Павел Лукницкий - Памир без легенд (рассказы и повести)

• Название: Памир без легенд (рассказы и повести)
• Автор: Павел Лукницкий
• Жанр: Поэзия

---

Но тотчас же, взглянув на воду, Нафиз опускает руки: чтоб вывинтить под картером ганку для стока масла, надо лечь на спину, под машину. А под машиной--бурливая ледяная вода!

Заглянув туда, Нафиз размышляет. Если лечь вводу на спину и, приподняв голову, совсем прижать лицо к крышке картера, то можно дышать: рот и нос останутся над водой... Но как удержаться в таком течении? Привязать себя к левому колесу? Да, другого выхода нет.

И все-таки Нафиз медлит: лежать в этой ледяной воде?.. Медлит и спорит с собой, набираясь решимости...

И, сразу решившись, Нафиз лезет в кабину, сдвигает сиденье, достает из ящика инструменты, кусок веревки, вдвигает сиденье на место и, сев на него, стуча зубами, торопясь, скидывает с себя кепку, ватник, спецовку,--раздевается догола. Ее стройное, гибкое, хорошо развитое тело на пронзительном ветру дрожит мелкой дрожью; распустившиеся косы развеваются, хлеща ее по спине; плечи стынут от налипшего на них снега... Обвязавшись веревкой, Нафиз поспешно, чтоб не раздумать, выпрыгивает из кабины прямо в бурлящую воду. Схватившись за колесо, привязывается к нему, ложится и, сразу внесенная водой под машину, отплевываясь от хлещущей в лицо пены, поворачивается на спину и, наложив гаечный ключ на гайку картера, рукой налегает на ключ. Сначала туго, затем все легче гайка начинает вращаться и, наконец, остается в подставленной ладони Нафиз. Черная струйка автола, смешанного с водой, брызжет ей прямо в лицо...

Борясь с течением, торжествуя, почти позабыв о холоде, Нафиз выбирается из-под машины. Вскочив в кабину, одевается трясущимися руками и с тоской думает, что, когда масло выльется, ей придется лезть под машину еще раз.

Одевшись, закрутив мокрые волосы вокруг головы, Нафиз--только б не оставаться в неподвижности!--лезет с инструментами к мотору, тщательно проверяет все. Несколько раз заглянув под машину и убедившись, что масло с водой льется тягуче и медленно, Нафиз в ожесточении продолжает работу. Нафиз уже утратила всякое представление о тепле и о холоде,--тело ее горит, лицо напряжено, мозг возбужден, мысль ясна.

Когда автол вылился весь, до последней капли, Нафиз -- уже без всяких раздумий -- раздевается снова и, голая, упрямо влезает в воду, чтоб, повторив всю операцию, поставить гайку на место. И еще торопливее, желая только как можно скорее убедиться, что она в своих расчетах права, одевается и выливает в мотор чистое масло из запасного бидона. Наспех собрав все инструменты, садится за руль, захлопывает дверцы кабины и включает стартер... Несколько раз чихнув, мотор вдруг сотрясает весь корпус машины добротной гудящей работой поршней. Улыбнувшись самой себе, сразу успокоенная и уверенная, Нафиз дает задний ход, полный газ, и машина, взвыв, одним рывком выкатывается на мель. Нафиз резко нажимает тормоз, выскакивает на гальку, бегло осматривает мотор: все в порядке!

-- Все в порядке!--ликуя, вслух произносит Нафиз и, снова сев в кабину, тем же задним ходом выводит машину через первый мелкий рукав на берег.

Ожившая, легкая и сразу родная машина послушна Нафиз. Выехав на берег и поставив мотор на холостой ход, Нафиз уже спокойно размышляет, что следует ей делать дальше?

Конечно, от снежной бури река разлилась. Соваться вброд снова -слишком рискованно, сунуться -- наверняка опять засадить машину. Значит, надо возвращаться на базу? Но... И приподнятое настроение Нафиз сразу меркнет... Столько сделать, испытать все, что она испытала, и все для того, чтобы вернуться ни с чем? Конечно, буря, конечно, река,--причины достаточно уважительные... А Терентьич? А Гульмамадов? Как же они? Колька, конечно, сразу же им сообщил: машина вышла, ведет Нафиз.

Девушка растерянно ищет в кармане куртки часы: семь вечера... Как раз то время, когда она должна подъезжать к участку. Вероятно, там все вышли ее встречать... И начальник строительства, наверно, уже ждет радиосообщения об ее прибытии...

Нафиз выпрыгивает из кабины и в сердцах наотмашь захлопывает дверцу. Идет по снегу, смотрит на предательски мутную воду, останавливается, проходит вдоль берега... Нет, слепо рисковать, безусловно, нельзя! Нафиз идет по берегу дальше, берег вздымается, река шумит грознее, -- здесь начало каньона, он сжимает реку отвесными берегами. Нафиз поднимается пологим склоном на каменную террасу, идет по кромке ее над дико клокочущей сдавленной рекой. Ветер как будто стихает, снег больше не падает, туман чуть-чуть поредел. Нафиз смутно различает скалу противоположного берега.

