Лоран Годе - Солнце клана Скорта

• Название: Солнце клана Скорта
• Автор: Лоран Годе
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-035495-9, 5-9713-2391-1, 5-9578-4095-5

Рожденный побеждать, он чаще проигрывал.

Хотел быть героем — но стал преступником.

Мечтал о красивой жизни — однако провел пятнадцать лет в тюрьме.

Но, даже проигрывая, он продолжал стремиться к победе.

Он вернулся домой, надеясь осуществить заветную мечту — провести ночь с женщиной, которую никогда не забывал, и сорвать плод, который всегда был для него запретным.

И тут судьба еще раз жестоко посмеялась над ним…

Подарив ему сына, она уготовила мальчику ту же судьбу, что и отцу. Судьбу мужчины клана Скорта. Судьбу непокорного изгнанника, вечного «чужого среди своих». Судьбу человека, обреченного творить насилие и мечтать о том, чтобы наконец вырваться из порочного круга тьмы — к Солнцу…

---

Когда наступал вечер, он уплывал, и ночные бдения начинались. Он плыл до Монтефуско, небольшого острова неподалеку от итальянского берега, там сосредоточивалась вся нелегальная торговля. Именно туда албанцы свозили свой краденый товар, там происходил обмен. На обратном пути его лодка оседала под тяжестью коробок с сигаретами. В ночи он играл в прятки с катерами таможенников, и ему это нравилось, он знал, что проворнее их и никто никогда его не сцапает.

Иногда ему приходилось доплывать до Албании. Но тогда он брал судно побольше. Правда, в глубине души эти дальние поездки он не любил. Нет, не любил. А любил он взять рыбачью лодку и в темноте плавать из одной бухты в другую, прижимаясь к берегу, словно кошка, которая крадется вдоль стен.

Он скользил на волнах. В тишине. Растянувшись в своей лодке и ориентируясь только по звездам. В такие минуты он был никем. Он забывал себя. Никто его не знал. Никто с ним не разговаривал. Он был точкой, затерявшейся на водном просторе. На маленькой деревянной лодке, качающейся на волнах. Он был ничто и позволял миру проникать в него. Он научился понимать язык моря, приказы ветра, шепот волн.

Здесь не было ничего, кроме контрабанды. Ему нужно было целое небо, полное влажных звезд, чтобы излить свою меланхолию. Он ничего не просил. Пусть только дадут ему возможность просто скользить по волнам, оставив позади все мучения мира.

Что-то было не так, как всегда. Донато причалил свою лодку в маленькой бухте острова Монтефуско. Был час ночи. Под смоковницей, где Раминуччио обычно ждал его с коробками сигарет, никого не было.

Но в ночи прозвучал голос Раминуччио, он словно кричал шепотом:

— Донато, иди сюда!

Что-то было не так, как обычно. Он тихо поднялся на склон и среди строительного мусора и смоковниц увидел небольшую пещеру. У входа с фонарем в руке стоял Раминуччио. За его спиной виднелись две молча сидящие на камне фигуры.

Донато недоуменно взглянул на компаньона, тот поспешил объяснить:

— Не беспокойся, все в порядке. У меня сегодня нет сигарет, но есть кое-что получше для тебя. Сейчас увидишь. Для тебя ничего не меняется. Ты отвезешь их в обычное место. За ними придет Маттео, это договорено. Согласен?

Донато кивнул в знак согласия. Тогда Раминуччио сунул ему в руку плотную пачку купюр и с улыбкой сказал:

— Увидишь, это оплачивается лучше, чем сигареты.

Донато ничего не понял, но по тяжести пачки почувствовал, что она в три или четыре раза превосходит обычную.

Пассажиры сели в лодку. Донато не поздоровался с ними. Он начал грести, выплывая из бухты. В его лодке сидела женщина лет двадцати пяти и ее сын, мальчик лет восьми или десяти. Вначале занятому своим делом Донато было не до разглядывания своих пассажиров, но вот они выбрались из бухты, берег острова скрылся из виду, они вышли в открытое море. Теперь Донато включил мотор и мог обратить внимание на сидящих в лодке. Мальчик, положив голову на колени матери, созерцал звезды. Женщина сидела выпрямившись. Держалась она хорошо. Но по ее одежде и сильным мозолистым рукам можно было заключить, что она бедна, хотя лицо ее выражало строгое достоинство. От присутствия женщины в его лодке Донато несколько оробел.

— Сигарету? — спросил он, протягивая ей пачку. Женщина улыбнулась и рукой показала, что не надо. И Донато сразу подосадовал на себя. Сигарета. По-видимому, она не курит. Он закурил сам, подумал, подумал немного и снова обратился к ней, ткнув себя пальцем в грудь:

— Донато. А ты?

В ночи прозвучал голос женщины:

— Альба.

Он улыбнулся, несколько раз повторил ее имя, чтобы показать, что он понял и оно ему нравится, потом, не зная, что сказать еще, замолчал.

