Александра Баркова - Невозвращение Короля

• Название: Невозвращение Короля
• Автор: Александра Баркова
• Жанр: Фэнтези

Рассказ смотрится странным парафразом сюжета "Властелина Колец" о встрече хоббитов с Арагорном. Бри, хоббиты в "Гарцующем пони", странный человек по прозвищу Бродяга… Вот только под темным плащом скрывается последний государь Артэдайна и впереди у этого Бродяги не будет побед, одни лишь поражения… И последний разговор перед далекой дорогой в никуда… Грустная история, своеобразная эпитафия уходящей в прошлое великой эпохе, яростной и яркой эпохе арнорского государства…

---

От такой речи шрамолицый приподнял бровь, его глаза, всегда чуть прищуренные, превратились едва ни в щелки.

– Много я слышал в жизни о себе всякого… – медленно начал он, и Подсолнух с ужасом понял, кому он всё это наговорил…

– по-разному меня называли… – Бродяга и Анардил напряглись, готовые, в случае чего, повиснуть у друга на плечах…

– но так меня никто… – тут Подсолнух осознал, что стол, разделяющий их, не преграда для опытного бойца…

– никогда… – трое хоббитов оцепенели, не понимая, что сейчас случится…

– не хвалил!

– Уф!.. – одновременно выдохнули шесть глоток.

– Нголмег, ну и напугал же ты нас… – устало сказал Бродяга.

– Вы что? – не понял шрамолицый, – вы действительно решили…

– Что вы, сударь, разрубите меня сейчас пополам вместе со столом, – еще дрожа, отвечал Подсолнух.

– Дожил… – горько хмыкнул воин.

– Нголмег, успокойся. – Бродяга накрыл его руку своей. – Просто сейчас все мы напряжены, как боевые тетивы. Не надо, не злись.

– Пейте, сударь, – Подсолнух поставил перед ним пиво. – И я с вами рядышком посижу, вместе пить будем.

– Бочка, говоришь, бездонная? – скривился в усмешке шрамолицый. – Это ты правильно говоришь. Сколько в жизни ни пил – никогда пьяным не был, – он сделал пару добрых глотков. – А хотел бы я напиться, друг Подсолнух, – он снова глотнул, – ох, как бы я хотел напиться… Вчерную, вдрызг, вдрабадан… так, чтобы небо с землей смешалось, чтобы свалиться под стол и не думать, не чувствовать, не знать, что мы – разбиты, что мы – беглецы и бродяги… эх… – он осушил кружку и принялся за следующую. Подсолнух смотрел на него с жалостью. – Да что там… не будет забытья, и в полночь я выйду к коням, и свежий ветер враз выдует из моей головы весь тот пьяный бред, который я несу сейчас, – он снова сделал большой глоток, – и будет дорога, и бегство, бегство от себя, Подсолнух, бегство в никуда…

– Пейте, сударь. Я еще налью. Может, полегчает вам…

– Он спас нас всех, – тихо сказал человек в капюшоне. – Он со своим отрядом ударил врагу во фланг и сдерживал до тех пор, пока Король не ушел. Мы все в долгу перед ним…

Подсолнух осторожно поставил перед шрамолицым еще пару кружек.

– Спасибо, – прихрипел воин. – Давай выпьем, Подсолнух… выпьем за то, чтобы мы смогли вернуться и чтобы я однажды напился пьян – у тебя в трактире.

– Охотно, сударь, – совершенно серьезно отвечал тот. – За ваше возвращение.

Они стукнули кружками.

– Душа… душа болит… – простонал шрамолицый.

Трактирщик незаметно забрал у него пустую пинту, пододвинул полную.

Хоббитам было жутко смотреть, как могучий воин отчаянно пытается напиться. Надо было заговорить… о чем угодно.

Улти опередил прочих.

– Сударь, – обратился он к Бродяге, – ведь вы много где бывали. Так вы, должно быть, и Гондор видели?

Дрого, услышав это, едва ни отвесил щенку подзатыльник за бестактность, но вовремя понял, что наивный Улти просто до сих пор…

– Видел… – опустив голову, отвечал человек в капюшоне.

– Расскажите, а? – восторженно прошептал Улти. – Ведь, наверное, нет ничего прекраснее Белого Города с семью стенами, и широкого Андуина, и криков чаек, летящих от моря…

– Мой юный друг, – ласково усмехнулся Бродяга, – всё, о чем ты меня спрашиваешь, ты уже рассказал сам. Да, я видел Белый Город, и его семь стен, и широкий Андуин. Они прекрасны. Но я не знаю ничего лучше, – он зажмурился, – вересковых пустошей Арнора, его пологих холмов, между которыми петляют малютки-речки, его заросших озерок, холодных туманов по осени, пушистого зимнего снега и филигранных рисунков инея; я не знаю народа, столь же мудрого и спокойного, как коренные арнорцы – потомки нуменорцев, сохранившие спокойствие без отчуждения, мудрость без высокомерия, гордость без презрения. Юг… юг забывает свое прошлое, там расцветают чванство и спесь; не везде, конечно, но…

– Так вот в чем дело! – вырвалось у Перри.

– В чем, дружок? – обернулся к нему Бродяга.

