Александр Гусев - Гневное небо Испании

• Название: Гневное небо Испании
• Автор: Александр Гусев
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Автор книги — один из прославленных летчиков-истребителей — вместе с другими советскими летчиками-добровольцами сражался с фашистами в небе Испании в 1937–1938 гг. Эскадрилья, а затем истребительная группа, которыми он командовал, мужественно прикрывали население испанских городов и сел от налетов фашистской авиации, наносили ощутимые удары по мятежникам и интервентам. Воспоминания Героя Советского Союза А. И. Гусева воссоздают картины жестоких схваток в воздушных боях с фашистами на Сарагосском, Теруэльском и Арагонском фронтах. Автор рассказывает о боевой дружбе с авиаторами Испании, о том, как наши командиры и летчики-добровольцы вырабатывали новые тактические приемы боевых действий истребительной авиации. В книге немало страниц посвящено воздушным бойцам, командирам авиационных частей и подразделений, советским военным советникам в Испании, чьи имена известны в нашем народе и во всем мире.

---

Мы то расходились, то сближались с «ишачком» Жоры. Падение не прекращалось. И все так же моталось в кабине тело летчика — Жоры Шубина.

4000 метров…

3000 метров…

Падение продолжается. Секунды мне представляются вечностью. Еще переворот машины, еще переворот… Неуправляемый самолет падает. Шубин беспомощно висит на ремнях.

2500 метров…

Жесткий комок сжимает горло…

И вдруг Жора ожил!

Вижу — он трясет головой, словно снимает с глаз пелену. Потом, оценивая обстановку, глядит вправо, влево. Несколько раз пытается забраться в кабину, но руки, видимо, не слушаются его. Наконец, ухватившись за борт, переваливается в кабину, усаживается.

— 2000 метров!

Вот Жора убирает газ, переводит машину в пологое пикирование. Затем — в горизонтальный полет.

Я откидываюсь на спинку сиденья и чувствую, что мокр, как суслик, от волнения за судьбу товарища.

Тут Шубин замечает нас — меня и Соборнова. Поднимает большой палец вверх: мол, все в порядке. Но мы не оставляем его, нам неизвестно, что с ним. Провожаем до аэродрома. Шубин с ходу идет на посадку.

Сели и мы. Едва зарулив машину на место, я помчался со всех ног к самолету Шубина. Соборнов был уже там и о чем-то говорил с Жорой, по-братски обняв его за плечи.

— Что случилось, Жора? — волнуясь, спросил я.

— Ничего… — как-то странно, по-чужому улыбаясь, проговорил Шубин. — Ничего, товарищ командир.

— Ранен?

— Нет, товарищ командир, — и опять эта виноватая улыбка.

— В чем дело! Правду!

— На высоте пять тысяч метров… меня поразила чисто женская болезнь… Я… Обморок со мной был. При резком выходе с вертикали застучало в висках. В глазах потемнело. Ну… а остальное вы видели.

— Отдыхать! Отдыхать и показаться врачу.

— Врачу? — Шубин резко повернулся к Соборнову, ища у друга поддержки, но пошатнулся и схватился за его плечо. — Не знаю, что со мной. Чувствую себя нехорошо.

Я промолчал.

— Товарищ командир, я об одном попрошу… Не говорите о случившемся ребятам. Начнутся расспросы, сочувствия. Не люблю.

— Хорошо. Но тебя… ты несколько дней побудешь на земле, — я постарался избежать формулировки «отстраняю от полетов».

— Не отстраняйте меня от полетов, — прижав к груди шлем, молил Жора. — Я изведусь хуже. Всем сейчас трудно. Не могу я выбыть из строя. Плохо ли мне, хорошо ли, но без летчика эскадрилье станет труднее.

Хотелось обнять, расцеловать его за такие слова, за то, что он беспокоится не о себе — о товарищах.

— Послушаем, что скажет врач. Тогда решим.

Однако к врачу Шубин пошел не тотчас. Долго еще он пытался урегулировать конфликт своими силами, упрашивал то Платона Смолякова, то меня. Пришлось приказать ему идти к врачу.

Мне подумалось тогда, что и с Коневым, этим здоровяком, могло приключиться подобное. Так могло быть и в первый раз, когда он нарушил основное требование к летчику-истребителю в военных условиях, и его второй самовольный приход в одиночку был тоже следствием обморока. Не говоря о третьем. Ведь Конев был огромного роста. Едва ли не два метра. А тут вступали в свои права законы физики. Отлив крови от головы им ощущался наверняка сильнее, чем у людей меньшего роста.

Поговорили мы об этом со Смоляковым, и доктор Франсиско сказал, что такое вполне вероятно. У Шубина врач нашел сильное переутомление, истощение нервной системы и предписал усиленное питание и полный отдых в течение пяти — семи дней. А чтобы Шубин не мотался по аэродрому с потерянным видом, поместили его в лазарет.

