Маргарет Штоль - Прекрасные создания

• Название: Прекрасные создания
• Автор: Маргарет Штоль
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50772-6

В провинциальном Гэтлине чтят старинные традиции и не любят тех, кто их нарушает. И вообще здесь легче живется тому, кто ничем не отличается от большинства.

Лена Дачанис — племянница местного изгоя, старика с дурной репутацией, который, если верить слухам, даже знается с нечистой силой. Стоит ли удивляться тому, что городок принимает Лену в штыки?

Один лишь Итан Уот к ней отнесся без враждебности. Напротив, он верит, что встретил наконец девушку своей мечты. Но почему-то вскоре Лена становится персонажем преследующих его кошмарных наваждений. Между молодыми людьми явно существует какая-то мистическая связь; вот только чем сильнее их тянет друг к другу, тем таинственнее и мрачнее события, происходящие вокруг.

Всемирный бестселлер, переведенный на многие языки!

---

«Спускайся! Иначе я сама поднимусь к тебе».

Да! Сердечный приступ и апоплексический удар!

Я вышел на крыльцо, и мы сели на ступени. На мне были джинсы, потому что я не ношу пижам. И еще потому, что если бы Эмма увидела, как я в трусах общаюсь с девушкой, то завтра утром она закопала бы мой труп на заднем дворе. Лена облокотилась на ступень и взглянула на белую краску, шелушащуюся на деревянной колонне крыльца.

— Когда я простилась с тобой и доехала до конца твоей улицы, то чуть не повернула обратно. Но я была слишком напугана, мне не хватило смелости.

В лунном свете ее пижама казалась пурпурно-зеленой. Наверное, китайский шелк.

— Дома я пожалела, что не сделала этого.

Лена смущенно поковыряла лак на ногте босой ноги. Похоже, она хотела рассказать мне о чем-то очень важном.

— Даже не знаю, с чего начать. Я никогда и никому не говорила об этом. Наверное, мы в конечном счете не поймем друг друга.

Я взъерошил свои спутанные волосы.

— О чем бы ни шла речь, ты можешь довериться мне. Я знаю, каково это — жить в сумасшедшей семье.

— Ты считаешь свою семью сумасшедшей? Тогда ты понятия не имеешь, что такое безумие.

Лена печально вздохнула. Что бы ни вертелось у нее на языке, ей было трудно заговорить об этом. Я видел, с какими усилиями она подбирала первые слова.

— Все члены моей семьи… в том числе и я… мы обладаем особыми силами. Мы способны на действия, которые кажутся невероятными для обычных людей. Эти силы даются нам при рождении. Отказаться от них невозможно. Вот почему мы такие, какие есть.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять ее слова — точнее, смысл того, о чем она говорила. Магия! Вот бы сейчас сюда Эмму! Я боялся прерывать откровения Лены, но этот вопрос не давал мне покоя.

— И кто же вы такие?

Фраза прозвучала очень глупо.

— Чародеи, — тихо ответила она.

— Чародеи?

Она кивнула.

— Вы наводите чары?

Лена снова кивнула. Я внимательно вгляделся в ее лицо. Возможно, она действительно была сумасшедшей.

— Как ведьмы?

— Итан, не тупи!

Я облегченно вздохнул. Конечно же, она шутила. Что я себе вообразил?

— На самом деле это определение не очень хорошее. Оно ассоциируется с шарлатанством или дешевыми фокусами. Обычный стереотип, который не соответствует истине.

Мой живот сжался в комок. Одной частичке меня хотелось вбежать в дом, захлопнуть дверь на замок и спрятаться под одеялом. Но другая часть (и она была гораздо больше первой) желала остаться. А разве я уже не знал все это? Конечно, меня терзали сомнения, но я видел, что Лена не просто пигалица в старых кроссовках и с дурацким ожерельем на груди. Чего можно ожидать от девушки, которая могла вызывать ливень? Которая мысленно говорила со мной? Которая меняла форму облаков, паривших в небе? Которая, стоя на газоне, распахнула окно на втором этаже?

— Ты можешь назвать это по-другому? Есть слово точнее и лучше?

— Нет такого слова, которое могло бы описать всех членов моей семьи. Разве ты способен дать определение, подходящее для каждого из твоих сородичей?

Мне хотелось разрядить обстановку — притвориться, что Лена похожа на любую обычную девушку. Хотя бы для того, чтобы убедить себя в реальности происходящего.

— Да. Мы лунатики.

— А мы чародеи. Конечно, это широкое и неточное определение. Мы манипулируем силами. Мы от природы одарены такой способностью — точно так же, как другие семьи одарены богатством, умом, красотой или атлетическим сложением.

У меня возник очередной важный вопрос. Однако я не хотел задавать его. Я и так уже знал, что она могла разбить окно, просто подумав об этом. Мне не хотелось выяснять, на какие еще разрушения она была способна. В любом случае, наш разговор напоминал беседу об очередном полубезумном семействе южан, чем-то похожем на Сестер. Равенвуды жили здесь так же долго, как любое уважаемое семейство в Гэтлине. С чего бы им не быть сумасшедшими, как многие другие?

Честно говоря, я старался успокоить себе логическими размышлениями. Но Лена восприняла мое молчание как дурной знак.

— Я знала, что не нужно было рассказывать тебе о нас. Мне просто хотелось сохранить нашу дружбу. А теперь ты, наверное, будешь думать, что я уродка.

— Нет, я считаю тебя прекрасной и талантливой девушкой.

