Вадим Сопряков - Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика

• Название: Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика
• Автор: Вадим Сопряков
• Издательство: Современник
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-270-01283-9

Книга «Восток — дело тонкое» принадлежит перу профессионального разведчика, капитана первого ранга Вадима Сопрякова и представляет собой уникальный рассказ о будничных, но весьма непростых, порой чрезвычайно опасных делах наших разведчиков. Автору самому пришлось несколько лет работать в экстремальных условиях в резидентурах ряда стран Азии — Японии, Малайзии, Бирме, Индии, а затем во время войны в Афганистане командовать оперативным разведывательно-диверсионным отрядом «Каскад». В книге достоверно показано столкновение советской и американской разведок в отстаивании национальных интересов своих стран, умная, тонкая работа наших нелегалов. В главе «России блудные сыны» дана неприглядная картина гнусного предательства бывших коллег (Пеньковский, Поляков, Левченко, Резун, Гордиевский). С первыми тремя автору пришлось столкнуться и в жизни и в работе. Книга снабжена приложением и фотоиллюстрациями и читается с большим интересом.

---

Ляхтеров вспоминает, что когда он был в мае 1941 года на приеме у Вышинского, то он спросил его: «Почему посол в Венгрии Шаронов только раз в месяц с диппочтой информирует МИД, хотя владеет тремя языками, имеет большие связи в дипкорпусе и с местными властями, а вот молодой посол в Турции Виноградов ежедневно присылает по две-три телеграммы?»

Ляхтеров ответил: «Очевидно, он не знает, что такое информация и как ее необходимо организовать». Вышинский ответил на это: «Вы правы, мы срочно его сняли с большого предприятия и послали без дальнейшей подготовки в Венгрию». Он просил Ляхтерова помочь послу и поделиться с ним своим опытом информационной работы. Но было уже поздно — 22 июня началась Великая Отечественная война.

В Турции с Виноградовым Ляхтеров быстро нашел общий язык по всем вопросам дипломатической и военнодипломатической службы. С весны 1942 года, по решению ЦК и Сталина, посол Виноградов стал осуществлять общее руководство резидентурами НКВД и ГРУ.

Он каждый день в 10.00 и в 17.00 собирал резидентов НКВД, ВАТ, ВМАТ, отделения торгпредства и ТАСС, заслушивал их информацию, полученную от легальных источников и агентуры, кратко суммировал то, что необходимо доложить в Центр, и то, что необходимо проверить, а затем сообщал о новых задачах, полученных из Центра. Затем он быстро составлял телеграфные донесения, передавал их шифровальщикам, а те радистам. И так все четыре года тяжелой войны.

Виноградов очень любил охоту, особенно на дроф, и, выкраивая несколько часов, один-два раза в месяц выезжал в район озер, находящихся в 35 километрах от Анкары. Он сам лихо водил машину и не случайно дважды попадал в аварию, отделавшись тяжелыми ушибами сам и переломом двух ребер у сопровождавшего его секретаря посольства в первом случае, а во второй раз во Франции наездом на старушку, которая сломала ногу. После этой аварии ЦК КПСС запретило послам самим водить машины.

Виноградов проработал в Турции свыше десяти лет, затем был председателем Комитета радио и видеовещания и ТАСС. Двенадцать лет он был послом во Франции и более трех лет в Египте, где тяжело заболел, срочно на самолете был доставлен в Москву и во время операции умер. Похоронен он на Новодевичьем кладбище. На могиле его поставлен памятник в рост с надписью: «Послу Советского Союза от правительства СССР». Там же похоронены его жена и дочь.

Вплоть до смерти Виноградова Н. Г. Ляхтеров поддерживал с ним и его семьей самые дружеские отношения. Он очень сожалел о безвременной смерти этого замечательного человека, подлинного патриота своей Родины, отдавшего все свои знания и силы во имя светлого будущего дорогой всем нам России.

3 мая 1942 года пресс-атташе советского посольства Ахмедов Исмаил (Николаев), офицер военной разведки, добровольно явился в турецкую полицию и заявил, что он им — «брат по крови», сын крымского татарина, муллы, репрессированного КГБ, и просит политического убежища. Турецкие власти отказались выдать его нам, увезли на Принцевы острова в Мраморном море и вскоре передали его американской разведке. Никаких сообщений в печати и радио не было. Спустя только несколько лет, работая консультантом по России в одной из разведывательных школ США, он написал книгу о советской военной разведке и о том, как он помогал готовить нелегалов для засылки в СССР.

Ахмедов сообщил турецкой и американской разведкам все, что он знал о центральном аппарате Разведывательного управления и резидентурах РУ и НКВД в Стамбуле и Анкаре, и предал двух нелегалов, с которыми работал. Предатель был заочно приговорен к расстрелу.

В связи с этим предательством Центр дал указание отозвать ряд оперативных работников, о которых мог знать Ахмедов, и в течение 1942–1943 годов обновил состав наших резидентур хорошо подготовленными разведчиками, имеющими значительный опыт агентурной и информационной работы.

