Павел Лукницкий - Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы)

• Название: Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы)
• Автор: Павел Лукницкий
• Жанр: Русская классическая проза

---

7.02.1927

АА училась в Смольном институте (меньше года), в третьем, по другому счету - в пятом классе (была в голубом платье; можно установить по этой примете). Не вынесла "запертости" и упросила родителей (отец ее еще не был в отставке - это кстати) взять ее из Смольного.

В царскосельской Мариинской гимназии АА была седьмой, шестой, пятый, четвертый (проверить - П. Л.) классы (третий класс - в Смольном), а второй класс пропустила вовсе - жила в Евпатории и готовилась к первому классу дома. Подготовлял ее гимназист седьмого класса Миша Мосарский - очень бедный, некрасивый еврей, но очень умелый педагог, подготовлял АА даже по Закону Божьему, несмотря на то, что был евреем. Платили ему двадцать рублей в месяц. Он приходил к АА заниматься.

АА поехала в Киев, выдержала все экзамены хорошо и поступила в первый (старший) класс киевской гимназии, которую и окончила. (Экзаменов в Киеве АА совершенно не помнит.) Подруг у АА не было в Киеве вовсе, АА помнит только две-три фамилии, да и то очень смутно.

АА о преподавании в царскосельской гимназии говорит, что оно было о ч е н ь плохо поставлено. Многие учителя были только со средним образованием, гимназия была оборудована очень плохо, помещение было очень тесное. Учили АА очень плохо.

Ходила она заниматься приватно к француженке (Mme...) и к немке (фрау Шульц?).

В Киеве преподавание поставлено было лучше, но и там все-таки неважно.

АА читала эти дни монографию Леонардо да Винчи - Волынского. Возмущена этой книгой предельно. Книга совершенно ненаучная и пропитана лживой преднамеренностью от начала до конца.

Вчера у АА был В. К. Шилейко. Потом - Е. Данько, возмущенно рассказывавшая АА небылицы о Сологубе, которым верит сама; небылицы, распространяемые художником Соколовым из Госиздата. У АА сегодня была Вера Алексеевна Фехтер (сестра жены Недоброво). АА встречалась с ней в прежние годы (до революции), не очень часто - на обедах и т. п., близости никакой не было. Потом случайно встретилась с ней в 21 (22?), перед отъездом Лурье за границу - когда та ходила к О. Судейкиной, с которой были в приятельских отношениях (на "ты" была) - тогда встречались несколько раз. Потом опять не встречались. Последний раз В. А. Фехтер была у АА год назад. В 21 (22?) г. АА возмущало желание В. А. Ф. влезть в ее быт (пример: перед отъездом Лурье к АА пришла В. А. Ф. АА сидела и плакала (плакала - держа в руках письмо с известием о смерти Ии - сестры АА). В. А. Ф. решила, что АА плачет из-за отъезда Лурье и стала утешать ее: "Он вернется", - и т. п. АА тогда довольно невежливо отвергла ее соболезнования).

13.02.1927

Вечером был у Ахматовой. Она лежит. Застал у нее Шилейко. Пунин в соседней комнате - не хочет встречаться с Шилейко, ждет его ухода и злится. Ахматова, не желая сердить Пунина, хочет, чтоб Шилейко скорей ушел, но нелогично просит его посидеть еще, когда он собрался уйти. Ей кажется, что Шилейко грустный, и ей жаль его.

Пунин сегодня утром приехал из Москвы (уехал туда 6-го февраля).

11.03.1927

О Шилейко.

Пример, показывающий тяжелый характер В. К. Шилейко. Утром сегодня я был у него. Когда я уходил, он попросил меня опустить письмо Вере Константиновне Шилейко, но опустить в ящик трамвая, а не в простой ящик (завтра и послезавтра праздничные дни, и он боится, что письмо, если его опустить в простой ящик, не пойдет в Москву сегодня). Письмо я взял, но, не дождавшись трамвая с ящиком, бросил его в простой почтовый ящик. Под вечер Шилейко пришел к АА. Оттуда позвонил мне и узнал от меня, что письмо я опустил в простой ящик. Через час я пришел к АА. Шилейки у нее уже не было, а АА была расстроена и рассказала мне, что Шилейко, узнав о том, что письмо я бросил в простой ящик, страшно рассердился, огорчился и набросился на нее (при чем здесь АА?). Надулся и долго говорил ей, что "вот, он хотел заниматься сегодня вечером, а теперь вечер испорчен, он работать не может, и т. д.", при этом все свое неудовольствие обращал на АА и, расстроив ее, ушел. Надо добавить только, что письмо было отнюдь не спешное, не важное самое обычное письмо жене.

О Рыбакове.

АА сегодня говорила о Рыбакове. Говорила, что он к ней относится с большой доброжелательностью и заботливостью. Всегда старается всучить ей деньги, сделать ей всякие одолжения.

О Шилейко и Пунине.

