Анатолий Безуглов - Неотвратимость

• Название: Неотвратимость
• Автор: Анатолий Безуглов
• Жанр: Детектив

---

За стакан простой чистой газировки, с белыми пузырьками, я готов был отдать сейчас все, что угодно…

С лязгом отворилась дверь, и в камеру втолкнули мужчину в разорванной рубахе. Мужчина, застонав, неловко опустился на солому.

– Мерзавцы,– процедил он сквозь зубы,– все печенки отбили! Эй, паренек,– повернулся он ко мне,– помоги-ка.

Я подскочил к нему и в нерешительности остановился, не зная, чем ему помочь.

– Переверни меня на бок, только осторожнее,– попросил мужчина, сморщившись от нестерпимой боли.– Крепко они меня отделали, по-научному.

– За что они вас так?

– За что? – Мужчина невесело усмехнулся.– Это тебе знать не стоит.– Он внимательно посмотрел на меня, а потом спросил: – Ты, часом, не знал дядю Ефрема?

– Нет,– невольно вырвалось у меня.

– Значит, показалось. Видел я однажды у него хлопчика, похожего на тебя.

– Нет, нет, это был не я!

– Да ты не таись.– Тут лицо мужчины перекосилось от боли.– Нам все равно выхода отсюда нет. Жаль только, что мало этой фашистской рвани уничтожил! Продала нас какая-то тварь, чтоб ей ни дна, ни покрышки!

– А что с дядей Ефремом?-поспешно спросил я, чтобы сменить тему.

– Если бы я знал… Может, его уже и в живых нет. То, что не он предал,– голову даю на отсечение! Проверенный человек. А тебя я сразу узнал, ты к нему приходил из Солониц. Так, что ли? Меня ты видеть не мог, я у Ефрема в сараюшке сидел, оттуда в щелку тебя и видел. Где тебя взяли?

– Там, на Железнодорожной.

– Ясно. Меня тоже там. Иду – занавески закрыты. Значит, все в порядке. Стук-стук-стук – тут они и навалились. Но я им, гадам, дал шороху, двоих положил на месте. Знать бы только, кто нас продал, сообщить товарищам.

– Давно тебя взяли? – спросил я.

– Часа три назад!

Я почувствовал, как кровь ударила в лицо. Это я помог арестовать сидящего передо мной человека, из-за моего малодушия он обречен на смерть. Увидев, что я изменился в лице, мужчина приподнялся и, строго посмотрев на меня, сказал:

– Эй, парень, только не раскисай, ты ведь, поди, наш, советский. Покажем фашистам, как умеют умирать советские люди!

Снова загремели замки, и меня повели на допрос. Кригер отослал конвоира и только после этого, широко улыбнувшись, протянул мне руку.

– Господин Курдюмов,– лицо его приобрело официальное выражение,– от имени германского командования выражаю вам благодарность за содействие в поимке опасного государственного преступника. Садись, Олег,– просто добавил он.

– Какого преступника? Что вы говорите? – еле ворочая языком от ужаса, сказал я.

– Не скромничай,– силой усаживая меня на табурет, ответил Кригер.– Благодаря тебе мы задержали одного из руководителей подпольного обкома – ты его только что видел в камере. Это большая удача, Олег. И если бы не ты, не видать нам этого товарища Степанова как своих ушей. Степанов – это, конечно, псевдоним но ничего – Рейнгард и не таким развязывал язык.

Слова Кригера доходили до меня словно через плотный слой ваты.

– Не спорю,– продолжал Кригер,– положение твое сложное. Теперь ты, как говорится, между молотом и наковальней. С одной стороны, я могу расстрелять тебя как вражеского разведчика, с другой стороны, твои товарищи-подпольщики хлопнут тебя за предательство. Большевики такого не прощают, не так ли? А я сумею проинформировать твоих друзей о той роли, которую Олег Курдюмов сыграл в аресте товарища Степанова. Кстати, убежден, что явка на Железнодорожной даст еще богатый улов.– Кригер сделал паузу, закурил и озабоченно добавил: – Давай вместе думать, как нам быть?

Жить, жить любой ценой! Выйти отсюда и бежать куда глаза глядят, забиться в какой-нибудь уголок и сидеть там долго-долго – всю жизнь, наслаждаясь покоем и безопасностью. И, вместо того чтобы кинуться на Кригера или гордо сказать ему «нет!», я жалким, дрожащим голосом попросил у него воды. С этой минуты я стал послушной игрушкой в руках майора. Подав мне стакан, Кригер, как бы угадав мои мысли, сокрушенно покачал головой.

– Ты сейчас подпишешь соглашение о сотрудничестве с нами, а затем, не торопясь, обстоятельно, доложишь все, что тебе известно о подполье в Солоницах. И пойми: это единственный выход для тебя. Вернувшись, ты скажешь своим друзьям, что явка завалена. Видишь, я иду даже на это. Твою задержку мы объясним, ну, скажем, тем, что тебя по другому поводу задержала фельджандармерия. Соответствующую справку ты получишь.

– Я согласен.

Кригер удовлетворенно потер руки.

– Был убежден, что именно так ты и ответишь. Поэтому я буду твоим крестным. Запомни: с сегодняшнего дня твоя кличка…– Кригер задумался на секунду,– Дикс!

