Брайан Д'Амато - Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса

• Название: Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
• Автор: Брайан Д'Амато
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49944-1

Жрецы цивилизации майя совершили поразительные научные открытия, далеко опередившие свое время. А еще они вычислили, когда наступит конец света.

Человек, в чьих жилах течет кровь майя, не сомневается в том, что мир погибнет 21 декабря 2012 года. И когда выпадает зыбкий шанс предотвратить катастрофу, Джед де Ланда решает рискнуть.

Перенестись сознанием в прошлое, в год 664-й н. э., и там влиять на мысли и дела правителя, от которого зависит будущее. Таков был план. Но он с самого начала дал сбой: молодой майя, принявший в себя разум нашего современника, удостоился великой чести — ритуального самоубийства…

---

В городе стояла особенная тишина. В майяских городах песни лились рекой, а здесь, думаю, музыку и пение можно было услышать только в определенное время. Безмолвие нарушали порой чьи-то шаги, щебет птиц, иногда чирканье кремня и скрежет каменных пил по дереву — и больше ничего. Звуки отдавались от толстых стен, сливаясь в один прерывистый гул. Уверен, половина населения города носили носовые гребешки, а остальные, придерживаясь старых традиций, прятали лица за сетками и масками. Тем лучше, думал я. Меня одолевала усталость, которую чувствуешь в толпе, когда все встречные становятся на одно лицо. Бесстрастные, одинаковые маски из огипсованной коры или местной разновидности папье-маше на основе кукурузного теста, кремово-белые, с миндалевидными глазами, — голая схема лица без намека на выражение, возраст, пол, этническую принадлежность, не мертвец, но и не живой человек. Маскарад, длинные плащи, глухая тишина, отсутствие деревьев и травы — все это действовало угнетающе. Радовали взгляд лишь небо, меняющее свой цвет у нас над головой, да изредка маленький изящный мостик, перекинутый через канал.

Оказавшись южнее мула Урагана, мы повернули налево к основной оси. На углу болтались пятеро стражников Пумы, и племянник 14 Левый Юкка заговорил с ними на теотиуаканском без акцента. Они едва заметно кивнули ему и проводили нас взглядом.

Что-то я не видел по пути ни одной курочки. Конечно, в обрядовом пространстве женщинам запрещено находиться, однако мы не встречали их и на боковых улицах. И детей тоже. Как в мусульманском городе, где представительниц высших сословий слишком берегут и поэтому не выпускают из дома. По крайней мере, так они объясняют гендерную сегрегацию. Это место меня достало, решил я. Ни за что бы не хотел тут жить.

Огромный Теотиуакан в представлении человека двадцать первого века городом не являлся. Он скорее напоминал конгломерат деревень. Ты мог прожить здесь всю жизнь, но так и не побывать в соседнем квартале. А если бы пошел туда, то это сочли бы вторжением в чужой дом. Решившись на такой подвиг, ты должен был остановиться перед первым встречным, рассказать, откуда ты родом и кто твои предки, и если вам не удавалось найти общих родственников, он тебя избивал. Да и ходить в чужой квартал не было резона. Ни харчевен (они не знали этой концепции), ни лавок — только другие рыночные площади, ни театров, если не считать религиозных драм на площадях, но это зрелище предназначалось только для посвященных. Единственное развлечение — пойти в гости к родне и послушать певцов у них во дворе. Короче, шоу для жителей Теотиуакана не устраивали. Они не выходили на прогулки. Они не ездили на выходные за город, чтобы подышать свежим воздухом. Они не возили детишек в школу. Но и не работали с утра до ночи. Я пришел к выводу, что в основном они выполняли обязательства — перед семьей, родом, домом, общиной, множеством покровителей, перед живыми, нерожденными и в особенности перед мертвыми. Теотиуакане делали то, что мы, люди двадцать первого века, назвали бы церемониальными ритуалами, и они играли здесь вполне практическую роль. В этом месте, на мой взгляд, царила безрадостная обстановка религиозного послушания, как в Иерусалиме. Может, благочестие паломников заразно? Подобно столице древней Иудеи, Теотиуакан переполняли толпы народа, и атмосфера здесь была столь же накаленной. Вы сразу замечали, что существуют разные культы, противоборствующие друг с другом. Вам постепенно открывалась истина (трудно отринуть мысль, что с вами может произойти то же самое): гигантский мегаполис просто перерос сам себя и в нем появилась червоточина. Я провел в Ише не самое лучшее время жизни, но теперь просто тосковал по нему. Иерархия в обществе не мешала майя жить в состоянии перманентного праздника, кругом звучал смех. А это место, невзирая на его теокалли, цветы и птиц, давило своей мрачностью.

