Павел Лукницкий - Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы)

• Название: Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы)
• Автор: Павел Лукницкий
• Жанр: Русская классическая проза

---

18.04.1926

Из Подольской губернии приехала и остановилась в Шереметевском доме Инна Эразмовна Горенко. Она пробудет здесь некоторое время и отсюда уедет на Сахалин.

19.04.1926

Вчера к АА приехала из Подольской губернии Инна Эразмовна, чтобы, пробыв здесь несколько дней, уехать на Сахалин к Виктору Андреевичу Горенко. Уже давно этот отъезд предполагался. Давно Виктор Андреевич прислал Инне Эразмовне денег. Инна Эразмовна все медлила; Виктор Андреевич ждал ее приезда туда к 15 апреля (во Владивосток), Инна Эразмовна ждала весны и тепла. АА очень беспокоилась и торопила Инну Эразмовну в письмах, потому что боялась, что повышение железнодорожных тарифов (недавно повысили на 10% и ждут дальнейшего повышения) лишит Инну Эразмовну возможности уехать туда. Наконец, Инна Эразмовна решила ехать. Позавчера АА получила ее телеграмму о приезде сюда. И вчера утром с Пуниным поехала ее встречать на вокзал. В одиннадцать часов встретила Инну Эразмовну, и АА вдвоем с ней поехала в Шереметевский дом, где Инна Эразмовна пробудет эти дни до отъезда на Сахалин. Я уже несколько дней тому назад узнавал об условиях путешествия (а еще раньше - о стоимости билета). Вчера АА несколько раз звонила мне, но не застала меня дома. Сегодня в двенадцать часов я поехал к АА в Мраморный дворец. (АА все эти дни будет ночевать в Мраморном дворце). Застал ее одну (была Маня, но Шилейко не было). АА еще не совсем оделась, и минут двадцать мы не выходили - я дожидался. Бросилась в глаза необычайная оживленность, исключительно хорошее настроение ее. А это все отражается на манере говорить, на ее движениях: походка становится легче и движения "лебединей". Расспросил об Инне Эразмовне - приехала в полном здоровье и нисколько не озабоченная трудностями предстоящего путешествия.

Вышли. По местами просыхающим, но большей частью - невероятно мокрым и грязным тротуарам, по неожиданно теплому, мягкому воздуху (второй день такой! - раньше все холода были) пошли в Шереметевский дом.

Но то, что не пугает Инну Эразмовну, - очень волнует АА: она перебирает в уме все трудности такого длительного путешествия, неизвестность условий, маршрутов, расписаний, стоимостей и всего прочего. Тем более - принимая во внимание старость и неопытность в таких делах Инны Эразмовны. Речь АА пестрит такими словами, как "Николаевск на Амуре", "анкета" (которую нужно заполнить, чтобы получить разрешение на въезд на Сахалин). И с одной стороны - радость от того, что приехала Инна Эразмовна, а с другой - волнение за нее; а все вместе делает АА необычайно оживленной.

АА с юмором рассказывает мне о муже ее тетки Викторе Модестовиче Ваккаре, почти восьмидесятилетнем старике, который в Деражне ведет мемуары, о наивном непонимании Инной Эразмовной условий современного существования, и т. д. Попутно по дороге АА говорит мне, что читала вчера Шенье (Шилейко купил вчера для себя томик Шенье. А тот, который принадлежит АА, сейчас у меня). И, читая Шенье (о котором отзывается как о прекрасном поэте), обнаружила в нем места, совершенно ясно использованные Пушкиным, Баратынским, Дельвигом... Не те, которые известны уже исследователям, а другие, еще никем не подмеченные. Так, из Шенье взяты строчки "Не трогайте..... вострушки / Не трогайте парнасского пера..." (только у Шенье тон гораздо серьезней в данном случае). И другое место АА цитировала из Пушкина: "Мой голос для тебя и ласковый и томный / Тревожит позднее молчанье ночи темной..." - и т. д. (АА процитировала соответствующие места из Шенье, но я не запомнил).

И голос - тихий, внятный, гортанный голос АА вибрировал пушкинскими стихами в мягком, глушащем весеннем воздухе. АА лукаво взглянула на меня: "Все, все - и Пушкин, и Баратынский - брали у него!". И затем заговорила о том, что теперь уже так много выясняется в области взаимодействий одного поэта на другого - того, о чем десять лет тому назад и не задумывались просто, - что, вероятно, изменится взгляд на сущность поэтического творчества. Такое исследование, какое сделал Эйхенбаум над Лермонтовым, сейчас звучит почти как укор Лермонтову: "Никто не пользовался чужими стихами, а он один это делал!". В действительности же - не он один, не Лермонтов, - все это делали, но исследован-то только один Лермонтов. Теперь все занялись исследованиями и над другими поэтами, и в скором времени, конечно, многое узнается и выяснится. И, конечно, не попрекать поэтов этими заимствованиями придется, а просто изменить взгляд на сущность поэтического творчества. Оно будет пониматься немного иначе, чем понималось до сих пор лет десять тому назад, например.

