Виктор Лысенков - Тщеславие

• Название: Тщеславие
• Автор: Виктор Лысенков
• Жанр: Русская классическая проза

---

Так что с Федоровым для него никаких открытий не было. Та зараза (музыкантша со смехом рассказывала, как иногда здесь, на той постели, решались вопросы некоторых назначений и смещений. Причем, приводила такие детали, о которых Сергей знал из других источников, но не знал, как эти обстоятельства возникали. "А вот так", - сказала музыкантша. - У нас в театре после банкета главный дирижер хотел проверить упругость моей груди. Я отшила его. Так он стал преследовать (Сергей слышал об этом скандале в театре). Так где теперь этот главный? - В своем родном Днепропетровске. А новый главный (она засмеялась) первым здоровается со мной метров за двадцать".

Сергей и не предполагал, что они так сойдутся с редактором. Тот брал его каждый раз на охоту, вызывал в кабинет без всякого дела и они долго трепались о разных предметах, включая политику, задавали друг другу вопросы, управляет ли страной сам Брежнев или кто-то другой рулит? И он ли был на трибуне мавзолея? - возможно, двойник? Они же слышали, что он перенес инсульт.

Перед охотой, в субботу, он обычно обедал у Федоровых. У него была еще дочь лет четырнадцати (ну в самом расцвете - отметил про себя Сергей, Акселерация. Но - нельзя! Узнаю - еще вломят срок!). - Жена, как и подобает жене самого смелого редактора, заведовала местной больницей и была неглупа и в меру словоохотлива и нежеланно смеялась удачным шуткам и мужа, и Сергея.

А кто-то (ноябрь уж наступил) Федоров пригласил его проехаться с ним "по делам". В этот день Сергей впервые попал на базу облпотребсоюза и был ошарашен богатствами, увиденными там. Сват встретил их радостно - у него была русская жена и сын Федорова не стоял перед красотой мулатки. Они ходили мимо стеллажей и ящиков, контейнеров и вешалок. "Так что вам надо?", начальник базы вопросительно посмотрел на Сергея. Тону нужны были осенние туфли. И куртка была бы кстати. Он сказал об этом. И почти не заметил усмешки начальника. Пока они пили чай, в кабинет внесли несколько моделей осенней обуви и Сергей остановился на очень приличных югославских туфлях. Начальник заметил: "А мы и ботинки получили из Югославии. Новая мода - на липучках". Принесли ботинки, теплые внутри. Две куртки его размера уже висели на вешалке. Одна из них, замшевая, была словно сшитая для Сергея. Он сказал начальнику базы: "Я возьму только туфли. А вот куртку - можно подержать несколько дней?". У нас будет зарплата и у ребят я подзайму...". Начальник опять посмотрел на него с той лукавой усмешкой, которая свойственна людям, знающих все тайны мира. "Ничего, ничего! Вы берите все сейчас! Ведь неизвестно, что будет завтра. Один Аллах ведает!". Федоров поддержал свата. А тот спросил: "Тут у нас новые цветные телевизоры пришли. Вам не нужно?" - сват обращался к Сергею. У того в общежитии стоял черно-белый. Сергей и не думал покупать телевизор - таскайся с ним потом! Но Федоров сказал: "Пусть отвезут ребята завтра с утра. Он их подождет", - и посмотрел на Сергея. Потом начальник базы предлагал еще какие-то вещи. Сергей увидел пишущую машинку, о которых только читал в прессе: "Это была портативная "Оливетти" с русским шрифтом. Он долго рассматривал ее. "Что, нужно?" - спросил начальник базы. Сергей усмехнулся: "Мало ли что нужно. У меня наша старенькая "Москва"... А это стоит, наверное, тысячи две, не меньше. Зав.базой улыбнулся: "Может быть. Я ценник на нее не смотрел".

На следующее утро Сергею домой привезли новый цветной телевизор и еще одну коробку - из под кондиционера. В ней он обнаружил "Оливетти", ботинки и замшевую куртку. Придя на работу, он сказал шефу: "Спасибо, конечно, за заботу. Но мне и за год не расплатиться за все эти вещи". - "Ну, за телевизор платить не надо. А остальное?.. Пусть у тебя не болит голова". И дал понять, что ни за что из этих вещей платить не надо. "Да брось ты становиться в позу! Видел бы ты, как там отовариваются высшие чиновники. И из столицы приезжают. Там - счет на миллионы. И этот подарок свояка для тебя - капля в море". Так Сергей узнал, что прогрессивные деяния распространяются гораздо шире газеты - вплоть до торговой.

Вечером он выпил с ребятами и все не мог в своих размышлениях пристать ни к одному берегу. "Надо же думать! Как щенка накололи всучили задарма столько барахла. Еще заставят отрабатывать. Ну уж нет - со мной этот номер не пройдет! В конце концов мы не заключали никакой сделки!". А потом вдруг начинал думать. "Да они с этого импорта, что поступает по линии "Потребсоюза" в обмен на хлопок, курагу, фисташки и черт знает еще на что они гребут через сеть своих магазинов такие деньги! Ведь берут же городские модницы откуда-то эти яркие пальто, туфельки, которых он отродясь не видел в продаже. Кофточки, ну и так далее. Случайно он узнал, что база получила целых сорок штук джинсов. Но чтобы не засекли из ОБХСС кому они ушли, их продали (опять через своих же!) аж в Ташкенте. Поди ищи-свещи!". И жаль, что он становился только на куртке. Он видел там модное пальто из травиры. Костюм из уже выходящей из моды блескучей ткани тоже можно было спокойно взять... Дурак... Или попросить дубленку... Брать, так брать! Все равно все с народа дерут!".