Мы протолкались через середину площади. На секунду я остановился — меня будто сковала сила, которая исходила от мула Нефритовой Карги. Хун Шок коснулся моей руки, и я зашагал следом за ним — на юг. Народ теснился плотной стеной, но мы умудрялись протискиваться все дальше. То и дело нам по пути попадались лестницы, которые меня не слишком утомляли (я уже привык), но эти чередующиеся подъемы и спуски вызывали головокружение. Темные и светлые полосы на стенах и мостовых создавали муаровый эффект, визуально искажавший расстояние. К примеру, если нарисовать горизонтальные полоски на ступеньках, то люди будут падать. Черт, Марена получила бы удовольствие от этого места, подумал я. Нужно было взять ее…

«Внимание» — подал мне знак Хун Шок. Я шел, не глядя вперед, а навстречу нам двигалась группа Пум, и он решил уступить им дорогу. Мы отошли вправо, к громадному рынку фетишей, я полагаю, это самый точный перевод, потому что продавали там всевозможные фигурки, снадобья, рабов, лезвия, амулеты и прочее, то есть предметы с относительно сильными душами. Впрочем, времени на покупки у нас не оставалось. Мы свернули на восток и направились к Сиуададеле, двору Сотрясателя.

Он был одновременно величественный и приветливый, больше по размерам, лучше отделан, чем другие площади, и располагался гораздо выше среднего уровня города. Тут возвышались двенадцать больших сторожевых платформ, с трех сторон вверх вели широкие лестничные пролеты по тридцать одной ступени. Понятно, почему испанцы приняли Сиуададелу за крепость. С востока нависала над нею верхняя треть мула Сотрясателя. Толковали, что синоды грозились поднять налоги на Сотрясателей, если они не построят ограждение. Кто-то решил, что если пирамида будет выглядеть менее внушительно, то это уменьшит число желающих перейти в общину Сотрясателя. Но стена, похоже, возымела противоположный эффект. Народу здесь было — не протолкнуться, святилище явно пользовалось большой популярностью. Мы продрались сквозь толпу, держа курс на юго-юго-восток, туда, где виднелись зубчатые крыши ризниц Сотрясателя. Одна из них принадлежала Кругопрядам.

Мы прошли мимо двадцатки стражников Пумы. Здесь их просто пруд пруди, подумал я. Конечно, они приглядывали за Сотрясателем. Затем я увидел компанию старух — раньше женщины без сопровождения мужчин нам на улицах не встречались. По сравнению с северными районами тут была более мирная обстановка. Наверное, потому, что во дворе толклось немало оборванцев. 14 Раненый сказал, что именно здесь Дети Небесного Угря занимались благотворительностью и вершили суд, однако место это походило скорее на городскую площадь, нежели на храмовую. Торговых палаток я не заметил, и не видно было, чтобы товар передавался из рук в руки, но я, даже не зная языка, понимал: площадь живет деловой жизнью: тут заключали сделки оптовики, производили арифметические действия счетоводы, принимали ставки букмекеры. Старые города вовсю использовали свои общественные пространства. Чтобы заниматься бизнесом, не имея денег и телефонов, нужны специально отведенные места — форумы, площади. Мы миновали группку молодых людей, которые резались в ташак, довольно сложную разновидность словесных игр, и забавлялись игрой «Как?» — тут им приходилось активно жестикулировать. Я обратил внимание на черную мостовую под ногами. Когда мы прошли мимо большого центрального алтаря, она на коротком отрезке пути пожелтела, потом стала красной. Дорогу, как игровое поле, расчертили на квадранты и выкрасили их (видимо, пигмент хорошо впитывался в известняк) в яркие цвета. Навстречу протопала пара оракулов Сотрясателя в синих шляпах, они отвечали на вопросы своих «прихожан». «Миссионерский дух», — усмехнулся я про себя. Мы обходили людей, сгрудившихся вокруг пылающих чаш с подношениями Сотрясателю или отсутствующим родственникам, предкам, чьи имена или останки были утрачены, — в этом случае божество выступало в роли посредника. Не все были местными, и многие напоминали мне деревенских залогодержателей. Каждый из них, возможно, представлял здесь интересы сотни обеспокоенных крестьян из какого-нибудь медвежьего угла. Левый Юкка сообщил, что благодаря ветрам у Небесного Угря, Сотрясателя Звезд, появилось огромное число приверженцев. И добавил, что у синодов Ласточкиного Хвоста и Ауры были собственные семейства солнцескладывателей, но складыватели общины Сотрясателя считались лучшими. Причину объяснил 14 Раненый: они знают грамоту и сохранили целую библиотеку с записями усовершенствований игры, которые не в силах запомнить даже целая коллегия складывателей. Среди х’менов Небесного Угря попадались и майя, как образованнейшая госпожа Кох. Она старалась угодить пришлецам вроде Длинноростков, для чего освоила разные языки. Сотрясатель, по словам Левого Юкки, не возражал. Он не требовал у тех, кто поклонялся ему, богатых даров — только музыку, листья мяты и табачный дым, а еще несколько прядей волос.

Вокруг раздался барабанный бой, зловещий, пятиударный. Такого мы не слышали раньше. Движение толпы замедлилось, и все замерли.