Кетлин О'Брайен - И жизнь подскажет…

• Название: И жизнь подскажет…
• Автор: Кетлин О'Брайен
• Издательство: Издательство «Радуга»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-05-004917-2

Героиня романа привыкла выручать своих юных родственниц из любовных и житейских невзгод и имеет репутацию ангела-спасителя. Но сможет ли Хилари помочь страдающему мужчине, скрывшему свое горе под маской самоуверенного красавца?

---

— Мне остановиться? — прошептала Хилари, сама удивляясь тому, насколько ей не хотелось останавливаться. Внутри ее рождалась ответная реакция, словно его удовольствие эхом отдавалось и в ее теле.

Коннер с шумом втянул воздух.

— Да, остановись, — ответил он. — Теперь моя очередь. — И наконец-то потянулся к пуговкам у нее на рубашке.

Ночной наряд с готовностью повиновался его уверенным пальцам. Когда обнажились плечи, Коннер зарычал от нетерпения, но все же, проявив сверхчеловеческую выдержку, не стал торопливо сдирать рубашку, а стянул ее медленно и нежно.

К собственному удивлению, вместо смущения и стыда Хилари испытала удивительное чувство освобождения. Теперь она понимала, зачем Коннер обнажился первым. Он помог ей преодолеть страх.

Ночная рубашка полетела на пол, и Коннер шумно вздохнул.

— Ты потрясающая женщина, — хрипло произнес он, пожирая ее глазами. — Много дней подряд я мечтал увидеть тебя обнаженной, но и представить себе не мог, что ты так прекрасна!

И, не теряя ни минуты, перешел от слов к делу. Руки его, чуткие и опытные, творили с Хилари такие невероятные вещи, что, казалось, еще секунда — и она не устоит на ногах.

Должно быть, Коннер тоже это понял, потому что, подхватив ее на руки, нежно уложил на кровать.

Но Хилари не хотела нежности. Ей хотелось, чтобы Коннер овладел ею бешено и самозабвенно, чтобы яростный порыв унес ее из этого печального мира…

— Люби меня, Коннер! — взмолилась она, протягивая к нему руки. — Пожалуйста! Скорее!

И, словно прочтя ее смятенные мысли, Коннер набросился на нее с невиданной страстью. Жаркими, требовательными губами он целовал ее губы, шею, грудь, пока она не начала извиваться под ним, молчаливо умоляя о большем.

Он понимал каждое ее движение. Он догадывался, чего она хочет, как и когда, и всякий раз давал больше, чем требовалось. Он был требователен, даже груб, но не причинял ей боли. Он словно чувствовал, что Хилари не хочет мягкости, не хочет стать хрупкой игрушкой в его осторожных руках, ей нужно воспламениться от страсти и растаять, сгореть в его объятиях, как вспыхивает и сгорает в небесах сверхновая звезда.

Знал бы только Джулс, как изменился его ученик!

— Ты знал… — задыхаясь от счастья, простонала Хилари. — С самого начала знал, что заключено во мне… как в куске дерева… какой я должна быть…

Едва ли Коннер понял, о чем она.

— Нет, любимая, — улыбнулся он, покрывая поцелуями ее лоб и тонкие брови. — Ты совсем не похожа на деревяшку!

— Ты не понимаешь! — едва шевеля языком, ответила Хилари. Внутри у нее медленно разгорался огонь, заставляющий забыть обо всем на свете. — Ты знал, какой я должна быть! Неужели не понятно?

Хилари сама чувствовала, что несет какую-то околесицу. Но почему-то ей казалось очень важным, чтобы Коннер понял ее — или хотя бы услышал. Казалось, что эти слова смягчат его боль…

— Не понимаю, любимая. И не надо. Просто люби меня.

Все тело его дрожало от возбуждения, но Хилари не торопилась открываться ему навстречу. Ей было очень важно объяснить свои чувства.

— Понимаешь, я всегда считала, что должна быть сильной… до сегодняшнего дня… — Вместо ответа Коннер застонал. Рука его скользнула ей между ног, бесстыдно стремясь преодолеть сопротивление. — Ты знал, что я должна быть звездой, пылающей белой звездой — и создал меня…

К ее удивлению, он улыбнулся. «Неужели я сказала что-то смешное?» — смутилась она, и тут же, воспользовавшись ее смущением, он проник внутрь. Хилари ахнула: все философские рассуждения мгновенно вылетели у нее из памяти. Огонь, притушенный на несколько мгновений, разгорался вновь.

— Нет, Хилари, — ответил он, двигаясь сперва медленно, затем все быстрее, быстрее… — Я пытаюсь сделать тебя такой, какой хочу тебя видеть.

Хилари покачала головой, тщетно стремясь удержать в мозгу нить разговора. Он хочет сделать ее такой… такой…

В следующий миг она уже ни о чем не думала.

— Знаешь, Хилари, что я сейчас с тобой делаю?

— Что? — прошептала она, хотя тут же забыла, о чем он спрашивал.