АА по поводу сегодняшних нападок на нее Шилейко (из-за пустяков, к тому же не имеющих к ней никакого отношения) говорила о Шилейко, о тяжести его характера, о манере его надуваться и изводить ее несправедливыми и продолжительными упреками по всяким значительным, малозначительным и вовсе незначительным поводам. Когда Шилейко впадает в неудовольствие, с ним немыслимо продолжать разговор, немыслимо ни до чего договориться. Он надувается и очень зло изводит АА. Чрезвычайно неуживчив и тяжел в общении.

АА говорила, что никогда Пунин не расстраивает ее так, как расстраивал и расстраивает до сих пор Шилейко. Пунин горяч, вспыльчив, но даже когда он "бушует", это не бывает тягостно. С ним всегда можно договориться.

Мнение о книге Жирмунского "Пушкин и Байрон".

По просьбе АА я принес ей сегодня своего "Пушкин и Байрон" Жирмунского, - книга, нужная ей для работы по Пушкину. АА читала ее, и заметила, что книга написана очень напыщенно, очень тяжело, что Жирмунский, воспитанный на германской культуре, и к Пушкину относится с какой-то тяжеловесностью - к Пушкину, который так прост! (который, конечно, и очень сложен - с другой стороны, но ведь совсем же не надо "сначала пугаться и разводить руками, а уж потом приступать к работе, как это делает Жирмунский").

Мнение о Гавриилиаде.

АА говорила о том, что совершенно не может читать "Гавриилиаду". Порнография сама по себе неприятна, но с ней АА еще могла бы мириться. Но порнография, соединенная с кощунством, - ей отвратительна. Дальше АА упомянула, что "Гавриилиада" написана совершенно в духе Парни.

К характеристике АА.

Сегодня АА при мне читала про себя "Ariosto". Я сидел рядом в кресле, смотрел какую-то книгу. Вдруг АА с юмором тихо сказала: "Да, жди!". Я взглянул на нее - она продолжала чтение. Я спросил, к чему относится ее замечание. АА рассмеялась, прочла вслух и перевела мне отрывок. (Найти в "Ariosto" это место и исправить запись по нему - П. Л.), где ... видит на деревьях надпись, говорящую о том, что его любимая на этом месте имела любовное свидание с ... Он начинает ревновать, пытается обмануть самого себя, сделав вид, что он не прочел надпись и что упоминаемое в надписи незнакомое имя мужчины - не что иное, как неизвестное ему ласкательное имя, каким, вероятно, за глаза зовет его самого любимая. И вот восклицание АА относится именно к этому месту.

К работе по Пушкину.

Вчера АА сделала новые находки в своей работе по Пушкину. 1. Начало второй части "Кавказского пленника" (монолог Черкешенки) имеет своим источником начало Песни Песней (смотри Библию). Совпадают моменты: "Тебя лобзал немым лобзаньем", "Склонись главой ко мне на грудь", "Царь души моей! Люби меня...", "К тебе я вся привлечена", "Душа тобой напоена..." и др.

Эти же моменты АА находит и в Пушкинском подражании Песни Песней, что подтверждает первое положение. Сходится это все и по датам.

Подробней не записал, чтоб избежать неточностей.

Мнение о пушкинистах.

АА сегодня (как часто и раньше) неодобрительно отзывалась о теперешних пушкинистах.

Все они относятся друг к другу с недоброжелательностью, с завистью, грызут и загрызают один другого по малейшим поводам. И в то же время между ними существует какое-то молчаливое соглашение - не отвечать ни на какие вопросы о Пушкине, заданные им не "пушкинистами", а скажем, "дилетантами" (как, например, Лернер и другие отнеслись к АА). Пример такой: когда АА обнаружила сходство описания боя в "Руслане и Людмиле" с описанием боя в "Полтаве", АА через Гуковского и др. узнавала у пушкинистов о том, известно ли это, есть ли в пушкинской литературе указания на это. Никто не отвечал встречали все вопросы молчанием, отговаривались неведением. А недавно АА случайно нашла в книге, кажется, Томашевского - указания по этому поводу (там сказано, что в первом издании "Руслана" боя не было вовсе, а Пушкин написал или доделал описание этого боя значительно позже и близко к тому времени, когда писалась "Полтава").

О своей работе (по Пушкину).

АА говорила мне о том, какую радость доставляет ей работа (по Пушкину), как хорошо работать. Говорит, что теперь ей постоянно не хватает ф и з и ч е с к и х сил для работы, что впервые в жизни она "чувствует мозг" - чувствует переутомление. И все же - какое наслаждение - работа!

Характерная черта: о Пушкине, о Данте или о любом гении, большом таланте - АА всегда говорит так, с такими интонациями, словечками, уменьшительными именами, как будто тот, о котором она говорит, - ее хороший знакомый; с ним она только что разговаривала, вот сейчас он вышел в другую комнату, через минуту войдет опять...

Словно нет пространств и веков, словно они - члены своей семьи... Какая-нибудь строчка - например, Данте - восхитит АА: "До чего умен старик!" - или: "Молодец Пушняк!" (собрать больше примеров и тогда исправить запись).