Зэди Смит - Белые зубы

• Название: Белые зубы
• Автор: Зэди Смит
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-98695-011-9

«Белые зубы» Зэди Смит — один из самых ярких и успешных дебютных романов, появившихся за последние годы в британской литературе. Блестящее комическое повествование, в котором рассказывается о дружбе, любви, войне, землетрясении, трех культурах, трех семьях на протяжении трех поколений и одной очень необычной мыши.

«…самобытный талант, знающий язык улицы и университетских аудиторий, дерзкий и философствующий одновременно…» — New York Times.

---

Если Клара и видела, что происходит, то старалась этому не верить. Когда она застала на кухне Райана, обложенного брошюрами, — и Гортензия поспешно сгребла их и засунула в карман фартука, — Клара велела себе об этом забыть. Не прошло и месяца, как Кларе, которой удалось уломать скорбного Райана покориться природе в неисправном туалете, пришлось зажмуриваться, дабы не видеть того, чего ей видеть не хотелось. Но он там был, и когда Райан наклонился к крану, блеснул серебряным огонечком, едва различимым в тусклом свете; невероятно, но факт — серебряный огонечек от маленького серебряного креста.

Невероятно, но факт. Именно так говорят о чудесах. Противоположности Гортензии и Райана каким-то образом встретились в своей логической перспективе, и точкой их пересечения в некоем болезненном пространстве стала общая способность упиваться болью и смертью окружающих. Замкнулся магический круг: спасенный и не спасенный вдруг поменялись местами. Теперь Гортензия и Райан пытались спасти Клару.

— Садись.

Клара едва успела выйти из школы в сумерки, как прямо у ее ног затормозил мотороллер Райана.

— Клаз, садись.

— Покатай лучше мою мамочку.

— Пожалуйста, — сказал Райан, протягивая ей запасной шлем. — Это важно. Надо поговорить. Времени мало.

— Чего так? — недовольно покачиваясь на высоченных «платформах», огрызнулась Клара. — Тебя ждут?

— Не только меня, но и тебя тоже, — пробормотал Райан. — Надеюсь, попадем, куда нужно.

— Нет.

— Пожалуйста, Клаз.

— Нет.

— Прошу тебя. Это важно. Вопрос жизни и смерти.

— Ну… ладно. Но эту штуковину я не надену, — она протянула ему шлем и уселась на мотороллер, — а то прическа помнется.

Райан привез ее через весь Лондон на Хэмпстед-Хит — самую вершину Парламент-хилл — и, глядя с высоты на город, залитый болезненно-оранжевым флюоресцентом, туманным, осторожным, не свойственным ему языком изложил суть своего дела. Она заключалась в следующем: до конца света остался один месяц.

— И мы, в общем, мы вместе просто…

— Мы!

— Твоя мама… твоя мама и я, — мямлил Райан, — мы волнуемся. Насчет тебя. В те последние дни мало кто выживет. У тебя дурная компания, Клаз…

— Знаешь, — сказала Клара, качая головой и всасывая воздух сквозь зубы, — я в эти дела не верю. И это ведь твои друзья.

— Нет-нет. Они мне больше не друзья. Травка… травка — зло. И все эти… Ван-Ши, Петрония.

— Они мои друзья!

— Они плохие, Клара. Этим девочкам сидеть бы дома, с родителями, а не одеваться, как я не знаю кто, и не заниматься всяким непотребством с мужчинами в том доме. И тебе тоже не стоит этого делать. И одеваться, как, как, как…

— Как кто?

— Как шлюха! — сказал Райан, выплюнув это слово с каким-то странным облегчением. — Как падшая женщина!

— Ну все, хватит… отвези меня домой.

— Они получат по заслугам, — проговорил Райан, кивая себе и проводя рукой над Лондоном — от Чизика до Арчвея. — У тебя еще есть время. С кем ты хочешь быть, Клаз? С кем? С теми ста сорока четырьмя тысячами, которые окажутся на небе под предводительством Христа? Или с «великим множеством», в земном раю, который тоже по-своему хорош, но… Ты же не хочешь оказаться среди тех, чья участь — мука и смерть, а? Я просто хочу отделить овцу от козлов, Клаз, овцу от козлов.[17] Это из Матфея. Я думаю, что ты овца, разве нет?

— Знаешь что, — отозвалась Клара, обходя мотороллер и усаживаясь на заднее сиденье. — Я козел. Мне нравится быть козлом. Я хочу быть козлом. Я лучше буду сгорать под серным дождем со своими друзьями, чем сидеть, зевая до слез, на небесах с Даркусом, моей матерью и тобой!

— Нельзя так говорить, Клаз, — торжественно произнес Райан и надел шлем. — Зря ты так. О себе подумай. Он нас слышит.

— А мне тебя слушать надоело. Отвези меня домой.

— Но это правда! Он нас слышит! — кричал через плечо Райан сквозь рев выхлопной трубы: они мчались вниз, набирая скорость. — Он все это видит! Он смотрит на нас!