Он добился своего. Хилари превратилась в звезду, хотя… Разве звезды плачут? А она чувствовала, что щеки ее мокры от слез. Что ж, значит, она — обреченная, падающая звезда.

— Что ты со мной… — повторила она, схватив его за плечи.

Закончить ей не удалось. Тело и душа как будто взорвались, разлетевшись по вселенной миллионами сверкающих звездных брызг.

— Да, Коннер, да! — вскрикнула она. — Да!

Ее искры воспламенили его огонь — и навстречу падающей звезде взметнулась волна жидкого пламени.

Через мгновение все было кончено.

— Ты моя, — хрипло прошептал Коннер, прижимая ее к себе. — Я сделал тебя своей.

Две погасших звезды летели, обнявшись, в бесконечном пространстве вселенной. Долгая, бесконечно долгая ночь ждала впереди — тьма без единого просвета, полная горя и злобы, стыда и отчаяния, тьма, которую им придется преодолеть в одиночестве…

Но сейчас они были вместе.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Хилари не собиралась спать. Как можно проспать свою первую и единственную ночь в раю?! Она решила подождать, пока заснет Коннер, и бодрствовать всю ночь, охраняя его сон и отгоняя любых драконов, осмелившихся посягнуть на его душу.

Нет, она не станет спать, только на секунду прикроет глаза… Но сон оказался сильнее. Только что она покоилась в объятиях Коннера и рука его ласково гладила ее по влажной спине — а через секунду ее вырвал из забвения пронзительный писк электронного будильника.

Не в силах разлепить сонные веки, Хилари нашарила на ночном столике будильник и стукнула по нему кулаком. Дьявольское изобретение замолкло. Господи, что за звуки! Помнится, Джульетту в подобной ситуации разбудило пение жаворонка…

Но в следующий миг Хилари широко распахнула глаза — ей вспомнилось все. Итак, злосчастный день, Которого она ждала с таким ужасом, вот он, настал.

Комната была залита ярким утренним светом: на белоснежных хрустящих простынях, на деревянном полу играли солнечные лучи, так же отличные от лунных, как жаворонок Джульетты от соловья. «Догорели ночные свечи», — сказал бы Ромео…

Но Ромео здесь не было.

Другая половина кровати была пуста и холодна, и накрахмаленные простыни не сохранили отпечатка тела. Похоже, Коннер проснулся ни свет ни заря. А может быть, и не спал вовсе?

Хилари свернулась под одеялом, обхватив руками колени. Молитвы ей не помогли; и все, что произошло этой ночью, тоже пропало втуне. Завтра все-таки наступило. И жизнь ее распалась на две половины: до и после.

Она заставила себя снова взглянуть на часы. Безжалостные стрелки указывали на семь. Очевидно, будильник завел Коннер: он помнил, что Терри улетает в десять, и знал, что Хилари должна встать пораньше, чтобы помочь сестре собраться. Поторопившись, она успеет даже проскользнуть к себе в спальню — и через несколько минут выйдет оттуда, зевая и потягиваясь, словно распутная героиня какой-нибудь пошлой комедии. И доброе имя ее останется незапятнанным.

Переспать и забыть… Видимо, именно этого ждет от нее Коннер.

Хилари натянула ночную рубашку и принялась застегивать халат. Грустить нет смысла, говорила она себе. Разве не понимала она, что этим кончится? Правда, ночью Коннер говорил, что хочет сделать ее своей, но о чем шла речь: о владении или об аренде? Он взял ее тело напрокат, как берут книгу в библиотеке или видеокассету в магазине. Развлечение на пару часов, спокойное и безопасное. Главное — не потерять прокатную вещь, в целости и в срок вернуть ее владельцу, а то как бы не пришлось платить штраф…

Но может быть, думала Хилари, дело обстоит еще хуже. Коннер — властный человек и не любит делиться; он привык быть для окружающих господином и повелителем. Что, если он решил «сделать ее своей» психологически, так, чтобы всякий раз, занимаясь любовью, она с болью вспоминала о его мускулистом теле и хриплом голосе, его силе и нежности, о лунном свете и запахе осени в Дымных горах…

И, похоже, он достиг своей цели.

Из зеркала смотрела на нее бледная как смерть женщина с запавшими глазами. «Не о чем так горевать, — строго сказала своему отражению Хилари. — Он ничего тебе не обещал. Ты знала, на что идешь».

Но в измученных глазах зеркального двойника таились скорбь, разочарование и неизбывный ужас перед грядущей разлукой.

«Не забывай, — холодным, как зеркальное стекло, голосом напомнила Хилари, — не забывай: все твои страдания — ничто по сравнению с той болью, что должна принести ему ты».

Коннер вошел к себе в кабинет с опозданием на двадцать минут. Гил смерил его убийственным взором. «Три года! — как бы говорил его негодующий взгляд. — Три года мы готовились к этой схватке, и теперь, когда осталось нанести последний удар, ты не даешь себе труда вовремя явиться на поле боя!»