— Ты думаешь, что я живу в жутком доме. Я уже слышала от тебя такое признание.

— Это потому, что вы переделали его. Причем очень сильно.

Я попытался собраться с мыслями. Мне хотелось, чтобы на ее печальном лице появилась улыбка. Я видел, какие усилия потребовались ей для того, чтобы рассказать мне правду. Как можно было оттолкнуть ее теперь? Я повернулся к кустам азалии и указал на освещенное окно, прикрытое деревянными ставнями.

— Посмотри на то окно. Там находится кабинет моего отца. Он работает по ночам и спит все дни напролет. После похорон мамы он не выходит из дома. И ни разу не показал мне того, что написал.

— Как романтично, — тихо прошептала она.

— Нет, это не романтика, а безумие. Но в нашем доме не говорят о безумии, потому что здесь не осталось людей, готовых пообщаться со мной за завтраком или ужином. Кроме Эммы, которая прячет в моей комнате магические амулеты, а потом кричит на меня, если я приношу в дом какое-то старое ювелирное украшение.

Мне показалось, что она улыбнулась.

— Тогда, возможно, это ты урод?

— Скорее всего, мы оба уроды. В твоем доме исчезают комнаты, а в моем — люди. У твоего затворника дяди поехала крыша, а мой затворник отец стал лунатиком. Короче, я не знаю, чем мы так уж отличаемся друг от друга,

Лена облегченно вздохнула.

— Я попробую принять твои слова как комплимент.

— Это и есть комплимент.

Лунный свет придавал ее улыбке неземную красоту. В тот миг она выглядела настолько притягательно, что и представил себе, как склоняюсь чуть ниже и целую ее и губы. Я даже отпрянул и на всякий случай пересел на верхнюю ступеньку.

— Итан, ты в порядке?

— Да. Я чувствую себя прекрасно. Просто немного устал.

Хотя я вообще не чувствовал усталости.

Вот так мы и сидели на крыльце, забыв о времени и обо всем на свете. Через пару часов я растянулся на верхней ступени, а она легла на нижнюю. Мы продолжали нашу беседу, сначала глядя на темное ночное небо, затем на тусклый рассвет, который вместе с пением птиц возвестил нам о наступлении утра.

Когда ее катафалк исчез из виду, на горизонте появилось солнце. Страшила Рэдли медленно засеменил вслед за машиной Лены. При такой скорости бега он мог вернуться домой только к закату. Даже интересно, почему он так тревожится о ней. Противный, безмозглый пес.

Сжав пальцами медную рукоятку, я с большим трудом заставил себя открыть дверь. Моя жизнь перевернулась вверх дном, и ничто в этом доме не могло изменить ход событий. Мысли в голове бурлили, словно варево в большой кастрюле Эммы. Это продолжалось уже несколько дней.

С-т-р-а-х. Вот что сказала бы мне Эмма. Слово из пяти букв, означающее испуг, боязнь. И я действительно боялся. Да, я сказал Лене, что мне неважно, кто ее родственники… Но эти колдуны и чародеи никак не вязались с правилом «десять и два», которому учил меня отец.

«Неважно!» Какая показная отвага! Отныне меня можно было считать отъявленным лжецом. И я мог бы поклясться, что даже глупая собака уже догадалась об этом.

24.09 НА ПОСЛЕДНЕМ РЯДУ

Всем известно выражение «накрыло с головой». В тот момент, когда Лена поднялась на мое крыльцо в своей пурпурно-зеленой пижаме, я почувствовал себя именно так. Стало ясно: меня ожидают большие перемены. Но я не думал, что они окажутся столь волнующими и необычными.

С того момента остались только две персоны, с которыми мне хотелось бы общаться: Лена Дачанис и я сам. Несколько раз я пытался анализировать ситуацию, но не находил опоры для суждений. У меня даже не было определения для наших отношений. Я не мог считать ее своей девушкой, так как мы не назначали друг другу свиданий. Вплоть до последней недели она далее не признавала, что мы стали друзьями. Я не знал, какие чувства вызываю у нее, и не мог попросить Саванну выяснить это. Наверное, мне следовало действовать смелее, но не хотелось рисковать возникшим доверием и возможностью встречаться.

Почему же я думал о ней едва ли не каждое мгновение? Почему меня переполняло счастье, когда я видел ее? Похоже, мое сердце уже знало ответ, но я должен был увериться в нем. А как? Вот этого я тоже не понимал. И никто из друзей не мог дать мне совет. Потому что парни не говорят о таких вещах. Мы просто молча лежим под накрывшей нас с головой грудой кирпичей.

— Что ты пишешь?

Она закрыла блокнот, с которым почти никогда не расставалась. По средам у нашей баскетбольной команды не было тренировок, поэтому мы с Леной отправились после уроков в Гринбрайр. Его сад стал для нас особым местом, хотя ни я, ни тем более она не признавались в этом. Здесь мы нашли медальон. Здесь мы общались без посторонних глаз, сверливших наши спины. Здесь мы не слышали вечного шепота, сопровождавшего нас в школе и в городе. Нам полагалось делать уроки, но Лена сидела на траве и писала что-то в потрепанном блокноте, а я в девятый раз читал одну и ту же тему о внутреннем строении атомов. Наши плечи соприкасались, но мы смотрели в разные стороны. На меня падали лучи тусклого вечернего солнца. Она сидела под нараставшей тенью дуба, ствол которого был покрыт серым мхом.