Илья Маслов - Воин ночи

• Название: Воин ночи
• Автор: Илья Маслов
• Жанр: Исторические приключения

Материал взят на сайте «Родноверие».

http://sventovid.narod.ru/

---

Разбойники снова попытались взять страшного врага хотя бы в клещи. Вот они снова рванулись на Хейда, но тот пригнулся, проскользнув под топорами, а затем вычертил клинком огромный полукруг. Оба мужика рухнули ничком с перебитыми позвоночниками. И тогда вампир повернулся к Белому Старцу.

А тот стоял, опершись на посох, морщинистый, седой, беззащитный перед лицом страшного пришельца. Выцветшие глаза близоруко прищурились, пытаясь разглядеть черты Хейда. Тот с лязгом вогнал меч в ножны и шагнул навстречу старику. И остановился. Свои ощущения он передать не мог, но странная сила запрещала ему подходить ближе. Старик еще внимательнее вгляделся в лицо вампира…

- Давненько я не видел тебя, Хейд. И не думал, что ты придешь ко мне таким.

- Я пришел не к тебе, старик. Я пришел, чтобы отомстить!

- Отомстить… Скажи, ты стал таким по своей воле или…?

В сердце Хейда медленно начинала разгораться угасшая было злоба. Этот дряхлый лесовик совершенно его не боялся. Более того, казалось, что он видит вампира насквозь, что взгляд Белого Старца проникает в самые темные закоулки души.

- Да, я стал "таким" - Хейд выдержал насмешливую паузу - по своей воле. Сильным. Ловким. Бессмертным!

Старик покачал головой:

- Чтобы отомстить?

- Да! Уж не осуждаешь ли ты меня? Или ты слишком "мудр", чтобы понять преимущество жизни над смертью?

- Нет, Хейд. Я никогда и никого не осуждал. Хотя бы потому, что каждый избирает свой путь, и понять, почему именно этот, а не иной - со стороны невозможно. Но ты говоришь о бессмертии… Жизнь - это Путь, это движение, Хейд. А подобные тебе останавливаются на этом пути. И…

- Довольно болтать! Ты говоришь так, потому что сам скоро превратишься в пищу для червей! - Хейд теперь уже просто ненавидел старика, его рука сама легла на рукоять меча и выдернула его обратно. - Да ты просто завидуешь мне, ибо тебя самого ждет смерть, настоящая смерть!

- А тебя - одиночество. И скука, конечно. А я…Я прожил в труде сорок лет, потом ушел в лес и, постигая его тайны, помогал людям, чем мог. У меня сыновья, которыми я горжусь, ибо они помнят все, чему я их научил перед тем, как стать отшельником, и трудятся. Меня любила женщина. Мне были благодарны люди. У меня есть все, Хейд. А в смерть я не верю. Есть лишь перерождение.

- Я был ТАМ, старик! Там ничего нет, ни душ, ни богов! Человеческая смерть - это конец!

- Однажды, Хейд, ты поймешь, что это не так.

Вампир замахнулся мечом - и не смог ударить. Из глаз старого отшельника смотрела лишь насмешка мудреца над самоуверенным невеждой. И Хейд не смог ударить, это было выше его сил!

Старик понял. Он медленно повернулся к Хейду спиной и сделал шаг к порогу своей хижины, сказав:

- Делай свое дело, вампир.

Хейд опустил меч.

Он стоял с окровавленным клинком в руке над телом человека, всю свою жизнь посвятившему помощи другим. В его сердце больше не осталось жалости.

В свое время Ривгольд умел проснуться и вскочить, обнажая меч, услышав малейший посторонний звук. Но годы брали свое. Несколько секунд он лежал, бессмысленно вглядываясь в темноту над собою. А затем вожак разбойников понял, что его разбудило.

Потрескивание…

Запах дыма…

Пожар!

- Эй, горим, что ли!? - крикнул Ривгольд, вскакивая. Темно! Почему такая темнота? Ага, погас очаг! Ривгольд наугад двинулся к двери. Если бы он умел видеть в темноте, то понял бы, почему его старые, надежные товарищи молчат - что можно сказать, когда у тебя перерезано горло? Увидел бы он и того, кто неслышно переместился ему за спину и…

Нет, Ривгольд был еще грозным и могучим бойцом. У него была прекрасно развита та интуиция воина, то особое чувство, которое позволяет не глядя увернуться от стрелы или, резко повернувшись, встретить вражеский удар центром щита. Вожак разбойников, повинуясь приказу из глубины собственного мозга, резко прыгнул вперед, и тут же услышал, как тяжелый удар снес что-то деревянное позади. Руки Ривгольда уперлись в дверь, он толкнул ее наружу (в ту эпоху двери чаще всего открывались именно так, чтобы дом было легче оборонять) и выбежал. Затем он развернулся лицом к дверному проему и вытащил меч из ножен. Все вокруг было озарено отсветами чудовищного зарева над крышей воинского дома.

