Фред Лорд - Слово имеет кенгуру

• Название: Слово имеет кенгуру
• Автор: Фред Лорд
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1966

В этой книге рассказов современного австралийского писателя вы познакомитесь с самым удивительным интервью, какое писатель берет у разных животных; И каждое животное сообщает ему о себе самые любопытные подробности. Много интересного и занятного вы узнаете о жизни кенгуру, о своеобразных повадках летучих мышей, о «реактивных» изобретениях осьминогов, о злобном нраве крокодилов и странной судьбе кита. Рассказы эти написаны с неизменным юмором, и в каждом есть свой увлекательный сюжет.

---

Кит испуганно посмотрел по сторонам.

— И хотя я такой громадный, мне становится страшно при одной мысли о них. Если вы не возражаете, я наберу воздуха и поищу креветок. Я еще ни тонны не съел сегодня!

Вспенив воду, он погрузился в океан, словно подвод ная лодка.

Я погреб к берегу.

Не успел я взяться за весла, как со дна лодки раздался тоненький голосок:

— Уф! Наконец-то это чудовище уплыло!

Я посмотрел вниз и разглядел дрожащую от страха креветку.

IX. БЛОХА-ЗЛОДЕЙКА

— Я мечтаю сейчас только об одном,— вздохнув, сказала Блоха,— о спокойной жизни. Мне до смерти надоело работать в цирке. Каждый день по нескольку представлений! Да и кормят плохо. Гарри даже не позволяет укусить себя.

— Кто такой Гарри? — полюбопытствовал я.

— Вон он стоит у входа в цирк. Вы, конечно, слыхали о дрессированных блохах Гарри?

— Неужели блошиный цирк действительно существует? — удивился я.

— Что за нелепый вопрос? Разумеется! — возмущенно сказала Блоха.— Блошиные цирки с белоснежной ареной, стеклянным куполом и увеличительными стеклами, через которые особенно хорошо видно представление, существуют более ста лет. В девятнадцатом веке вся Европа увлекалась ими. Блошиные представления устраивались даже в королевских дворцах. Уж не скажете ли вы, что впервые слышите о Рудольфе фон Габсбурге?

— Я, как журналист, знаю имена всех государственных деятелей и дипломатов, но я что-то не припоминаю...— неуверенно начал я.

— Какой позор! — воскликнула Блоха.— Даже самая необразованная блоха знает это имя. Господин фон Габсбург был знаменитым цирковым артистом и силачом в блошином царстве. Рассказывают, что он мог вертеть игрушечную карусель в пять тысяч раз тяжелее его собственного веса.

— Да, в те времена умели жить,— помолчав, продолжала Блоха.— Блох наряжали как аристократов, и они танцевали вальс под блошиный оркестр. С помощью тончайших золотых цепочек их впрягали в почтовую карету. Кучер-блоха размахивал кнутом, а стража, одетая в королевские ливреи, дудела в рожки. Блохи дрались крошечными шпагами на дуэлях. Одна блоха тянула малюсенькую модель военного корабля. Другая — в костюме Великого Волшебника — курила чубук, сидя на спине у блохи, изображавшей слона в золотых украшениях, а сопровождавшие рабы обмахивали ее опахалом. Все это чистая правда! Моя знакомая — приятельница музейного сторожа — видела подобные представления в музее.

— Неужели любую блоху можно научить всяким фокусам? — спросил я.

— Не-ет, блоха блохе рознь. Вот, например, ленивые или мрачные совсем не подходят для цирка: их трудно дрессировать. Другие годятся только на роли лошадей; есть блохи, которые скачут высоко, но прыгнуть через обруч их не заставишь. А встречаются настоящие танцоры! Такие крендели ногами выписывают. У каждого из нас, как у всех артистов, свой талант.

— Простите мою невежливость... э... э... как я должен обращаться к вам: мисс Блоха или мистер Блох?

— Вы разговариваете с дамой. Зовите меня просто Флосси. Ученые называют меня очень сложно — сифонаптера, что означает «с трубкой, но без крыльев». В цирке всегда много блох-дам, потому что они более сообразительны и, конечно, самые терпеливые.

— А прыгают они тоже лучше всех?

— Да! Ученые ставили опыты и узнали, что блохи-дамы скачут обычно выше блох-мужчин: не менее тридцати сантиметров в длину и почти двадцать сантиметров в высоту.

— Ну это пустяки! Вчера вечером в театре одна из ваших подруг меня так укусила, что я взлетел почти до потолка.

— Да, но ведь вы в девятьсот раз больше нас, а я никогда не видела, чтобы люди прыгали в высоту на триста метров или перепрыгивали через высокий дом,— сказала Флосси.

— Вы правы,— согласился я,— хотя однажды я заснул на муравейнике в плавках. Жаль, вашего Гарри не было тогда поблизости! Он наверняка взял бы меня к себе в цирк. Я так прыгал... Ну, а теперь, Флосси, расскажите мне про обычных блох. Не могут же все они выступать?

— Разумеется, нет. Да сейчас вы вряд ли и найдете блошиный цирк. Радио и кино совсем отбили у нас зрителей. Обидно, не правда ли? А у обычных блох настали тяжкие времена. Ученые стараются их всех уничтожить.

— На это, видимо, есть причины,— заметил я.