Чем дальше идет она по краю террасы, тем ближе к ней эта скала. Вот она совсем близко--рукою подать, кажется, можно на нее перепрыгнуть. Нафиз рассчитывает: не больше трех метров. Вниз, до воды -- метров семь. "До сих пор не могли мост навести!--с досадой размышляет Нафиз.--Ведь всего десятка два бревен и нужно!.." Нафиз забыла о том, что мост будет железный, что готовую ферму сюда еще не привезли... Мысли Нафиз о бревнах, она везет с собою шесть бревен... Напрасные мысли?..

И все-таки Нафиз размышляет упорно, настойчиво. Что может сделать она? Ничего. Конечно же, ничего!.. А все-таки? Если вот...

Садится на берег, свесив над водой ноги, заглядывает вниз, скользит взглядом по отвесной скале, мучительно думает. И когда, наконец, находит решение,--очень смелое, но исполнимое, конечно же, исполнимое!-- Нафиз вскакивает и, тщательно осмотрев оба нависших над рекою края террасы, поспешно идет к машине, лезет в кузов, ощупывает заметенные снегом бревна, исследует их по всей их длине. Бревна--добротные, крепкие, свежие... Нафиз прикидывает в уме вес машины и груза, отчетливо вспоминает: бревна старых таджикских мостов через арыки, каналы бывали и тоньше и суше, а она все-таки проезжала по ним на машине.

И, утвердившись в своем решении, Нафиз начинает действовать. Сброшенное на мель бревно ей не нужно, она оставляет его на месте. Садится за руль, и машина въезжает на каменную террасу, преодолевает нагроможденные на ней камни, останавливается у самого края. Нафиз сваливает с кузова все остальные бревна, выбирает из них два, наиболее толстых и длинных, и размашистыми ударами топора делает зарубки на их концах. Обвязав их по зарубкам веревками, прикручивает к другим концам веревок большие гаечные ключи и подходит с ними к краю террасы. Тщательно нацелясь, широко размахнувшись, Нафиз перебрасывает ключи на противоположный берег. Они застревают между камней. Обе веревки теперь висят над водой поперек каньона.

Затем, подойдя к самому тонкому бревну, Нафиз перерубает его топором на несколько частей. Эти короткие кругляши она подкладывает под выбранные ею бревна. Теперь по перекатывающимся кругляшам тянуть их не будет трудно. Надо только переправиться на другой берег. Нафиз надувает насосом запасную камеру, Нафиз разогрелась, ей жарко, а об усталости думать некогда: она с тревогой видит, что сумерки близятся и туча, постепенно редеющая над головой, начинает темнеть. Только бы успеть до темноты!

Быстро раздевшись, захватив с собою надутую камеру, Нафиз бегом спускается с террасы туда, где река разлилась широко, и, не размышляя, вступает в холодную воду. Войдя в нее по колени и чувствуя, что течение собьет ее с ног, ложится на воду и, придерживаясь за камеру, смело плывет. В своих силах Нафиз уверена: в родном селении ей не раз приходилось переплывать еще более быструю реку. Только б не напороться на камни, стремительно выдвигающиеся из глуби тумана! Камни с шипеньем проносятся мимо,--даже лучше, что река сейчас глубока! Берега еще нет, все слабее движения захолодевших ног. Но Нафиз знает, что берег уже недалеко... Н вот он надвигается сразу, течение бросает Нафиз на береговые камни, Нафиз пытается встать, больно ударяется боком об острый камень, волочится по гальке, царапающей все тело, и, наконец, схватившись за черный валун, встает... Все тело ее в царапинах, обожженная ледяной водой кожа ноет, дыхания нет.

Выбравшись на берег, девушка бессильно опускается на камень. У нее кружится голова. Отдышавшись, Нафиз встает и, набросив на плечо камеру, устало бредет навстречу течению вдоль реки. Нафиз боится, что силы оставят ее,--а впереди еще так много работы! Накинуть хоть что-нибудь на себя! Но кругом только снег, ледяная вода, пронизывающий туман, холодные камни и эта проклятая сгущающаяся тьма! Каждая минута теперь дорога,--Нафиз заставляет себя бежать, прыгая с камня на камень. Бежит, остановится, схватившись за грудь, передохнет, бежит снова, -- далеко же ее отнесло течение! Достигнув каньона, медленно взбирается на террасу; дорога к будущему мосту здесь вырублена в скале. Вот перекинутые на этот берег веревки, вот разводные ключи!

Нафиз подходит к краю террасы и, обернув конец веревки вокруг талии, тянет ее. Веревка натягивается, Нафиз наваливается на нее, упираясь босыми ногами в камни. Хватит ли у нее сил?.. На противоположном берегу кругляши начинают медленно перекатываться, бревно столь же медленно поддается, конец его нависает в воздухе, выдвигается над каньоном все больше... Короткой самоуверенной улыбкой Нафиз ободряет себя: она хорошо придумала--тащить бревна совсем не так трудно, как еще минуту назад предполагала она. Нафиз тянет, тянет, всем телом наваливаясь на веревку. Она рассчитывает: когда бревно вылезет до половины, конец его клюнет вниз. Выдержит ли она этот рывок, не сорвется ли в реку? Бревно клюет вниз, веревка, рванув девушку, врезается ей в плечо, но, пошатнувшись, Нафиз удерживается на ногах. Критический момент миновал--конец бревна приближается, кругляши один за другим падают в реку и уплывают, и, наконец, бревно упирается в отвес скалы. Нафиз подтягивает его, и оно ложится на край террасы.