"А вы записываете все, что вы обнаруживаете в этой области?" - спросил я. Конечно, не записывает. Записывает только то, что относится к Николаю Степановичу, остальное уйдет от всех. И если бы АА узнала, что крохи этого записываю я, она была бы очень недовольна.

Мы пришли в Шереметевский дом. АА представила меня своей матери. Высокого роста старушка. Есть что-то татарское в лице. Сморщенное лицо и дряхлый голос; держится прямо, но при ходьбе чуть-чуть припадает на одну ногу. АА в разговоре с ней - стояли друг против друга - смотрит на нее мерцающим, ласковым, ясным-ясным взглядом. И говорит с ней ласково, в этой ласковости пробиваются, смешиваясь, нотки дочернего подчинения и чуть-чуть снисходительной доброты к более слабому существу.

Кабинет Пунина опустел: из него вынесли письменный стол, который поставили в спальне. Кабинет предоставлен Инне Эразмовне. АА провела нас туда и оставила меня одного с Инной Эразмовной. Инна Эразмовна ставила мне вопросы об условиях путешествия, и я записывал их, чтобы навести справки.

Я ушел за справками. И через два часа - в четыре часа - пришел в Шереметевский дом опять, узнав, что билет стоит около 80 рублей, что поезд идет дней восемнадцать, и пр.

Застал АА, Инну Эразмовну и Пунина оканчивающими обед в столовой. Сел к столу. Пунин положил и мне оладьи, АА покрыла оладьи вареньем, и я стал есть и рассказывать. Принесенные мной сведения вызвали очень горячее обсуждение. АА, волнуясь, горячась, спорила со мной, и с Пуниным, и с Инной Эразмовной мы все более оптимистичны были, высказываясь о путешествии. А АА - и справедливо, конечно, - убеждала Инну Эразмовну помнить то-то и то-то, касающееся анкет и Виктора Андреевича. Волненье и горячность прерывались смехом и подтруниваньем - АА надо мной и Пуниным, Пунина и моим - над АА. Так как настроение у всех было хорошее, то подцепляли друг друга неимоверно. Выпив чаю и просидев около часа и пообещав собрать сведения о недостающих подробностях, я ушел домой.

Что-то Инна Эразмовна заговорила о своем отце, кажется, и, кажется, сказала, что он был комендантом Петропавловска. Но здесь я боюсь соврать и поэтому никак не утверждаю ни того, что здесь фигурировал отец, ни того, что - "комендант", ни того, что далекий сибирский город - именно Петропавловск.

Пунин дразнил меня, что узнал много нового и интересного об АА, чего мне и не снилось узнать. Я вслух завидовал, а АА с поразительной укоризной в глазах слушала о наших "свинских" наклонностях к записыванию.

26.04.1926

Пушкин.

Скабичевский - все врет о Пушкине, а Н. Н. Ефремов показывает это, но в других местах и сам врет: например, о Керн. Мы же не знаем вкуса самого Ефремова, поэтому его суждения о женщине не доказательны.

Шенье ввел enjambement.

Стихов не писала в эти дни.

Прочитала книгу Л. Гроссмана о Пушкине. Гроссман новых фактов не нашел, но общий взгляд правилен.

Ясный, солнечный, теплый весенний день.

Не виделся с АА несколько дней, потому что уезжал на Волховстрой. Сегодня - рассказывал о Волховстрое, но АА рассказывает мне другое, а именно: за эти дни она, все больше и больше вчитываясь в Шенье, обнаружила еще неизвестные исследователям, хотя и совершенно явные моменты влияния Шенье на Пушкина. Некоторые примеры АА мне показывала.

АА находит влияние в трех направлениях; на Пушкина влияют: 1. идиллии; 2. элегии; 3. политические стихотворения Шенье.

В гражданских стихах Пушкин явно был учеником Шенье.

Вообще Пушкин "хищнической, яростной хваткой" подмечает у Шенье его недостатки и, когда пользуется его стихами, всегда сам делает лучше, исправляя в своих стихах недостатки Шенье - расплывчатость композиции и др. Шенье часто сентиментален, чувственен... Пушкин, пользуясь его стихами, использует только то, что согласно с его credo, остальное откидывает. Пушкин всегда усложняет композицию Шенье, укорачивает стихотворение количественно, часто переворачивает наизнанку мысль Шенье - и такой вводит ее в свои стихи.

Пушкин узнал Шенье в 1819 году, когда вышло первое собрание стихотворений Шенье; и с этого времени - влияние. Больше всего - в 1823-24 г., меньше - в 1825, но и дальше постоянно встречается, во всех классических стихах... Встречается и в поэмах даже: в "Евгении Онегине" - две строчки...

Стихотворение "Ночь" 1823 года - целиком из Шенье ("Элегия XXII"), только у Шенье перед поэтом встает образ спящей, а у Пушкина - бодрствующей женщины. У Шенье это - длинное стихотворение, у Пушкина - всего восемь строк.