— Смотри, куда едешь, — крикнула в ответ Клара, когда компания хасидов бросилась от них врассыпную. — Смотри за дорогой!

— Лишь немногие — так там сказано, — лишь немногие. Все получат свое — так сказано во Второзаконии, — все свое получат, и лишь немногие…

В разгар просветительской экзегезы Райана Топпса его прежний кумир, «Веспа Джи Эс», врезался в четырехсотлетний дуб. Природа победила самонадеянную инженерию. Дерево устояло; мотороллер погиб; Райана отшвырнуло в одну сторону, Клару — в другую.

В основе христианского учения и закона подлости (также известного как «закон Мерфи»[18]) лежит один и тот же принцип: Случится то, что должно случиться. Так что если человек роняет бутерброд и тот падает маслом вниз, эту неприятность следует трактовать как доказательство непреложной истины: «Нет счастья на земле»; упавший бутерброд еще раз подтверждает вам, господин Неудачник, факт, что мирозданием заправляет невезение. Случайностей не бывает. Бутерброд никогда не падает как положено, а все по причине — следует вывод — закона подлости. Короче, закон подлости срабатывает для того, чтобы доказать вам, что такой закон есть. И все же, в отличие от закона притяжения, он не существует сам по себе: стоит только бутерброду упасть как положено — и закона подлости как не бывало. Так вот, когда Клара упала и выбила себе верхние зубы, а Райан поднялся без единой царапины, он знал: Бог предначертал ему спасение, а Клару решил не спасать. Подумаешь, на нем был шлем, а на Кларе не было. Если бы все вышло наоборот, если бы притяжение завладело зубами Райана и пустило их под горку с Примроуз-хилл, будто эмалированные крошечные снежки, тогда… Бог наверняка выветрился бы из его головы.

А так Райан уверился окончательно. В канун Нового года он, сидя с Гортензией в гостиной среди зажженных свечей, пламенно молился о спасении души Клары, а Даркус тем временем мочился через катетер и смотрел по первому каналу Би-би-си игру «Дети и родители». Клара же натянула желтые клеши и красный топ на бретельках и отправилась на вечеринку. Она организовала вечеринку, нарисовала и повесила за окно плакат; вместе со всеми танцевала, курила и без ложной скромности ощущала себя королевой сквота. Но когда полночь неизбежно настала и минула, а всадник Апокалипсиса так и не появился, Клара, к своему удивлению, загрустила. Ибо избавиться от веры — как выпаривать соль из морской воды: что-то получишь, но что-то утратишь. И хотя друзья — Мерлин, Ван-Ши и остальные — одобрительно хлопали ее по спине, мол, молодец, ни к чему этот бред про вечные муки и спасение, Клара втайне тосковала о теплом прикосновении, которого она ждала все эти девятнадцать лет, об уютных медвежьих объятиях Спасителя, Того, кто есть Альфа и Омега, начало и конец; этот человек избавил бы ее от безотрадного существования в ламбетском полуподвале. Что теперь оставалось Кларе? Райан найдет себе другую забаву; Даркус переключится на другой канал; Гортензия пуше прежнего уверует в другую дату и снова станет распространять брошюры. Но Клара-то не Гортензия.

Все же ее вера испарилась не до конца. Клара по-прежнему мечтала о пришествии Спасителя. Мужчины, который выберет ее среди других и возьмет с собой, дабы она могла ходить с Ним в белых одеждах, ибо [она] достойна. Откровение 3:4.

Поэтому, наверное, нет ничего удивительного в том, что когда Клара Боуден на следующее утро увидела у подножия лестницы Арчи Джонса, он показался ей не просто круглолицым белокожим коротышкой средних лет в плохо сидящем костюме. Клара увидела Арчи серо-зелеными глазами утраты: ее мир рухнул, вера, которой она жила, отступила, как волна во время отлива, и Арчи волей случая предстал перед ней героем шутки про последнего мужчину на земле.

Глава 3 Две семьи

«Лучше вступить в брак, нежели разжигаться», говорится в Первом Послании к Коринфянам, глава седьмая, стих девятый.

Хороший совет. И конечно, Послание к Коринфянам сообщает нам: «Не заграждай рта у вола молотящего»,[19] — вот и попробуй разберись.

К февралю 1975-го Клара оставила церковь и библейский буквализм ради Арчибальда Джонса, но не стала беспечным атеистом, который может смеяться пред алтарем или полностью игнорировать учение святого Павла. Второе изречение не сулило сложностей — у Клары не было вола, так что ее это не касалось. Но первое породило бессонные ночи. Действительно ли лучше вступить в брак? Даже с язычником? Трудно сказать: теперь она лишилась поддержки, живет без страховки. Еще больше, чем Бог, ее беспокоила мать. Гортензия была категорически против их отношений, в большей степени из-за цвета, чем из-за разницы в возрасте, и, узнав обо всем, в одно прекрасное утро не пустила дочь на порог.