Все время пути он смотрел на красивое лицо ребенка и на то, как заботливо мать прикрывала его руками от холода. Но больше всего ему нравилось молчание этой женщины. Он и сам не знал почему, но его переполняла своего рода гордость. Он уверенно вез своих пассажиров к берегу Гаргано. Никакие таможенники никогда не обнаружат его. Он был самый неуловимый из контрабандистов. Ему вдруг захотелось остаться здесь, в этой лодке, с этой женщиной и ее сыном. И никогда не причаливать к берегу. В эту ночь он впервые испытал такое желание. Никогда не возвращаться. Остаться здесь. На волнах, и пусть ночь длится вечно. Бесконечная ночь на всю жизнь. Ночь под звездами, с забрызганным пеной волн телом. Жить в ночи, везти эту женщину и ее сына от одного тайного берега к другому.

Небо посветлело. И вскоре показался итальянский берег. Было четыре часа утра. Донато неохотно причалил. Помог женщине сойти на берег, перенес мальчика, потом, в последний раз взглянув на нее, счастливо улыбнулся и сказал ей:

— Ciao.

Но этим он хотел сказать гораздо больше. Хотел пожелать ей удачи. Сказать, как приятна была ему эта поездка. Сказать, что она красивая и что ему нравилось ее молчание. Что ее сын славный мальчик. Хотел сказать ей, что ему было бы приятно встретиться с ней еще, что он готов перевозить ее столько, сколько ей потребуется. Но смог произнести только это слово ciao и посмотреть на нее счастливым взглядом, полным надежды. Он был уверен, она поняла, что кроется за этим простым словом, но она только кивнула ему в знак прощания и села в машину, которая уже ожидала ее. Маттео выключил двигатель и подошел к Донато поздороваться, оставив своих пассажиров в машине.

— Все нормально прошло? — спросил он.

— Да, — пробормотал Донато.

Он взглянул на Маттео, и ему показалось, что он может задать ему вопросы, которые не сообразил задать Раминуччио.

— Кто эти люди? — спросил он.

— Албанские нелегалы.

— Куда они направляются?

— Сначала сюда, потом их на грузовике переправят в Рим. Оттуда они поедут во все концы. В Германию. Во Францию. В Англию.

— И она тоже? — спросил Донато, ему никак не удавалось связать эту женщину, такую молодую, и тайную сеть, о которой сказал Маттео.

— А это выгоднее, чем сигареты, не правда ли? — подмигнул ему Маттео, не ответив на его вопрос. — Они готовы отдать за перевоз последнее. По сути, можно запрашивать сколько хочешь.

Он засмеялся, хлопнул Донато по плечу, попрощался, сел в машину и, скрипя шинами, скрылся из глаз.

Донато остался на берегу один. Медленно, с сознанием своего господства, поднималось солнце. В море появились розовые отблески. Донато достал из кармана пачку купюр и пересчитал их. Два миллиона лир. Два миллиона лир смятыми купюрами. Если к этому добавить долю Раминуччио, долю Маттео и долю организатора этой переправы, то молодая женщина должна была выложить по меньшей мере восемь тысяч лир. Донато стало стыдно. И вдруг он расхохотался. Хищным смехом Рокко Маскалдзоне. Он смеялся как безумный, потому что только в эту минуту осознал, что он отобрал у этой женщины ее последние деньги. Он смеялся и думал: «Я чудовище. Я отобрал два миллиона у нее и ее сына. Два миллиона. И еще улыбался ей, спрашивал, как ее зовут, думал, она ценит, что я везу ее. Я самый жалкий из людей. Ограбить женщину, отобрать у нее последнее и осмелиться после этого еще завести с ней разговор. Я — истинный внук Рокко. Без веры. Без стыда. Я стою не больше других. Я даже хуже. Намного хуже. И вот я разбогател. В моем кармане чужой пот, и я пойду праздновать это в кафе и угощать всех присутствующих. Ее сын смотрел на меня широко раскрытыми глазами, и я уже представлял себе, как рассказываю ему о звездах и шумах моря. Позор мне и всему клану выродков, который носит мое имя вора».

С этого дня Донато очень изменился. Какая-то пелена легла на его глаза, и она сохранилась до самой его смерти, как сохраняется шрам на лице.

Донато теперь исчезал все чаще и чаще. И отлучки его были все более долгие. Он ушел в одиночество без объяснений и без колебаний. Иногда он виделся со своим кузеном Микеле, сыном Раффаэле, потому что часто ночевал в маленьком сарайчике на trabucco. У Микеле был сын. Эмилио Скорта. Этот мальчик слышал последние слова Донато. Когда Эмилио было восемь лет, Донато посадил его в свою лодку и, как некогда сам он со своим дядей Джузеппе, они отправились в море. Оно было тихое, солнце уже закатывалось в волны, окрашивая их гребешки дивным розовым светом. Мальчик всю дорогу молчал. Он очень любил своего дядю Донато, но расспрашивать его побаивался.

Наконец Донато повернулся к нему и тихо, очень тихо, серьезным тоном сказал:

— У женщин глаза больше, чем звезды.

Малыш согласно кивнул, хотя и не понял дядю. Но он навсегда запомнил эти слова. А Донато просто решил выполнить клятву всех Скорта. В свою очередь, передать свое знание одному из них. Он долго раздумывал. Спрашивал себя, что же он знает, что постиг в жизни. И единственное, что пришло ему на ум, — это ночь, когда он плыл с Альбой и ее сыном. Огромные черные глаза Альбы, в которых он с наслаждением тонул. Да, тогда звезды в сравнении с этими глазами женщины, которая гипнотизировала саму луну, показались ему маленькими.