Алиса Бяльская - Легкая корона

• Название: Легкая корона
• Автор: Алиса Бяльская
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51587-4

Дебютный роман Алисы Бяльской «Легкая корона» высоко оценила Людмила Улицкая, написавшая к нему предисловие и давшая своеобразную «путевку в жизнь». «Легкая корона» — история Алисы из богатой советской семьи. Ее мать и отец никогда без особой нужды не выезжали за пределы Садового кольца, разве только за границу, и самой Алисе было уготовано будущее разумной советской девушки: выучиться на врача, выйти замуж, родить детей.

Но на дворе первая половина восьмидесятых, и русский рок овладевает молодыми умами, Алиса с головой погружается в стихию неформальных объединений, бросает институт, куда только что поступила, становится журналистом — пишет о рок-музыке для самиздатовских подпольных журналов. Берет интервью у Виктора Цоя, ездит по квартирникам и фестивалям — общается с молодым еще Шевчуком, Кинчевым, Петром Мамоновым и Борисом Гребенщиковым. Ведет беспорядочную творческую жизнь — часто ночуя в малознакомых сквотах, сближается с Сергеем Громовым — редактором самодельного рок-альманаха «Гонзо». Громов старше Алисы, он типичный прожигатель жизни, но именно его Алиса любит всей душой.

«Легкая корона» — роман о большой настоящей любви, разворачивающейся на фоне крушения советского мифа. Книга умная и проникновенная, искренняя и чувственная. Какой и должна быть настоящая Литература с большой буквы!

---

— Ой, не надо. Пожалуйста! Я не хочу! — я отбивалась, как могла. Но он, кажется, успел сделать несколько снимков.

Скоро, еще до того, как народ проснулся, я убежала от него. Придумала, что у меня есть дела. Не могла заставить себя встретиться со всеми после того, как они все знали, что мы с Никитой занимались сексом. Не знала, как себя вести, что говорить. Если они все увидят нас вместе, то это станет фактом, утверждением, что мы теперь с Никитой пара. Я не была к этому готова. Мне хотелось побыть одной, все обдумать. Договорились встретиться вечером, на концерте.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Этим вечером начальство, видимо, было настроено более миролюбиво, чем вчера, поэтому второй фестивальный концерт все же состоялся. Я пыталась сосредоточиться на музыке, но безуспешно: мои мысли все время возвращались к запутавшимся отношениям с мужчинами.

Как только Никита увидел меня, он приклеился ко мне намертво. Стал рассказывать, как здорово они провели время, жалел, что я ушла. Черт, мне самой было теперь смертельно жалко! Тем более мое бегство не принесло ожидаемых плодов: все, кто вчера остался у Никиты, сегодня, как я и опасалась, смотрели на нас как на влюбленную пару. Когда он не снимал, Никита обнимал меня одной рукой за плечи, второй придерживая фотоаппарат.

Громов держался поодаль, к нам не приближался.

— Он, кажется, обиделся, что мы вчера ушли, — сказала мне Аня с многозначительным видом.

Когда я вышла на улицу покурить, Громов пошел за мной.

— Куда вы пропали вчера? — спросил он.

— Мы пропали? Это ты исчез в неизвестном направлении. Тебя все искали, звали — ты не отзывался. Я думала, ты уехал домой, один.

— Да нет, я зашел в какой-то дворик и не смог найти оттуда выход. Сел на качели и ждал, когда же вы меня найдете.

— Представляю — ночь, улица, фонарь, качели… Они оценили, когда тебя увидели?

— Да чтоб они все пиздой накрылись! Я хотел, чтобы ты оценила, думал, ты меня найдешь. Я для тебя весь вчерашний день срежиссировал, все так красиво выстроил… А ты срыла.

— Чего ты выстроил, Сереж? У тебя от самомнения крыша едет.

— А зачем, ты думаешь, я поперся на стройплощадку в этом районе, где ментов хоть жопой жуй? Да еще панков с собой прихватил? Ежу было понятно, что соседи вызовут ментов, типа, тут хулиганье распивает. И будут погони, сирены, короче, праздник жизни. Ты девушка романтичная у нас, тебе должно было понравиться.

— Мне понравилось.

— Так куда ты пропала? У тебя же бумажка из «Юности», что ты — внештатник тебе ничего бы не сделали. Я до сих пор с такой хожу.

— Да я забыла о ней совершенно! Все побежали, и я побежала. Паника полная, ничего не соображала. Адреналин в крови, и сердце так — бум-бум!

— Ты, как улитка, живешь одними рефлексами. Дашь тебе землянику понюхать, ты весело рожками шевелишь, кольнешь иголочкой — забиваешься в раковину. «Бум-бум» — головой надо думать иногда! — с этими милыми словами он вернулся в зал.

Я еще постояла, размышляя: правда ли он все так подстроил, чтобы меня впечатлить? Это было бы круто. Или он просто по следам событий придумал рассказ? Но ведь опять-таки чтобы меня впечатлить. Так, может быть, я все-таки что-то значу для него?

После концерта опять образовалась тусовка, половина из вчерашних, половина — новые, которых притащил Громов. Решили сразу, без приключений ехать к нему. Было уже поздно, и все магазины были закрыты. Кто-то должен был поехать на вокзал, купить водку у таксистов.

— Мы с Алисой поедем, — вызвался вдруг Никита, и не успела я глазом моргнуть, как мы уже с ним выходили из вагона метро, в котором вся компания ехала к Громову.

Ближе всего был Киевский вокзал, отправились туда.

