Кирилл Шатилов - Торлон

• Название: Торлон
• Автор: Кирилл Шатилов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9922-0542-8

История, начавшаяся с таинственных злоключений Уилфрида Гревила, торговца тканями из средневекового графства Уэссекс, постепенно разрастается в эпическую сагу…

Замок Вайла’тун с прилегающими к нему поселениями отделен от остального мира непреодолимой стремниной реки Бехемы с юга и Пограничьем, обширнейшим лесом, населенным дикими племенами рыжеволосых дикарей, с севера. В надежно оберегаемых придворными писарями летописях говорится о том, что где-то за Бехемой и Пограничьем обитают и другие народы, но простым людям знать об этом ни к чему. Да у них и без того повседневных забот хватает…

В этом мире нет места колдовству, феям и драконам, но жизнь персонажей наполнена удивительными событиями. Если приглядеться к ней повнимательнее…

---

Конь весело заржал и припустил по лабиринту тесных проулков между чуть не соприкасающимися крышами домиков.

«Если по-хорошему, — продолжал думать о своем Хейзит, высматривая с высоты седла кратчайший путь, — то в свете последних событий имеет смысл перепланировать всю застройку Малого Вайла’туна. Дело нешуточное и вызовет бурю протеста среди местных жителей, но зато в случае нападения шеважа будет кому вспомнить его с благодарностью. В противном случае, стоит от метко пущенной стрелы загореться хотя бы одному дому, и оглянуться не успеешь, как запылают все. Не помогут и те растворы, которыми сегодня при строительстве пропитываются бревна. Надо будет обязательно выложить эту идею Ракли».

— Хейзит! Какого рожна ты тут делаешь? — услышал он не слишком любезный оклик. — Да еще на конягу взобрался.

Поискав взглядом среди спешащих мимо людей того, кто его окликнул, Хейзит увидел хитро улыбающееся лицо Дита, старого друга отца, до сих пор помогавшего им закупать и доставлять в таверну свежие съестные припасы. Когда-то он тоже работал строителем, но незадолго до гибели отца Хейзита сам получил серьезные увечья, чуть не лишился левой ноги и в конце концов стал по мере сил подрабатывать у Гверны. Зим ему было, судя по всему, немало, однако всегда насмешливое выражение глаз и курносый нос придавали его внешности мальчишеский задор.

— Я тоже рад тебя видеть, Дит! — приветственно поднял руку Хейзит и, не обращая внимания на посторонних, продолжал: — Как там матушка?

— Рвет и мечет, — отмахнулся тот. — И виноват, разумеется, я, старый дурак. Видите ли, недосмотрел за крышей нашего амбара, а она возьми да прохудись в самый неподходящий момент. Вот дождь за ночь и попортил чуть ли не все запасы хмеля. Теперь, как видишь, иду за пополнением.

— Подвезти? — неожиданно для самого себя предложил Хейзит. Судя по всему, и с матушкой, и с таверной все и вправду было в порядке, и это известие несказанно взбодрило его после утомительного пути.

— Еще чего надумал! — возмутился Дит. — Сто зим верхом не сиживал — нечего и начинать. Ты вот, я вижу, в большие люди метишь, поезжай-ка лучше домой да порадуй мать. Глядишь, к моему возвращению у нее на сердце полегчает, и я отделаюсь лишней прогулкой на рынок. Ты, кстати, не обратил внимания, там хмеля завезли? Я имею в виду, сухого. — Он хохотнул, как будто сказал нечто остроумное.

— Да я вообще-то не через площадь ехал, — сознался Хейзит, вспомнив, что впервые с тех пор, как стал зарабатывать, возвращается домой с пустыми руками. — Как там Велла, Дит?

— Как пчелка! С утра до ночи хлопочет. Видать, во вкус вошла. А может, кто из прихожан приглянулся. Кто ее теперь знает. Взрослая стала. Своенравная. Ты бы на нее по-братски повлиял при случае.

Дит почему-то называл всех посетителей таверны «прихожанами». Вероятно, в память о тех временах, когда работал в непосредственной близости от Ракли и бывал свидетелем встреч военачальника с простым народом.

Хейзит в ответ только улыбнулся, представив себе сестренку, расторопно разносящую между столиками полные кружки пива, которые она отказывалась ставить на поднос, а держала всегда прямо в руках. Велла была младше его, но при этом вполне могла заменить мать как в смысле готовки, так и по части воспитания любимого братца. Что, интересно, она скажет, когда увидит его на коне?

Распрощавшись с Дитом, он с легкой душой отправился дальше.

«Скорее всего, раз все живы и здоровы и никто его возвращения не ждет, то не ждут от него и подарков», — подсказывал Хейзиту внутренний голос.

Естественней чувствовать себя среди пешей толпы ему помогали другие всадники, попадавшиеся то здесь, то там. В большинстве своем это были уже упомянутые мерги, имевшие вид суровый и неприступный. Они следили за порядком на улице — довольно важная и нужная обязанность, которую многие из них тем не менее считали повинностью. На Хейзита они бросали подозрительные, если не сказать недружелюбные взгляды, но молча проезжали мимо: вероятно, по сбруе узнавали коня с заставы Тулли и принимали молодого наездника за гонца, каковым тот, по сути, и являлся.