О подпольной организации «За Родину!» в ту пору я знал немного. И поэтому первым моим заданием, полученным от Кригера, было возможно подробнее узнать о структуре организации и руководстве. Особенно интересовала Кригера боевая группа, действовавшая на железной дороге. Он подробно инструктировал меня о том, как лучше завоевать доверие подпольщиков, о том, как внедриться в состав боевой группы. Я слушал, кивал и неотступно думал о том, что, как только меня выпустят, я тут же попытаюсь скрыться, и вновь, как будто отгадав мои мысли, Кригер строго сказал:

– Если ты думаешь удрать, то сразу выкинь и эту мысль из головы: за тобой неотступно будут следить мои люди, вот,– Кригер вынул из кармана пистолетный патрон,– это твой.

Я почувствовал, что попал в западню. Все аргументы, которые Кригер приводил, казались убедительными и неопровержимыми. Мне не надо было рассказывать, как партизаны поступают с предателями. Я сам видел в городском парке труп полицая Семена Ляшенко. Долго мне потом мерещилось его синее лицо с вывалившимся языком и аккуратный картонный плакатик на груди с единственным словом – «предатель».

– Опасаться тебе нечего,– продолжал между тем Кригер.– Организации типа «За Родину!» состоят из молодежи. Одурманенные коммунистической пропагандой, они склонны расценивать каждого члена своей организации как истинного патриота! Мне уже приходилось вести подобные дела. Комсомольские мальчишки понятия не имеют, что такое наша контрразведка, и лезут напролом. Знаешь, как стреляют диких уток? Могу рассказать. На озере, где они бывают, сажают обыкновенную утку, привязанную за лапку. Она так и называется – подсадной уткой. Вот ты и будешь моей подсадной уткой. И мы с тобой славно поохотимся. Сейчас тебя накормят, и мы продолжим нашу беседу. Ты ведь голоден, не так ли?

Я утвердительно кивнул, хотя есть мне абсолютно расхотелось, страшно болела голова и ломило тело, как при гриппе. После обеда, который я заставил себя проглотить, я снова встретился с Кригером.

– Теперь мы обсудим с тобой вопросы связи…– Майор постучал костяшками пальцев по столу.– Слушай меня внимательно. В определенном месте, которое мы с тобой оговорим особо и выберем вдвоем, ты устроишь тайник: туда будешь класть свои донесения, там же ты будешь находить наши инструкции. После ознакомления с инструкциями ты обязан их немедленно уничтожить, лучше всего сжечь. На контакт с нашим человеком ты выйдешь в случае крайней необходимости. Для этого ты должен подойти к часовщику на Базарной площади. Он там один, и ты его прекрасно знаешь, не так ли?

Я в знак согласия кивнул.

– Опиши мне его,– приказал Кригер.

– Больше усы, пожилой, шепелявит,– сказал я.

– Правильно,– Кригер снова постучал костяшками пальцев по столу.– Проверишь предварительно, нет ли кого-нибудь поблизости. Скажешь ему всего три слова: «Я от племянника».

– Это все?

– Все. Запомни: твой разговор с часовщиком будет означать, что ровно через час в условленном месте тебя будет ждать наш человек, он подойдет к тебе сам и…– Кригер порылся в ящике и достал оттуда большие часы Кировского завода,– и предложит купить эти часы. «За рубли или за марки?» – спросишь ты. «За марки»,– ответит этот человек. Только после этого ты можешь смело с ним говорить.

Мы с Кригером подробно обсудили места для будущего тайника и встречи с агентом. Я что-то говорил, поддакивал, предлагал, но в голове упрямо таилась одна-единственная мысль: я погиб, я погиб… И вместе с тем где-то в глубине сознания безрадостно, но властно вспыхивало: я жив, жив! Что для меня все они, если погаснет солнце, если я перестану чувствовать, дышать, даже мучиться?

Почему-то вспомнились все обиды, заслуженно и незаслуженно нанесенные мне товарищами. Чувствуя, что с каждой минутой пропасть между мной и ими увеличивается, и для того, чтобы увеличить этот разрыв, я старался вспомнить все плохое, что было между нами. Что мне толку, если они будут жить, любить, радоваться и горевать, а меня, Олега Курдюмова, не будет на свете? Да, я эгоист. А они не эгоисты? Втянули меня, зная, чем это грозит. В школе я избегал даже драк. А тут дело пострашнее. И все это из-за Ленки Ремизовой – тоже мне, развела агитацию! Не хочу я быть героем, просто не могу. В конце концов, они, не задумываясь, пожертвовали бы мной, а почему я должен их щадить? Ради чего? Их хорошие слова в случае моей гибели мне не помогут. Да и не скажут они их, если я завалил какого-то Степанова. Кто он мне: сват, брат? «Быстро ты сдаешься, Курдюмов,– подумал я, но тут же отогнал эту мысль: – Нечего кокетничать с самим собой. Главное сейчас – выжить, выжить любой ценой! Майор Кригер – умный человек, с таким не пропадешь, пока я ему нужен – я в безопасности». В общем, Кригер был прав, когда сказал, что я находился между молотом и наковальней.