Ривгольд был готов ко всему. Но все же он попятился, когда противник появился на пороге, словно вырастая из клубящейся внутри тьмы. Память разбойника сохраняла мельчайшие детали однажды увиденного, и он мгновенно узнал стоящего перед ним. Тот самый парень. А если учесть, что с пробитыми легкими обычно не поднимаются, то вряд ли Ривгольду придется сражаться с человеком. Да, человек не мог обладать таким жутким взглядом, какой пронзал разбойника насквозь…

Но Ривгольд в своей жизни повидал немало. И твердо научился понимать одно:того, кто сражается обычным оружием, можно таким же оружием и убить. А потому он перехватил поудобнее рукоять меча и со всем мужеством, на которое был способен, сказал:

- Я победил тебя живым, и не побоюсь мертвым!

Страшный противник размахнулся и с силой ударил сверху, пытаясь одним ударом разрубить голову вожака разбойников, но Ривгольд отразил удар, едва устояв на ногах. Оба они сражались, держа мечи обеими руками, так как не имели ни щитов, ни дополнительного оружия, и в голове разбойника мелькнула мысль, что отбивая такие удары, он попросту выдохнется…Богам он не молился. Он понимал, что это - РАСПЛАТА.

В бешеном темпе поединка Ривгольд просто не успевал сам атаковать. Вот опять вампир нанес горизонтальный удар, пытаясь достать до груди противника, но разбойник увернулся. Однако если бы обычный человек, промахнувшись, на секунду потерял бы равновесие и открылся бы для удара, то меч живого мертвеца без всякой заминки устремился вперед и вниз, и Ривгольд еле успел перепрыгнуть лезвие, чтобы не остаться без ног.

Сбежавшиеся виллены с ужасом следили, как на фоне пылающей постройки рубятся две черные тени. Со стороны было хорошо видно, что постепенно они меняются местами, и таинственный враг разворачивает Ривгольда спиною ко входу в воинский дом, объятый огнем.

Понял это и Ривгольд. Спиною он чувствовал страшный жар за спиною. Там уже горели тела тех, кто годами делил с ним невзгоды и радости жизни вне закона…И тогда Ривгольд неожиданно рванулся вперед, пытаясь если не достать врага, то хотя бы спастись от смерти в огне. Косой рубящий удар встретился с летящим навстречу клинком вампира, а секундой позже меч вырвался из руки вожака разбойников и отлетел далеко назад. Встречный же удар вампира, которым он выбил оружие Ривгольда, снизу вверх неглубоко распорол живот, грудь и горло противника, остановив лезвие в подбородке. Хейд выдернул оружие и рубанул опять, на этот раз - сверху вниз, оставив на теле врага еще одну кровавую полосу. А Ривгольд был еще жив, он стоял на ногах, и из горла слышался хрип. Вампир торжествующе занес меч в третий раз - и вдруг ударил разбойника рукоятью в лицо. Ривгольд рухнул назад - в объятия языков пламени.

Когда страшный жар охватил его изувеченное тело, он каким-то предсмертным отблеском мысли усмехнулся тому, что умирает райксом, а не разбойником - на плахе или виселице, как ему всегда представлялось…

Виллены так и не смогли понять и внятно объяснить пришедшим на следующее утро воинам райкса, что произошло, и кто уничтожил ватагу Ривгольда, долгие годы наводившую ужас на все окрестности. Однако пепел разбойников ничего поведать не мог, а таинственный освободитель Равенлоу после победы над вожаком попросту вложил меч в ножны и исчез в темноте. Не преследовать же его было?

После того, как выяснилась еще и таинственная, но кровавая смерть Белого Старца и пятерых разбойников, шедших его "убеждать", было решено, что Ривгольд настолько запятнал себя преступлениями, что милосердные Боги послали мстителя, который сперва покарал убийц мудреца-лекаря, а затем в ореоле огня явился пред остальными (от этого огня, несомненно, и начался пожар) и уничтожил всех до единого. Райкс будет несомненно доволен, ибо таинственный спаситель лишний раз доказывает святость его власти, и виллены с еще большим воодушевлением будут трудиться на потомка избираемых некогда тингом вождей - полководцев…

Вельга спускалась к реке между зеленеющих берез. Она очень любила это место, и приходила сюда еще маленькой девочкой. Какая-то особая тишина, некий покой, порождаемый и небесной синевой, и тихим плеском воды у ног, и шепотом ветвей, и голосами птиц, и еще чем-то неосознаваемым до конца, притягивали ее сюда, заставляли возвращаться вновь и вновь. Сюда она приходила и тогда, когда сердце девушки грызла печаль, и просто сидела на траве под березами, плела венки из цветов, вслушивалась в звуки, порождаемые жизнью вокруг. Новый венок был почти готов.

Девушка была очень красива. Но это была не та вызывающая красота, которой в наше время особенно никого не удивишь, которую и красотой-то не назовешь, а скорее - наглостью и вызовом, а некая симфония длинной русой косы, доброй и застенчивой улыбки, бездонных голубых глаз, красота скромная, сродни облику нашего, европейского, позднего лета, которое для нас куда дороже, чем всякие тропические заросли с немыслимым и надоедающим буйством красок и ароматов…