Ли Майклс - Стратегия любви

• Название: Стратегия любви
• Автор: Ли Майклс
• Жанр: Современные любовные романы

Аннотация.

Преуспевающая Кэтлин Росс, героиня романа, готова вступить в брак с человеком достойным и надежным во всех отношениях. Но тут в город возвращается Пени Колдуэлл, любовь ее юности, очаровательный и неотразимый. Кэтлин в смущении… Как сложится ее дальнейшая судьба?..

---

Он отпустил ее, и Кэтлин оперлась на спинку дивана.

— Ты мог бы что-нибудь сказать, — пробормотала она.

— Нет, не мог. Понимаешь, Кэтлин? Ты бы не поверила мне, что бы я ни сказал. Я воспользовался тобой десять лет назад. Я не хотел, клянусь тебе, я никогда не намеревался сделать то, что случилось. Но того, что произошло, уже не изменишь. Я бросил тебя так жестоко, как это может сделать только мужчина. Я разрушил твое доверие ко мне.

Это не было для него приятным и легким извинением. Такова была безжалостная, суровая правда, очевидно, он долго размышлял и наконец признал ее.

Кэтлин закрыла лицо руками, ее щеки пылали.

— Я понимал, что мне надо запастись терпением, чтобы вновь завоевать твое доверие. Я не имел права снова использовать тебя в своих интересах. Я знал, что ты не поверила бы ничему, что бы я ни сказал. Но думал, рано или поздно ты поймешь, что я намерен остаться. Поэтому я хотел приобрести собственность Делани — чтобы заняться здесь делом, пока буду ждать. Я рассчитывал, что к тому времени, когда построю с полдюжины домов на этом участке…

— Полдюжины? — произнесла она странным скрипучим голосом.

— …к тому времени ты поймешь. Но прошлой ночью я подумал… — Он устало вздохнул и признал: — Прошлой ночью я не хотел думать, это на самом деле правда. Я не хотел больше ждать, терпеть хотя бы еще день. И я сказал себе: все в порядке, ты поняла, что теперь я стал другим. Несомненно, ты сильно волновалась за меня — судя по тому, как ты бросилась бежать через грозу. И это было твоим ответом: ты простила мне то, что я сделал.

— Все, что я поняла, — это то, что я хочу тебя, — прошептала она. — И я не хочу думать, что будет потом.

— Значит, мы вскрыли старые раны, и теперь нужно дать им зажить снова, — в его словах были обескураженность и гнев.

Он вскочил, отвернувшись от нее. Кэтлин неловко поднялась с дивана и схватила его за руку. Когда он повернулся к ней, она кончиками пальцев погладила маленькую царапину, оставленную на его лбу веткой упавшего дерева.

— Возможно, те раны будут болеть всегда, предоставленные самим себе, скрытые от глаз, — сказала она. — Но нам выпал еще один шанс. И если мы разделим нашу боль, наши раны, если будем об этом говорить…

Он медленно обнял ее, и она улыбнулась ему, при этом губы ее дрожали. Она прильнула лицом к его шее и не пыталась больше сдерживать слез, которые жгли ей глаза.

Он долго, тихо держал ее в объятиях, спрятав лицо в ее волосах. Когда он заговорил снова, голос его был настолько тихим, что она с трудом улавливала слова.

— Когда тебе двадцать лет, считается немодным по-настоящему любить своих родителей, — проговорил он. — Я не хочу сказать, что у нас никогда не было расхождения во взглядах. Но в том несчастном случае на озере я потерял не только своих родителей, Котенок. Я потерял также двух своих самых лучших друзей. Я могу рассказать тебе с психологическими терминами о чувстве вины выжившего — потому что мне удалось выжить, а им нет. И было также чувство постоянной вины, потому что я думал, что должен был суметь повернуть колесо штурвала и выбраться, избежать столкновения.

— Но это было невозможно, — прошептала она. — Никому не удалось бы избежать этого несчастного случая.

— Виновность нелогична, Котенок. У меня было немало поводов испытывать чувство вины: например, битва с отцом за то, что я не должен поступать в университет какое-то время, чтобы определить, чем я хотел бы заняться. Потом вдруг, когда я волен был решать это сам, у меня возникло такое чувство, будто я его убил.

Слабая искра облегчения зажглась в сердце Кэтлин. Она всегда обвиняла себя за то, что он бросил университет. Но, как оказалось, в этом не было ее вины.

— Почти месяц спустя после несчастного случая я был или слишком заторможенным, чтобы сознавать, что происходит вокруг, или ежеминутно причинял боль и сильно обижал других. И потом, когда я мог что-то понимать, я сказал себе, что никогда не буду ни о ком тревожиться. Тогда они не смогут причинить боль мне, а я не смогу причинить боль им. Это было очень просто.