Однако попадались навстречу Хейзиту и всадники особого толка. Это был весьма немногочисленный, но заслуживающий отдельного рассказа разряд обитателей Вайла’туна, которых можно было встретить преимущественно здесь, в непосредственной близости от замка. Узнать их не составляло труда не только по безупречным нарядам и горделивой осанке, но и по роскошно вышитым, как правило, ярко-красным попонам, под которыми в стужу и зной вынуждены были ходить их послушные лошади. Простой народ называл их эделями, для удобства сокращая слово эдельбурны. К ним относились целые семьи, корни которых уходили в историю вабонов и прослеживались летописцами и проповедниками культа того или иного легендарного героя до самого этого героя. Короче говоря, эдели считались прямыми потомками знаменитых предков нынешних вабонов, и в силу уже одного этого обстоятельства причислялись к знати, ставя себя выше также относящихся к ней зажиточных торговцев и оружейных дел мастеров. Некоторые из них владели не просто домами, а великолепными особняками с большими участками и утопающими в зелени садами, имели в своем распоряжении целую свиту вооруженных до зубов виггеров и еще множество всяческих благ, недоступных простому люду. Вместе с тем Хейзит встречал и таких эделей, у которых, кроме коня под попоной, ничего за душой толком и не было. Да и конь содержался на средства замка, поскольку, будучи раз причисленным к эдельбурнам, его хозяин в качестве безвозмездного поощрения за славные деяния почившего предка получал в придачу к титулу жалованье, правда, на определенных условиях, к коим относилось и достойное содержание коня. Таким образом, среди эделей попадались и те, кому приходилось ютиться за пределами Стреляных стен, хотя в последнее время стали поговаривать о том, что путь в ряды избранных открывается не только по праву родословной, но и по праву глубины кошеля. Тем более что окончательно и бесповоротно титул объявлялся вступающим в силу не кем иным, как Ракли, род которого шел от самого знаменитого из героев сказов и преданий — Дули, Темного Бойца.

Верить подобным слухам Хейзиту не хотелось, однако даже он не мог не заметить, что количество лошадей в попонах на улочках Малого Вайла’туна выросло изрядно, причем восседают на них не только украшенные полученными в боях рубцами и убеленными сединами благородные воины, но и кокетливые дамы, и вздорные юнцы, и почтенные мужи, единственным достоинством которых является обтянутое дорогим камзолом далеко не боевое брюшко. А ведь еще отец объяснял Хейзиту, что эдельбурном может называться только прямой потомок возведенного в культ героя, да и то лишь по мужской линии. То есть единственными настоящими эдельбурнами из потомков, к примеру, того же Дули были Ракли, Локлан и его младший брат Ломм (но того казнили как преступника). Ни их жены, ни дочери не имели ни малейшего права претендовать на подобный титул. Однако, если разобраться, разве мог кто запретить всем этим дамочкам, не будучи эдельбурнами по сути, пользоваться благами, а тем более конями своих знатных родственников?

Так, сам того не желая, Хейзит набрел в своих содержательных размышлениях на образ представительницы одного из подобных благородных семейств, имени которой он не знал, но забыть которую, как теперь выяснялось, не позволили ему даже сумасшедшие перипетии последних дней. Она попадала в поле восторженного зрения будущего строителя неоднократно незадолго до его отъезда в Пограничье, и всякий раз он терял дар речи и не отваживался воспользоваться ни единым поводом, чтобы заговорить с ней. Девушка на вид была ровесницей его сестры, но, в отличие от Веллы, ее нельзя было назвать хорошенькой. Она была прекрасна. Каштановые волосы ниже плеч, большущие карие глаза, всегда почему-то грустные, прямой, быть может, чуть-чуть хищный носик, изящная фигурка, не столько скрываемая, сколько подчеркиваемая коротким приталенным платьем. Иногда робкий взгляд Хейзита замечал на ней необычные для здешних женщин узкие шаровары, позволявшие девушке сидеть в седле верхом, а не боком, как того требовал обычай, иногда же — о чудо! — она не стеснялась показывать свои загорелые голые ноги, до колен затянутые шнуровкой маленьких кожаных ско[14] на гладкой подошве. Чудесная незнакомка обращала на себя внимание не только своей красотой, грустным выражением одухотворенного лица или не совсем обычной манерой одеваться и сидеть на лошади, но и тем, что никогда рядом с ней не было видно спутников. Она каталась по Вайла’туну одна. Нет, конечно, Хейзит не предполагал, что на нее кто-нибудь осмелится внезапно напасть, обворовать или поранить, — подобное могло случиться разве что за пределами Стреляных стен, да и то едва ли, однако ему казалось удивительным, что следом за ней не скачет суровый отец или, на худой конец, парочка зорких братьев. Не будучи знаком ни с кем из эдельбурнов лично, он рисовал себе их жизнь по рассказам завсегдатаев таверны, и у него складывалось твердое убеждение, что в благородных семьях девушки не должны позволять себе конные прогулки в одиночестве.