Манфред Кох-Хиллебрехт - Homo Гитлер: психограмма диктатора

• Название: Homo Гитлер: психограмма диктатора
• Автор: Манфред Кох-Хиллебрехт
• Издательство: Попурри
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2003
• ISBN: 985-438-767-4, 3-442-75603-0

До сих пор историки многого не знают о Гитлере. Каковы были мотивы его мыслей и поступков? На чем основана легенда о его громадных знаниях и сверхчеловеческих способностях влиять на людей? Автор этой книги, немецкий профессор, в результате долгих и кропотливых исследований создал психограмму человека, возглавлявшего III рейх.

---

В концентрационный лагерь отправились также и адъютанты Гесса Карл Хайнц Пич и Альфред Ляйтиген, так как они знали о намерении их шефа улететь в Англию и не доложили об этом фюреру.

Гитлер не испытывал ни малейшей жалости по отношению к своему старому другу Эрнсту Рему, чьи сексуальные предпочтения стали мешать фюреру. «В тот момент когда Рем начал представлять опасность как важный внутриполитический фактор власти, выполнил свою историческую миссию как создатель СА и стал заменим на своем посту, он был сразу же убит по приказу Гитлера».

Адольф Гитлер проповедовал верность Нибелунгов только на бумаге. Он не церемонился даже с гауляйтерами, когда те начинали мешать его планам. Гауляйтер Силезии Хельмут Брюкнер лишился своего поста в связи с событиями 30 июня 1934 года. Однако судьба его преемника Йозефа Вагнера оказалась еще более печальной. Он был снят Гитлером со всех постов «из-за открытого сопротивления СС и верности католической вере, отдан в руки гестапо и после долгого тюремного заключения убит в самом конце войны».

С большим удовольствием Гитлер насмехался над своими подчиненными. Он любил говорить, что не следует слишком уж строго судить министра по делам восточных территорий Розенберга, поскольку тот болен, и со злорадством добавлял, что бедняга на вокзале поставил себе на ногу собственный чемодан и получил увечье столь необычным способом.

В 1942 году Адольф Гитлер подстроил веселую шутку во время визита финской делегации. «Через широкую канаву, разделяющую полосу автобана и штабную машину Маннергейма, была переброшена доска, которая была неустойчива и раскачивалась. Гитлер первым прошел по доске, спокойно и с чувством собственного достоинства. Вслед за ним это же без проблем проделал Маннергейм». Всеобщий смех вызвал Кейтель, «под весьма солидным весом которого доска начала раскачиваться. Дойдя до середины, он начал балансировать как канатоходец, а под конец понесся по ней галопом».

Гитлеру доставляло особое удовольствие рассказывать о несчастном случае с одним президентом банка, который сошел с ума и начал разбрасывать банкноты по улице. Также его очень веселили розыгрыши, которые Геббельс устраивал своему министерскому директору Хадамовскому. Несчастному подсунули отпечатанную в единственном экземпляре газету, в которой сообщалось, что он назначен имперским интендантом. Затем во время его выступления ему подсунули выключенный микрофон.

Сам Гитлер еще более жестоко разыграл своего эконома Канненберга. Зимой 1939 года он отправил ему повестку о призыве в химические войска. К большому удовольствию фюрера, который всегда внимательно следил за тем, что происходит в его окружении, Канненберг впал в страшную панику. По прошествии нескольких дней эконом наконец-то собрал все мужество и спросил у Гитлера, не мог бы он освободить его от призыва. Однако фюрер решил повеселиться еще немного и со строгим видом ответил, что в народном государстве ни для кого не может быть исключений. Канненберг ушел от него в слезах. В конце концов Гитлер вызвал эконома и смеясь разорвал повестку у него на глазах.[239]

Однако этот розыгрыш кажется совершенно невинным по сравнению с тем, что Гитлер сделал со своим шефом иностранной прессы Пуци Ханфштенглем. Он передал Пуци приказ, по которому тот якобы должен был отправиться с важной секретной миссией к Франко в Испанию. Его доставят на место в бомбардировщике, но придется прыгать с парашютом и пробираться через вражеские позиции. На самом же деле самолет покружил вокруг Берлина и дрожащий от страха Ханфштенглем десантировался на поле, где уже стояла скрытая камера, запечатлившая смятение несчастного к вящему удовольствию фюрера. Пуци решил, что эта инсценировка была дьявольским заговором Гиммлера, в тот же день купил билет на поезд до Швейцарии и покинул страну. Так Гитлер остался без своего шефа иностранной прессы.