Она очень крепко обняла его, желая понять что-нибудь из сказанного им. Ее собственная невинная простота — делать вид, что все пройдет, если она не обращала на это внимания столько времени, — заставила ее испытать легкое чувство досады.

— Но ты была там, и я не мог тебя оттолкнуть. Потому что тебя нельзя отталкивать. А потом наступила та ужасная ночь, когда мне так нужны были твоя теплота, благоразумие и твоя красота, — и это случилось только потом, когда ты обняла меня…

— Что я сказала? — прошептала она. — Я не помню, Пенн. Клянусь, я не помню.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

— Теперь между нами ничего не может быть, — сухо повторил он ее слова.

— О, Пенн.

— И тогда я понял, что все надо начинать сначала, несмотря на мои лучшие намерения, — любить тебя и заставлять себя переносить эту ужасную боль. Страх — потому что если потеря родителей — ужасное горе, то с чем может сравниться потеря любимого человека? Или ребенка?

Ее глаза наполнились слезами.

— Тогда это была…

— Это была не ты, дорогая. Это был я и мой страх, что я могу потерять кого-то, о ком позволил бы себе заботиться. И осознание того, что если это случится по моей вине, то мне конец. — Он сделал длинный, мучительный выдох. — И тогда я сознательно отбросил от себя самое прекрасное, что у меня оставалось в жизни. И сбежал.

Она еще сильнее сжала его в объятиях, давая понять, как ее волнует такая искренность.

— Я не жалею, что уехал, — добавил он. — Ведь если бы я остался, то не находил бы себе места от возмущения своим поступком.

Она кивнула.

— И мной.

Неприятно было признавать правду, но в признании ее лежал мир.

— На время я убедил себя, что ничто не имеет значения и жить надо только сегодняшним днем. Зачем беспокоиться? Зачем во что-то вмешиваться? Назавтра все сотрется из памяти и исчезнет. В конце концов я преодолел это, и по меньшей мере за последние несколько лет я внес свой вклад на пользу общества, вместо того чтобы жить по принципу: ничего не просить и ничего не давать. Но до того дня в церкви святого Мэтью, когда я снова увидел тебя, я не знал, что у меня здесь осталось одно незаконченное дело. Кэтлин, если только ты примешь меня и дашь возможность доказать, что для меня значишь… — Зарывшись губами в ее волосы, он прошептал: — Я больше никогда не причиню тебе боли.

— Нет, Пенн, причинишь, — невнятно проговорила она. — И я, несомненно, буду тоже доставлять тебе боль, потому что любовь причиняет иногда страдания. Но никогда больше мы не будем скрывать боль и притворяться, что это не имеет значения. В этом разница.

Он принял это за ответ и долго и нежно целовал ее, будто не собирался отпускать ее вовсе.

— Ты такой неугомонный, — пробормотала она. — Я боялась. Подумала, что ты собрался уезжать.

Он покачал головой.

— Нет. Я просто хотел знать. Хотел решить для себя этот вопрос.

— Но ты ничего не сказал, когда я разорвала помолвку, — возразила она. — И я решила: для тебя не имеет никакого значения, что я делаю. И я чуть не умерла, когда ты поздравил Маркуса, что он избежал свадьбы со мной…

— Ну конечно, — проговорил Пенн.

Он немного отодвинул ее от себя. Прежние искорки зажглись в его глазах, и голос изменился.

— Жениться на тебе было бы участью хуже смерти.

— Прекрати, Пенн, — сказала она и вся замерла. Он не говорил об одном и одного не предлагал ей — выйти за него замуж.

Все в порядке. Я уверена теперь, что он меня любит, и только одно это важно.

— Что касается Маркуса, — добавил он ровным голосом. — Понимаешь, Котенок, я вообще не верил в вашу помолвку. Если бы ты имела серьезные намерения по отношению к Маркусу, ты давно вышла бы за него замуж. Или, по крайней мере, спала с ним. Но ты была готова ждать восемь месяцев…

Он увидел неуверенность в ее глазах и снова прижал ее к себе.

— Котенок, дорогой, прости меня. Я был убежден, что ты никогда не выйдешь замуж за Маркуса. Правда, от этого мне не стало легче, потому, что я не был уверен, что когда-нибудь ты выйдешь замуж за меня. Выйдешь за меня?

Она поперхнулась от вдруг поднявшегося комка горле, и он почти минуту хлопал ее по спине, чтобы у нее прекратился кашель и она смогла нормально дышать.

— Это не лестно, — пожаловался он.

— Да, — прошептала она. — Да, выйду за тебя замуж.

В его глазах мелькнул свет, подобный внезапному небесному сиянию. Но Пенн не был бы Пенном, если бы не сказал что-нибудь сентиментальное.

— Очень жаль, что мы не разобрались со всем на прошлой неделе, — размышлял он. — Могли бы вполне воспользоваться всеми приготовлениями, сделанными к свадьбе Лауры, — венчание в церкви, гости, свадебный торт и все остальное.