Но через два дня Шубин все-таки появился на летном поле. Не знаю, каким образом ему удалось покорить нашего непреклонного врача Франсиско, но факт остается фактом — тот его отпустил. День был очень горячий. Смоляков отказал Шубину. Я сначала тоже не разрешил вылет. Однако к вечеру мы сдались, уступили его просьбе. Он пошел вместе с нами в бой.

Непрекращающиеся воздушные сражения над линией Арагонского фронта приковали к себе почти всю республиканскую авиацию. И, как я уже говорил, практически побережье Средиземного моря оставалось без авиационного прикрытия. Мятежники и интервенты, обладавшие в этом районе абсолютным превосходством в воздухе, обрушили бомбовые удары на мирные города и селения. Уничтожению подвергались многие густонаселенные кварталы бедноты. Твердо уверившись в том, что республиканская авиация не в силах противостоять превосходящим силам, противник бомбардировал прибрежные города буквально по расписанию.

Зверские действия мятежников и интервентов вызвали бурные протесты всего прогрессивного человечества. Настойчивые требования широкой мировой общественности и борьба народов мира, ратовавших за элементарные права законного правительства Испанской республики, заставили правительство Франции дать разрешение на пропуск через франко-испанскую границу части военных грузов и снаряжения, закупленного в СССР. На Пиренейский полуостров прибыло несколько десятков истребителей последней модификации — с более мощными моторами, новыми прицелами и усиленным вооружением. Приехали в Испанию и две группы летчиков: одна из пилотов-испанцев, учившихся в СССР, а другая из советских летчиков-добровольцев.

Мы знали, что они находятся в районе Барселоны и занимаются сборкой и облетом машин, после чего должны прибыть на фронт. Это несколько улучшило положение, позволило командованию республиканских ВВС выделить часть самолетов на прикрытие побережья от налетов противника, спасти тысячи жизней женщин и детей, предотвратить разрушение городов.

Командиром этой объединенной группы испанских и советских летчиков назначили Мануэля Сарауса, отличного испанского летчика, командира эскадрильи, приобретшего значительный опыт воздушных схваток с итальянскими и немецкими наемниками. С начала боевой работы Сараус провел по меньшей мере около двухсот воздушных боев и сбил лично и в группе с другими пилотами более двух десятков вражеских машин.

Группа Сарауса базировалась на прибрежных аэродромах Барселоны и Таррагоны. В один из дней, как и обычно, по расписанию бомбардировщики противника направились к столице Каталонии. О приближении вражеских самолетов сообщили с патрульных кораблей. Зная, что враг обычно именно в это время прилетает бомбить Барселону, группа Сарауса находилась наготове. Она поднялась в воздух незадолго до того, как самолеты противника появились у побережья. Истребители республиканцев встретили врага над морем. Интервенты не ожидали этого. Удар по бомбардировщикам был мощным и стремительным. В схватке летчики группы Сарауса сбили шесть самолетов.

Мятежники и интервенты пытались еще несколько раз прорваться к Барселоне. Однако их неизменно отбрасывали от побережья. Тогда франкисты стали налетать лишь в ночное время.

22 марта группа вновь прибывших летчиков-добровольцев перебазировалась на фронтовые аэродромы, расположенные неподалеку от нас. Среди новичков были Николай Жердев, впоследствии Герой Советского Союза, Анастас Ярковой, Николай Семенов и другие.

Уже на следующий день мы вылетели на совместное боевое задание. Нам, честно говоря, не терпелось увидеть модифицированные И-16 в деле. Едва подошли к линии фронта, как встретили бомбардировщиков противника. Мы, «старики», связали истребителей прикрытия, а более маневренные и быстроходные модифицированные «ишачки» пошли в атаку на «юнкерсы». В этом бою мы убедились в мощи огня и поворотливости новых машин. Новички уничтожили в первых же боях в течение дня четыре самолета врага, не потеряв ни одного. Начало отличное! Мы невольно и по-хорошему позавидовали парням, которые будут воевать на таких истребителях. И еще два дня мы совместно вылетали на задание. На том и окончился ввод молодых в боевую работу. С 26 марта они действовали уже самостоятельно.

Пополнение включилось в борьбу в трудные для Испанской республики дни. Враг продолжал наступать. 17 марта противник занял Каспе. Однако на участке 11-й дивизии, которой командовал Эрнике Листер, атаки франкистов и интервентов были отбиты. 19 марта Итальянский корпус и 4-я дивизия «Наварра» при поддержке танков и артиллерии развили наступление на фронте 11-й дивизии севернее Альканьиса. Противнику удалось после восьмичасового боя прорвать оборону. Но к вечеру республиканские части восстановили положение.

В последующие дни бои велись севернее реки Эбро. Восточная армия республиканцев, потеряв управление, отступала по всему фронту. 26 марта противник возобновил наступление на юг от берегов Эбро до Алькорисы. Все больше и больше вражеских самолетов принимало участие в боях.

Могла ли группа истребителей, пополнившая наши ряды, добиться решающего перелома в соотношении сил? Конечно, нет. Республиканские летчики работали буквально на износ, делая по шесть вылетов за день. Понятна и мера отдачи, и невозможность дать больше.