Вера Лукницкая - Пусть будет земля (Повесть о путешественнике)

• Название: Пусть будет земля (Повесть о путешественнике)
• Автор: Вера Лукницкая
• Жанр: Искусство и Дизайн

---

Французы заволновались, офицер широким шагом последовал за незнакомцем и уже было настиг его, как Елисеев воскликнул:

- Месье Пижо! Какими судьбами?

- Ах, дорогой доктор, прибыл в Обок, а "Амазона" уже два дня как отошла в Кейптаун. Что делать? Зато узнал здесь о русской миссии. Произнесли ваше имя, и я сразу сюда, "с места в карьер"! Je suis si heureux, si heureux de vous voir!*

- Я, признаться, ждал вас в Петербурге. А сейчас мы, видите, отправляемся уже...

- Месье доктор, je serai P tersbourg, c'est d cid !** После Мадагаскара! Петербург я оставляю pour la bonne bouche! На сладкое! повторил по-русски Пижо.

- О, вы уже говорите по-русски? Поздравляю!

- Пока плохо. Учусь. Надеюсь скоро практиковаться у вас.

Караван охраняли сомалийские солдаты. Одетые в бумажные плащи и набедренные повязки, они спали прямо под дождем на холодной, сырой земле, укрыв плащами головы. А наутро, подсушившись, превосходно себя чувствовали.

Караван двигался глубоким ущельем, потом вдоль базальтовых обрывов по каменистому плато с зарослями мимоз, алоэ, абиссинского плюща. Плющ особенно удивлял Елисеева. Он, густо переплетаясь, образовывал мантии, ковры, стены, крыши, а местами даже огромные купола...

В походе Леонтьев взял на себя общее руководство. Звягин проводил геоморфологические наблюдения с помощью различных инструментов, Елисеев вел краткий путевой дневник, лечил и занимался антропологическими измерениями. Когда была возможность, делал заметки и для себя. Он в первом же переходе заметил высокую культуру орошения земель и записал:

"Нагорные галлы додумались до расположения своих полей на террасах, часто подпертых тщательно выложенными стенами из камней, придающих им вид висячих садов, а также до правильной ирригации этих высоко расположенных плантаций. Подобно курдам Малой Азии, они достигли искусства сводить воду с гор и с помощью особых канавок, проводов и желобов не только спускать, но и поднимать нужную влагу до потребной высоты..."

Еще в ущелье караван повстречал французского епископа в Хараре месье Торрента. Он был начальником католической галласской миссии и ехал из Харара для посещения таких же миссий в Обоке и Адене. Епископ был известен всей Эфиопии под именем падре Абу-Якуба.

Путники были очарованы представителем высшего католического духовенства и, чтобы выразить Франции свою признательность за помощь и гостеприимство, устроили почтенному миссионеру Абу-Якуба походный праздник. Старик был очень тронут. Конвой и слуги каравана в честь епископа представили "фантазию" изображение битвы. Артисты-сомалийцы так яростно бросались протыкать ножами и копьями "противника", так страстно извивались в "предсмертных" корчах на земле, что члены экспедиции опасались, как бы забавы не перешли границ.

Сомалийские погонщики каравана путешествовали, по своему обычаю, с женами и детьми, и женщины тоже приняли участие в празднике, но отдельно. Они плясали, содрогаясь своими подвижными, гибкими торсами, хлопая в ладоши и издавая специфические гортанные звуки.

Еще до вступления на абиссинские земли путники узнали от чернокожих курьеров, что из Харара навстречу каравану движется почетный абиссинский конвой из ста человек. Тогда было решено остановиться и ждать. Животных развьючили. Несколько человек племени вольных номадов попытались их тут же угнать. Но воины-сомалийцы набросились на грабителей и обратили их в бегство.

Наконец вдали показался конвой. Абиссинские солдаты в черных накидках поверх белых плащей с красной полосой медленно приближались, держа над головой ружья. Возле каравана они остановились и дали залп. Караван ответил такими же дружными выстрелами. Строй солдат замер, от них отделился высокий человек точно в таком же белом плаще, но на голове у него была еще войлочная шляпа. Это был начальник конвоя Ато-Атми. Ученый и историк, он свободно говорил на всех основных европейских языках и знал латынь.

Ато-Атми приветствовал всех от имени императора Менелика и от имени вице-короля Раса Маконена.

- Цивилиза-а-ция! - шепнул Леонтьев Елисееву.

Русским гостям подвели мулов в шелковых попонах с изображением золотых львов. На этих мулах Елисеев и его спутники объехали почетный строй. Отец Ефрем благословил солдат. Солдаты пали на колени. А некоторые заставили своих мулов лечь на землю в знак благоговения перед русскими.