Все эти эпизоды можно было бы считать грубыми шутками, принятыми среди мужчин с низким уровнем развития. Однако для жертв этих шуток они не были столь уже невинны, поскольку они прекрасно знали, на какую жестокость способен Гитлер. Открытый садизм в личной жизни и скрытый — в общественной реализовывались по одному поведенческому образцу. Государственные силовые рычаги были для него средством издевательства над другими с целью получения удовлетворения своих темных желаний. Адольф Гитлер полностью использовал возможность получения удовольствия от власти, которую ему предоставила диктатура. В случае с Канненбергом, заявив, что в его государстве ни для кого не может быть исключений, он разоблачал ложность собственной политической риторики. Гитлер прекрасно знал, что исключения были, и не задумываясь делал их, когда речь шла о нем самом. Он по-настоящему наслаждался тем, что мог как угодно распоряжаться жизнью и смертью миллионов людей. И как только он понял, что лишен этого удовольствия, жизнь потеряла для него всякий смысл. Когда он оказался отрезан от управления войсками и даже преданные СС перестали выполнять его безумные приказы, для Гитлера раз и навсегда иссяк источник сексуального удовлетворения.

В этот момент он отбросил все свои маски и предстал в первозданном виде. Если ему суждено умереть, то вместе с ним должен погибнуть весь немецкий народ, который оказался слабее своих врагов и поэтому заслужил смерть. Отныне стратегия выжженной земли должна была быть перенесена и на территорию Германии. Таким образом, даже выжившие немцы лишались всех средств к существованию. Ему даже не приходило в голову оказать последнюю услугу народу, на благо которого он якобы работал всю свою жизнь, и вовремя сойти со сцены.

Совсем наоборот, он беспощадно преследовал заговорщиков, принявших участие в покушении 20 июля 1944 года. Причем карались не только сами участники заговора, но также их дети и жены. Уничтожая их семьи, Гитлер считал, что как и в случае с евреями на немецкой земле не должно остаться и следа измены.

По приказу фюрера заговорщиков не только жестоко пытали, чтобы выбить из них имена соучастников, но и казнили позорным и жестоким способом — через повешение. «Смерть через повешение в любом случае является жестоким способом казни, о чем напоминают кадры, снятые на нюрнбергском процессе после войны. Однако по приказу Гитлера казни в тюрьме Плецензее носили особенно зверский характер… Приговоренных вешали по одному на веревке, закрепленной на крюках, которые были приварены к проходящему через всю камеру под потолком рельсу… Такая смерть длительна и мучительна сама по себе, даже если не затягивать ее преднамеренно. Однако два достоверных свидетеля сообщают, что Гитлер отдал приказ растянуть мучения приговоренных на как можно долгое время. Когда помощник палача надевает на шею приговоренного петлю, он может разместить ее так, чтобы она либо сразу же сломала позвоночник, либо казнимый хотя бы потерял сознание. Однако он может закрепить петлю так, что приговоренный будет медленно задыхаться. В связи с этим приказ вешать каждого осужденного в течение 20 минут говорит сам за себя… После каждой казни повешенный накрывался покрывалом, и только затем в камеру вводили следующего приговоренного… Здесь же стояла гильотина. Палач и его помощники подкреплялись шнапсом. После того как повешенный начинал биться в петле, с него сдергивали штаны. Вся процедура казни вплоть до последних конвульсий снималась на пленку специально для Гитлера».[240]

Даже в предпоследний день жизни Адольф Гитлер, по-прежнему так же яро ненавидевший своих политических противников, евреев, поляков и русских, приказал расстрелять даже собственного деверя генерала СС Фегеляйна. Он был прикомандирован к ставке Гиммлером в качестве офицера связи.

Несмотря на то что награжденный Рыцарским крестом Фегеляйн был очень элегантен, этот кавалерийский офицер не нравился Гитлеру.

Даже легко тренькавшие шпоры, которые он носил как офицер кавалерийского полка СС, раздражали фюрера, который терпеть не мог лошадей. Во время первого же совещания, на котором присутствовал этот офицер, Гитлер сказал ему: «Фегеляйн, скачите в соседнюю комнату и привезите мне документы».

Тем сильнее молодой кавалерист нравился Еве Браун. По этим соображениям, равно как и из расчета, что положение деверя Гитлера благоприятно скажется на продвижении по службу, карьерист женился на младшей сестре Евы. Мартин Борман рассказывал своей жене, что Фегеляйн довольно плохо относился к своей законной супруге. Если верить словам секретарши фюрера Шредер, то его интерес к Еве Браун выходил за рамки семейно-родственных отношений. В последние дни в бункере и сама Ева совершенно не скрываясь танцевала и флиртовала с Фегеляйном.

Когда Фегеляйн понял, что конец третьего рейха и власти его родственника близок, он хотел бежать, но был арестован в своей берлинской квартире на Бляйбтройштрассе, 4 начальником личной охраны фюрера Хеглем. В момент задержания сильно пьяный Фегеляйн проводил время с рыжеволосой девушкой легкого поведения. Хегль обнаружил в квартире чемодан, набитый драгоценностями и валютой, а также папки с секретными документами.[241]