– Ну, вы же знаете эту историю с Королем…

Господин Мышекорь аж крякнул: такой недогадливости от собственного сына он не ожидал. Ладно – Улти, ему в жизни только табачные грядки и видеть, но Перри-то! будущий купец… ох…

Дрого виновато посмотрел на Бродягу. Тот стоял у камина, облокотясь на его полку. Почувствовав всё то, что почтенный хоббит не решался сказать вслух, он вздохнул и медленно снял капюшон.

Лицо у него было самое обыкновеное. Усталое лицо немолодого воина. Худые щеки, ввалившиеся глаза. Темные волосы в беспорядке. Веера морщинок в углах глаз – скорее от частой стрельбы из лука, чем от привычки улыбаться… хотя… судя по его нынешному ласковому тону, когда-то он мог улыбаться часто.

– Та история с Королем… – медленно проговоил он. – Ты, мой юный друг, хочешь знать, почему Гондор не принял его? Что ж… я попытаюсь объяснить.

"Кому объяснить-то хочешь? – подумал Мышекорь. – Перри? Себе?"

– Наш народ, народ потомков нуменорцев, – тихо начал Бродяга, – это давно уже не народ. В нем нет единства. Есть те, кто просто существует. Безразлично, бездумно. И Мрак, что становится всё сильнее, легко завладевает ими. Память Нуменора, честь Гондора, судьба Арнора – ничто для них. Напыщенные, глупые слова, не более. Они смеются над теми, кто произносит такое. Впрочем, почти никто теперь такое и не произносит…

Он отвернулся к огню, стал греть руки, словно ему было холодно.

– Впрочем, – продолжил он, ни к кому не обращаясь, – есть и другие. Действительно наследники славного прошлого. Они хранят и преумножают традиции. Но все они… – он покачал головой, обвел взглядом слушающих. – Говорят, в годы затмения Нуменора там строились очень красивые гробницы. Охотно в это верю. И нынешние хранители славного прошлого – они творят то же. Они верны традиции настолько, что любое новшество ненавидят и пытаются не допустить. Для них нет сегодняшнего дня. Нет живых людей. И мало того – каждый из них именно себя считает истинным продолжателем. Они не в силах договоиться между собой; а уж с кем-то извне… – он горько усмехнулся.

Хоббиты внимательно слушали. Анардил сидел, сжав кулаки. Лишь шрамолицый, пытающийся напиться, казался безучастным.

– Гондор самодостаточен, – тихо говорил Бродяга. – Он верен традиции на словах, не более. А Эарнил… удачливый полководец кололевских кровей. Добыв победу в бою, он имел полное право претендовать на корону.

– Он не имел этого права! – крикнул Анардил. – Он нарушил закон и знает это! Он узурпатор!

Бродяга прикрыл глаза.

– Малыш… – укоризненно сказал он Анардилу, – не кричи. Весь трактир перебудишь. Эарнил – не узурпатор. Он просто гондорец. Гондор хочет гондорца на троне.

– Хватит его защищать! – шрамолицый оторвался от очередной кружки. – Он обещал войско нам в помощь. Ну, и где это войско?

– Обещанного три года ждут, – язвительно усмехнулся Бродяга. – Прошел один, и тот неполный.

– Как же так… – прошептал Перри. – Разве у Арнора и Гондора не общий враг?

– Арнор… Хорошо тебе говорить, дружок. Арнора давно нет. Есть… точнее, были Архедан, Кардолан и Рудаур, вечно соперничавшие между собой. Король пытался говорить о необходимости объединиться, заклинал картинами будущих бедствий… тщетно. Каждыый был сам за себя. Был.

Шрамолицый встал. Его взгляд оказался совершенно трезвым, разве что стал более человечным. Воин подошел к Бродяге, положил руку ему на плечо:

– Король был последним мечтателем в этом мире. Король отчаянно верил в то, что разум возобладает над себялюбием, а правое дело победит потому, что оно – правое.

– И Король потерпел поражение. Сперва от своих. Потом от врагов. – Бродяга жестко подвел итог.

– Неужели ничего нельзя изменить? – прошептал Улти. – Неужели всё то, что пишут в книгах о дворе Аннуминаса, останется только в книгах?

– А что пишут? – спросил Бродяга.

– Ну… огромная библиотека, празднества, турниры, состязания менестрелей… эльфы, запросто приходящие говорить о вечном… неужели всего этого больше не будет?! Я так мечтал хоть день прожить в этом.

– Малыш, – горько отвечал Бродяга, – мы проиграли войну. Всё кончено. Наша армия рассеяна и прячется крохотными отрядами, в тайне чуть ли ни друг от друга. Правда, Гондор еще живет – но ведь до Гондора ты не доберешься.

– И… ничего нельзя изменить?

– Малыш, – снова усмехнулся Бродяга, – тебе сказать правду или то, что ты хочешь услышать?

– Лучше молчите… – Улти едва ни плакал.

Бродяга какое-то время действительно молчал, потом сел за стол, допил пиво, обратился к соратникам:

– Нголмег, пожалуй, пора будить Аранарха и остальных. Анардил, будь добр, рассчитайся с господином Мышекорем, а заодно оседлай коней.

Дрого вместе с Анардилом вышли во двор, хоббит принес аккуратный тючок табаку, протянул воину.

– Не ищите свободной сумы, сударь. Забирайте так. Приторочите уж как-нибудь. Коня покрепче найдете.