Среди прибывших был полковник авиации Волосюк Макар Митрофанович, который возглавил стамбульскую резидентуру. Помощником у него был подполковник Судбин. Волосюк в 1939–1942 годах работал во Франции, там он обрел большой опыт работы с нелегалами, в частности с Треппером и Кентом («Красная капелла»). Судбин, прекрасно владея турецким языком, непосредственно руководил нелегалами, которые имели доступ к секретным военным документам и добывали ценную информацию о планах и намерениях турецкого правительства по вопросам возможного выступления Турции на стороне Германии против СССР.

Волосюк организовал подготовку радистов для нелегальных резидентур на конспиративных квартирах. Для связи с нелегалами, получения от них информации и документов он привлек свою жену Галину Петровну. Она имела опыт этой работы во Франции.

Советское правительство высоко оценило их работу, наградив орденами Красного Знамени и Отечественной войны I степени. После войны они работали в Центре на ответственных постах и им заслуженно были присвоены генеральские звания. К великому сожалению, их уже нет с нами. Они умерли после тяжелых болезней.

Но вернемся к временам 30-х годов, в то трагическое для руководства Красной Армии время.

10 мая 1937 года маршал Тухачевский, в то время он был первым заместителем наркома обороны, позвонил начальнику военной разведки комдиву Орлову и приказал срочно направить к нему ответственного работника за разведку, в том числе нелегальную, против Германии и ее сателлитов. Орлов сообщил маршалу, что он лично отвечает только за информацию, а на немецком направлении сейчас остался только капитан Ляхтеров, остальные работники якобы «больны». Орлов приказал Николаю Григорьевичу немедленно явиться к маршалу.

Тухачевский принял Ляхтерова и сообщил ему, что готовится большая стратегическая игра. Ему необходимы завтра к 11.00 утра последние данные о состоянии вооруженных сил Германии, сроках развертывания армии на случай нападения на СССР. Предусматривается, что немцы могут включить в свою группировку до шестнадцати танковых и моторизованных дивизий СС. О штатах таких дивизий разведка получила информацию в 1936 году. Николай Григорьевич отметил, что маршал уже тогда предвидел, что дивизии СС будут использованы в случае нападения на СССР в первом эшелоне немецких войск. А дивизии СА будут использованы как второй эшелон для охраны тыла и порядка в самой Германии и в оккупированных зонах.

На следующий день в точно назначенное время Ляхтеров со всеми необходимыми документами, расчетами и справками прибыл к маршалу, но ему сообщили, что Тухачевский получил новое назначение командующим Приволжского военного округа и отбыл в город Горький. 22 мая 1937 года Тухачевского вызвали в Москву, в поезде арестовали, а 11 июня «судили» и расстреляли.

Летом 1938 года Ляхтеров был уже майором, начальником немецкого отделения и одновременно исполняющим обязанности заместителя начальника 1-го отдела Разведывательного управления Генерального штаба. Внезапно его вызвал руководитель военной разведки Орлов и приказал немедленно явиться к наркому обороны маршалу К. Е. Ворошилову.

Накануне был арестован полковник Тик, руководивший агентурой, и Николай Григорьевич по приказу руководства весь день и всю ночь знакомился с личными делами наиболее ценных агентов. Он обратил особое внимание на дело агента Эльзы, где имелся ее доклад о планах фашистского военного командования по развертыванию немецких вооруженных сил на ближайшие три года.

Ворошилов принял Николая Григорьевича и сразу же задал ему вопрос — знает ли он источника Эльзу, какова ценность ее информации? Ляхтеров ответил, что только вчера познакомился с ее личным делом и весьма полным и ценным ее докладом. Ворошилов потребовал немедленно принести ему личное дело агента. Через несколько минут Николай Григорьевич возвратился с делом и «бегунком»-распиской на совершенно секретные документы в секретариат маршала. Главный адъютант комкор Хмельницкий заявил ему, что маршал занят, но как только он освободится, то запечатанное дело будет передано Ворошилову. Ляхтеров получил от адъютанта расписку в получении секретных материалов и удалился. Вот здесь майор Ляхтеров совершил большую ошибку, за которую мог быть жестоко наказан. Нужно было ждать и ждать, чтобы передать документы лично Ворошилову, а не доверяться Хмельницкому.

На следующее утро Ляхтерова вновь вызвали к наркому. Взбешенный Ворошилов закричал на него: «Что я вам приказал вчера? Сейчас вызову конвой и отправлю сами тонкое знаете куда». Николай Григорьевич не растерялся. Он достал расписку Хмельницкого и сообщил маршалу, что адъютант вчера взял у него запечатанное дело Эльзы, пообещав передать его сразу же наркому. Маршал вызвал адъютанта и закричал на него: «Эх эта старая п… опять забыл?» Хмельницкий пулей выскочил в приемную и принес запечатанный конверт. Нарком взял дело и флотским матом выгнал его из кабинета.