На Киевском вокзале той ночью было мрачно и тревожно. Ни одного веселого лица, все были напряженные, уставшие, опустошенные; на полу кучами лежал неубранный мусор. Меня больше всего поразили рваные газеты, которые ветром гоняло по заплеванному полу. Ощущение было, что мы вдруг попали в другую реальность.

— Снимай! — сказала я Никите. — Мы это где-нибудь опубликуем.

Никита достал фотоаппарат и начал потихоньку делать снимки, стараясь не афишировать свои действия. Но все равно довольно быстро к нам подошли двое в форме.

— Пройдемте, — ледяным тоном было сказано нам. От этого слова у всех рожденных в СССР замирало сердце; мы обреченно повиновались. «Сходили за водочкой», — подумала я. Блюстители порядка — один шел впереди, другой замыкал шествие — препроводили нас в вокзальное отделение милиции. Там уже был начальник вокзала, на нас стали наезжать, кто мы такие, мол, и что это мы тут делаем.

— Я — внештатный корреспондент журнала «Юность», — сказала я, доставая справку, — это наш фотокорреспондент. Мы делаем фоторепортаж о ночной Москве.

— А, журналисты, значит, — пробурчал начальник вокзала, так и сяк комкая мою справку. Взять и надавать нам по мордасам было как-то не с руки: все-таки перестройка и гласность, но ему явно очень хотелось.

— У тебя, у вас, тоже есть справка, что вы — корреспондент? — спросил он Никиту. У Никиты нашлось удостоверение с телевидения, которое ему пробил отец. Но там не было сказано ничего про фотографии.

— Так. Понятно. Смотрите, задерживать я вас не буду. Но пленочки отдайте. И идите себе по-хорошему.

— У меня здесь фотографии, которые я снимал в других местах, — попытался было поспорить Никита, но, конечно, безрезультатно. Пленки забрали и сразу засветили.

Те же два бугая, которые нас привели в отделение, вывели нас из здания вокзала. Мы стояли с Никитой на лестнице и медленно приходили в себя.

— Я знаю тебя всего сутки, и уже два раза за это время меня чуть не арестовали. До этого меня никогда в жизни милиция не останавливала. Меня даже к директору в школе никогда не вызывали, — сказал Никита.

— Ты бы постеснялся о себе такие порочащие факты рассказывать, — ответила я. — Кстати, а водку мы так и не купили. Если мы сейчас туда приедем с пустыми руками, вот тогда-то нас побьют по-настоящему.

— Вон таксисты стоят, пойдем у них покупать.

— А если менты за нами подглядывают? Схватят во время покупки, с водкой в руках. Это будет спекуляция, и они нас наконец-то посадят.

— Ладно, у нас два варианта: или нас бьют свои за то, что нет водки, или менты за то, что водка есть. Что выбираем?

И мы пошли покупать водку у таксистов.

ЗЛОЙ ДЕФЛОРАТОР

Мы приехали к Громову, когда веселье было в Разгаре и дым стоял коромыслом. Выпивка у них, вся какая была, закончилась, и нас встретили громовым «ура!». Громов, пьяный и неистовый, метался по квартире, вступая в интеллектуальные споры со всеми, кто готов был его слушать. На всю громкость играла музыка — новая, модная в очень узких кругах группа с романтическим названием «Менструальные прокладки». Особенной любовью пользовался их хит «Влагалищный свист». Я, разумеется, сильно стремалась, тем более я там была единственной девушкой в мужской компании. На самом деле мне хотелось вырвать с мясом пленку из магнитофона, надавать всем присутствующим по морде и гордо уйти. Но такое поведение было бы сочтено верхом uncool, они и так буравили меня взглядами, проверяя мою реакцию. Так что надо было держать марку и изображать из себя искушенную и крутую. Поэтому я в основном пила водку и молчала, тем более что все равно не знала, кто такие Ричард Бах, Маркузе и Хантер Томпсон, о которых они говорили. Наконец народ начал отрубаться кто где сидел. Громов распределял народ по немногочисленным спальным местам.

— Так, Слон уже готов. Пусть остается так — одно место освободилось. Саша — одно место, Володя — одно место. Серьга — готов, пусть тут и спит, на полу. Так, кто еще? Алиса — одно место, ты, как тебя (это он Никите), — еще одно место.

— Мы с тобой — одно место, правда? — шепнул мне Никита.

Здесь же, в гостиной, стоял довольно узкий нераскладывающийся диван, на нем мы и устроились, не раздеваясь. Громов ушел к себе в комнату. Погасили свет, начали засыпать. Неожиданно с громким стуком дверь в комнату Громова распахнулась. Он стоял в дверном проеме в одних трусах, с огромной эрекцией. Мне показалось, что он рычал. В три широченных шага Громов пересек комнату и замер надо мной, сжавшейся на диване. Откинул покрывало, которым я укрылась, подхватил меня на руки и понес к себе в комнату.

Последнее, что я увидела, перед тем как он захлопнул дверь, были совершенно обалдевшие лица всей компании.

В этот момент он был похож на древнегреческого бога на знаменитой скульптуре Бернини «Похищение Персефоны»: дикий, всклокоченный, бородища топорщится, глаза зеленые-презеленые и совершенно безумные. Он бросил меня на свою кровать и еще метался по комнате в каком-то ритуальном шаманском танце, по-прежнему с эрекцией, с такой невероятной скоростью взмахивая руками, что мне казалось, что у него восемь рук, как у Шивы. Он уже был всеми богами всех мифологий сразу. Многим ли женщинам удается увидеть своего собственного, приватного бога, пусть и на несколько мгновений?