— Боюсь, что да,— согласилась Флосси.— Дело в том, что на свете есть миллионы гадких блох. Многие из них — настоящие убийцы.

— Убийцы? — воскликнул я.— Такие маленькие и убийцы?

— Да, да, не удивляйтесь! Некоторые блохи живут на крысах — переносчиках чумы,— сказала она.— Напившись крови у крыс, они нападают на человека и заражают его бубонной чумой. Так начинается эпидемия. В одной только Индии за пятнадцать лет заразилось от блох и умерло от бубонной чумы семь миллионов.

— Мне, пожалуй, пора идти,— сказал я, поспешно закрывая блокнот.— В такой чудесный день жалко умирать, тем более от укуса блохи.

— Вы оскорбляете меня, сэр! — возмутилась Флосси.— Я отношусь с уважением к собакам и людям. И вообще, блохи очень разборчивы и не каждому оказывают внимание. Кроме того, у разных животных свои собственные блохи. Некоторые пингвины каждый год покидают свои гнезда в расщелинах, отправляясь путешествовать, а блохи терпеливо ждут их возвращения.

— Хотя и приятно, что тебя кто-то ждет дома, я все-таки не хотел бы, чтоб это были блохи,— сказал я.

— Гм! Это не очень лестно слышать. Конечно, мы не столь приятны, как бабочки, но у нас есть много общего с ними. Мы проходим те же стадии развития: яйцо, личинка, куколка и взрослая блоха. Когда наступает время, наши детки разрезают свою яичную скорлупу специальным ножом, которым их наградила природа, и выбираются на свет. Бедняжки бывают так голодны, что, если поблизости не находят чего-нибудь вкусного, поедают свою скорлупу вместе с еще не вылупившимися блошатами. Грустно, не правда ли? Личинки имеют челюсти и могут пережевывать пищу, а взрослые блохи питаются только кровью животных.

Она замолчала, уставившись на мою руку.

— Журналистов называют «тертыми калачами». Вы ничего не будете иметь против, если я вас попробую?

— Ну, раз уж вам так хочется,— сказал я, невольно вздрогнув, — не могу отказать даме, и потом вы были так любезны... Но только один разок, не больше.

Было очень интересно наблюдать за ней. Она высоко подпрыгнула и легко опустилась мне на руку. Затем огляделась, словно золотоискатель, выбирающий место для бурения. Найдя его, она встала на цыпочки и, как хирург, просверлила маленькую дырочку в коже. Расширив ее пилообразными челюстями, она вставила в нее свой хоботок и высосала крошечную капельку крови.

— Тьфу, какая гадость,— отплевываясь, сказала она.— Сплошная типографская краска. Мне, видно, не стоит уходить от Гарри. Ведь в моих жилах течет цирковая кровь. Моя прапрабабушка путешествовала с труппой дрессированных слонов!

X. КРОКОДИЛЫ И АЛЛИГАТОРЫ

— Вы настоящий журналист, если берете интервью даже у нас, крокодилов. Перестаньте дрожать. Ведь вам писать трудно! Я вам сейчас докажу, что вы зря меня боитесь!

Крокодил широко раскрыл пасть, и в нее влетела маленькая птичка. Она деловито попрыгала, села на его острые зубы и принялась клевать прилипшие к ним кусочки пищи. Когда птичка очистила все зубы, она вспорхнула и исчезла в освещенных солнцем джунглях.

— Видели? Может быть, вы тоже попробуете? — сказал крокодил, хитро подмигнув.

— Пожалуй, нет, спасибо. Очень уж я наслышался о прожорливости крокодилов,— сказал я заикаясь.

— Жаль, а то я что-то проголодался.

— Так почему же вы не съели эту птичку, она ведь была уже у вас во рту?

— О! Птиц-зубочисток мы не едим. Они нам доверяют. Эти птички залетают к нам в пасть, словно в закусочную. Они чистят нам зубы, а мы за это их не глотаем. Они делают это уже много веков подряд.

— Во всяком случае, я у них хлеб отбивать не собираюсь,— сказал я, с содроганием заглядывая в кремово-белую пасть, где виднелись два ряда острых зубов. — А я-то думал, вы едите все, что попало.

— Вы почти правы. Мы едим рыб, птиц, летучих мышей, диких свиней, лошадей, крупный рогатый скот, а иногда даже и других крокодилов. Особенно мы любим вкусных туземцев и европейцев. В ожидании добычи мы можем по нескольку дней лежать в воде, не двигаясь, выставив наружу лишь глаза и ноздри. А когда какое-нибудь животное спускается к воде и, забыв об опасности, начинает пить, мы хватаем его и тащим в воду. Иногда мы сбиваем его с ног быстрым ударом нашего сильного хвоста.

— А потом пожираете? — спросил я пятясь.

— Не сразу.— Крокодил зло захихикал.— Мы держим его под водой до тех пор, пока он не захлебнется, а потом прячем на дне реки среди корней манговых деревьев.

— Но почему же вы сами не захлебываетесь, когда сидите под водой?

— Дело в том, мой милый, что этот толстый язык, прикрепленный к основанию моей пасти, действует словно клапан или дверь. Стоит мне открыть рот иод водой, и он заслоняет горло, поэтому вода внутрь не попадает. У нас такие клапаны и в ушах и в носу. Как только покажется на берегу охотник с ружьем или копьем, мы тут же прячемся на дно.