Странно, но с этого дня отношения его с Федоровым не только не испортились, но приобрели даже более интимный характер. Он стал рассказывать, как за ни за что его, скажем, отругала жена, или с каким вопросом заходили к нему заведующие отделами, что один из них очень настаивает, чтобы через год работы Сергея в редакции обязательно принять его в партию и посадить на культуру - видно же, что парень (ха-ха - в сорок пять!) эрудированный и пишет - править не надо, хоть сразу в набор. И никаких ни цифр, ни фамилий, ни фактов не путает. А то, что выпивает - так у нас пьют все. Перед вступлением, мол, продержится месяца три...".

Но весной отношения с Федоровым испортились в одно мгновение. На высокогорье охотники поймали барса. Надо было съездить туда, и написать репортаж пока барс еще там, в Аличурской долине, дать снимки. Но надо же его в эти дни подловила Алла. Она сказала, что сестра с семьей уехали в отпуск, ей скучно одной и не придет ли он к ней. Командировка уже лежала в кармане Сергея. Он задумался. Ну что там нового ему расскажет старый киргиз? Он позвонил в фотохронику и узнал, что их оператор уже уехал в горы. "Ну и чудненько, - подумал Сергей. - Снимки будут, а как ловил барса старый киргиз - он напишет!". По правде говоря, он тоже соскучился по Алке - нежной и далеко не такой простушки, как он подумал сначала. И он забурился к ней, три дня - с пятницы, они пили и любили, фотокорр, как и он (как будто) приехал из командировки во вторник. Сергей позвонил в хронику (он, как старший корреспондент, всегда сам отбирал оперативные снимки), съездил и выбрал три роскошных снимка. Один из них обошел потом чуть ли не весь Союз. Для фотокорра охотники умудрились опять одеть на ногу зверю капкан, потом опять вроде накидывали сеть, а потом - связанного зверя несли в вольер, ожидая ученых из зоопарка, где давно ждали такой экземпляр. На снимках были все фамилии - и кто ловил, и кто помогал. Сергей рассмеялся и сказал Алле: "Посмотри, какая дурилка для народа! Ну рас так - выдадим и мы". И он сел у Аллы за стол и тут же описал все красоты Крыши мира (бывало ведь так не раз!), добавил красот о долине Маркансу, полюбовался вместе с героем пиком Ленина, прочитал его мысли, о чем думал старый зверолов (а на деле, он узнал из аннотации, ловцу было всего сорок один год - моложе его. Но на Памире люди старятся рано), о том, как ставил капкан, как дежурил в укрытии километра за два, как бежал, хватая воздух ртом от высокогорья, чтобы зверь не успел отгрызть лапу ну и так далее. Двести строчек репортажа были готовы через два часа. У Аллы дома тоже была машинка, он продиктовал ей готовый текст и она хохотала, время от времени обнимая его за бедра, когда он с ужимками рассказывал страшные и романтичные эпизоды ловли грозы гор. Потом сказал Алле: "А теперь последний штрих, название: "Снежный барс в руках Турусбека".

Репортаж настолько понравился, что его сразу вывесели на доску лучших материалов, позвонили из обкома и выразили благодарность, Сергей получил, помимо повышенной разметки, премию. А недели через две на охоте Федоров вдруг сказал: "Ты что, думаешь, я не знаю, что ты не ездил в горы? Я видел их него секретаря, тот сказал, что был только фотокорр. Сергей не стал отпираться: "А тебе то что. Материал всем понравился. Лжи в нем не больше, чем во многих других материалах. И потом - что мог мне рассказать нового о Памире этот полуграмотный киргиз? А о мыслях - ты что, всерьез, что он такое мне мог рассказать, если бы даже поехал туда". Федоров пасмурнел: "За такие проделки увольняют и фамилии не спрашивают. Ты не смотри, что у нас такие отношения. Еще одна такая выходка - и вылетишь из редакции". Сергей, уже выпив стакан водки, ответил: "О боже! Испугал бабу большим х..м! Да я такое ярмо где угодно найду. Сейчас написать заявление или в понедельник?". В понедельник Федоров вроде даже пытался уговорить Сергея остаться. Но тот был тверд. Так он расстался с прогрессивным редактором и прогрессивной газетой. Да, нигде так быстро не решаются вопросы, как при прогрессе. Без слез и прощального застолья простилась с ним и лучшая газета региона. Он не стал здесь родным и близким. Одни слегка завидовали его стремительному и точному перу, другие находили, что он - со "бзиком". Вот эти вторые были страшно правы. Словно "страшно" Сергей понимал в данном случае не как то идиотское его употребление, что мол, вещь "страшно красивая", а в своей наготе и первозданности.