Пешие абиссинцы тоже всячески старались выразить свою радость. Они прыгали вокруг каравана, плясали, выкрикивали, стреляли по мере приближения к Харару. К ним присоединялись еще и еще. Все хотели встречать и приветствовать русских.

Путешествие превратилось в сплошной парад: торжественные церемонии, ритуалы, пляски.

Вечером сомалийцы и абиссинцы опять разыграли "фантазию" - уже в честь русских. В танцах и мистериях характер абиссинца проявлялся иначе, чем у сомалийцев: у них не было такого бешеного темпа. Они были пластичнее, изящнее, пляски не столь воинственны и не столь однообразны, напевы часто переходили в печальные мотивы.

Наконец караван вышел в долину к абиссинским землям, где повелением императора Менелика была приготовлена торжественная встреча. На большой поляне выстроился эскорт из сотни солдат. Он приветствовал появление каравана залпами. Зазвучали военные рожки, зарокотали барабаны. Навстречу каравану двигался губернатор провинции, за ним проследовал паж-мальчик с серебряным щитом и копьем, потом шейхи всех пройденных деревень в красных туниках, расшитых золотом, наконец, всадники в леопардовых шкурах.

И опять было воинское представление: солдаты бросались в атаку, наступали, отступали, дрались врукопашную - кололи, резали, рубили, изображали конвульсии...

Елисеев отвернулся. От ученого Ато-Атми не ускользнуло его состояние.

- Почтенный доктор считает, что зрелище натуралистично?

- Я... мне просто...

- Я понимаю: доктор добр, и такая пантомима неприятна ему. Наши актеры... Вы должны простить их: они, с одной стороны, мало просвещены, но с другой - им предстоит много сражений. Аба-Данья* собирается укрепить свою власть. Притязания итальянцев мешают развитию абиссинского народа.

Елисеев уклонился от политической беседы. Он тактично перевел разговор на обычаи, типы племен, населяющих Абиссинию, и, извинившись, принялся, как всегда, записывать.

Абиссинец стал подробно рассказывать о суевериях и обрядах.

- Впрочем, я читал, что и в русских деревнях есть гадалки, колдуны, есть обряды, посвященные лешему.

Абиссинского колдуна Елисееву тоже довелось увидеть. Его звали Махаго. Жил он в пещере под холмом. Искусно владея гипнозом, Махаго приобрел большую власть над окрестными людьми.

Некоторые неизвестные явления Елисеев считал у сомали могучими инстинктами. Может быть, эти люди знали способы общения, которыми животные связаны между собой? Они, так же, как животные, чувствовали направление пожара, хорошо ориентировались в пространстве. Это Елисеев заметил еще по дороге, во время разных игр. Самой простой была игра с камушком. Все становились в круг, убрав руки за спину. Один прятал за спиной камень. Отгадывающий, глядя в глаза каждому из участников, безошибочно находил его. Доктор провел эксперимент. Не сказав никому, он тоже спрятал камушек. И этот был также обнаружен...

Когда однажды пропал мул, погонщики предложили обратиться к старику из встречного каравана, которого называли колдуном. На вид он выглядел обыкновенным смертным, разве что талисманов носил больше, чем другие его товарищи.

Старик накрылся с головой своим плащом и затих, потом вскочил и воткнул в землю две палочки, указывающие направление. Погонщики побежали в ущелье и вскоре возвратились с мулом. Оказалось, он запутался в кустах...

"Ясновидение" старика было совпадением, но оно произвело впечатление на погонщиков как пророчество. Доктор не ставил задачи объяснять им достижения естественных наук, которые проливали свет на эти и подобные явления. Более того, доктор не решился и сейчас затронуть эту тему с придворным ученым: слишком сильны здесь были религиозные предрассудки.

В приемной Раса Маконена, заполненной высшими сановниками и принцами крови, Елисеев уже побывал вместе со всеми своими спутниками, но сейчас он был приглашен в приемную один.

- Вице-король желает знать, с чем пожаловал русский пришелец и по какой причине он отказывается от посещения императорской столицы, - спрашивал Елисеева старый знакомый, начальник почетного конвоя Ато-Атми, приближенный Раса Маконена, не давая ученому уйти от политической беседы.

- Я с глубоким и искренним сожалением отказываюсь от высокой чести посетить императора Менелика в Антото лишь по одной причине - чтобы не обременять великого негуса, не усложнять и без того трудную обстановку в стране. Мои научные интересы подождут до следующего посещения, когда эфиопский народ победит в освободительной войне. Передайте влиятельному вождю Харара Расу Маконену, что мы, русские, находимся здесь с миссией дружбы и скромным научным предприятием, - отвечал путешественник.