Сэйте Мацумото - Точки и линии

• Название: Точки и линии
• Автор: Сэйте Мацумото
• Жанр: Детектив

---

3

Женщину тоже опознали. В ее бумажнике, помимо восьми тысяч иен, лежали маленькие женские визитные карточки: "Токио, район Акасака. Ресторан японской кухги "Ко-юки", Токи". - Очевидно, Токи - это ее имя. По-видимому, официантка из ресторана "Коюки" на Акасака, - сказал начальник. - Самоубийство по сговору. Влюбленный чиновник и официантка. Что ж, вещь вполне возможная. Он приказал послать телеграммы по адресам, указанным в визитных карточках. Судебный врач тоже тщательно освидетельствовал трупы. Никаких внешних повреждений не было. Причина смерти - отравление цианистым калием подтвердилась. Смерть наступила между десятью и одиннадцатью часами вечера 20 января. - Значит, решили прогуляться по берегу перед тем, как перейти в лучший мир, - попробовал пошутить один из сыщиков. - Да-да, видно, насладились жизнью напоследок! Однако при вскрытии не обнаружили следов близости между умершими. Сыщики удивлялись - подумать только, умерли в чистоте! - Вероятно, выехали из Токио четырнадцатого, - начальник сыска щелкнул пальцем по счету вагона-ресторана. - Сегодня у нас двадцать первое, значит неделю назад. Где-то отдыхали, а умереть решили у нас, в префектуре Фукуока. Так-так. Узнайте кто-нибудь, что это за поезд № 7. Один из сыщиков выяснил, что это экспресс "Асакадзэ" Токио - Хаката. - Как? Экспресс Токио - Хаката? - начальник задумался. Выходит, прямо из Токио поехали в Хакату. Где же они были целую неделю? Или остановились где-нибудь в Фукуоке, или бродили по Кюсю. Во всяком случае, должен остаться багаж. Надо его найти. Возьмите фотографии и наведите справки в гостиницах! - приказал он сыщикам. - Господин начальник, - один из сыщиков подошел к столу, - разрешите взглянуть на счет вагона-ресторана. Это был тот самый сыщик Торигаи, Дзютаро Торигаи, который ездил на место происшествия. Он взял счет, тщательно расправил его. - "Обслуживался один человек"... Выходит, мужчина ужинал один, пробормотал он себе под нос. Но начальник услышал и вметался: - Ну и что? Может быть, женщина не хотела есть и не пошла в вагон-ресторан. - Но... - Торигаи пожевал губами. - Что - но? - Да, знаете, господин начальник, у них ведь такой аппетит! Пусть сыта по горло, а все равно пойдет за компанию, хоть кофе выпьет. Начальник засмеялся: - Ну, может быть, эта уж так наелась, что больше уже никак не могла. Даже за компанию. Сыщик, казалось, хотел еще что-то сказать, но промолчал и нахлобучил шляпу. Она была такая же обтрепанная, как пальто и костюм. Шаркая стоптанными каблуками, Торигаи вышел. После полудня нахлынули репортеры. В сыскном отделе сразу стало шумно. Они громко топали, галдели, перебивали друг друга. - Послушайте, начальник! Как же мы до сих пор ничего не знали? Оказывается, некий Саяма, помощник начальника одного из отделов министерства М, покончил самоубийством вместе со своей возлюбленной. И мне об этом сообщают из Токио, из главной редакции! Меня даже в жар бросило! Видно, токийские газеты узнали о случившемся и срочно связались со своими провинциальными отделениями.

4

На следующий день в утренних газетах появилось сообщение о самоубийстве помощника начальника отдела министерства N Кэнити Саяма вместе с возлюбленной. Всполошились буквально все газеты, начиная от самых крупных и кончая провинциальными. Заголовки были напечатаны огромными буквами. Пресса намекала, что это не просто самоубийство влюбленных, что смерть Саямы имеет отношение к делу о взяточничестве в министерстве N. которое расследуется в настоящее время... Приводилось высказывание токийской прокуратуры о том, что Саяму не предполагали вызывать на допрос. Однако, делая свои прогнозы, газеты писали, что помощнику начальника отдела Саяме в любом случае пришлось бы дать свидетельские показания. Очевидно, помимо любовных мотивов, самоубийство вызвано нежеланием вовлечь в дело о взяточничестве высших чиновников... Кипа этих газет лежала на краю стола начальника сыскного отдела, а сам он изучал содержимое маленького кожаного чемоданчика. После довольно длительных поисков один из молодых сыщиков обнаружил этот чемодан в гостинице "Танбая". Хозяин гостиницы, взглянув на фотографию, подтвердил, что этот человек у него останавливался. В книге прибывших было записано: "Тайдзо Сугавара, тридцать два года, служащий фирмы. Место жительства - город Фудзисава, улица Минаминакадори, 26. Прибыл вечером 15 января, выехал ночью двадцатого, уплатив по счету". Хозяин сказал, что Сугавара приехал и жил все время один. Уезжая, оставил на хранение чемодан. В чемодане не было ничего интересного - смена белья, несессер, несколько иллюстрированных журналов, по всей вероятности купленных в поезде. Ни предсмертного письма, ни записной книжки. Начальник отложил чемодан и спросил молодого сыщика: - Говоришь, один остановился? - Да, так сказал хозяин. - Гм, странно. А женщина? Где же она была все это время? Экспресс "Асакадзэ" прибыл в Хакату пятнадцатого вечером. До самоубийства прошла почти целая неделя. Что делал этот человек с пятнадцатого по двадцатое? Неужели никуда не выходил? - Никуда не выходил, все время сидел в гостинице. - Может быть, к нему все-таки приходила женщина? - Нет, хозяин сказал, что никто не приходил. Торигаи, присутствовавший при осмотре чемодана, незаметно ушел. Нахлобучил старую шляпу и выскользнул из комнаты. На улице он вскочил в трамвай. Проехал несколько остановок, сошел, свернул в переулок. Остановился перед домом с вывеской "Гостиница Танбая". Увидев полицейское удостоверение, управляющий вышел из-за конторки и угодливо поклонился. Проверив сведения, собранные молодым сыщиком, Дзютаро Торигаи решил задать еще несколько вопросов. Приветливо улыбаясь, он спросил: - Как он выглядел, как держался, когда появился у вас? - Казался очень усталым. Поужинал и тут же лег спать, - ответил управляющий. - Скучно ведь целыми днями сидеть в номере. Что же он делал? - Да ничего особенного не делал. Прислугу беспокоил редко. Книжки читал или валялся. Коридорная и то говорила, что постоялец очень мрачен. Да вот еще - он все время ждал телефонного звонка. - Ждал звонка? - глаза Торигаи блеснули. - Да. Предупредил и меня и прислугу, что ему должны позвонить. Просил тут же соединить, как только позвонят. Видно, из-за этого и сидел целыми днями в гостинице. - Вероятно, - Торигаи кивнул. - И что же, позвонили ему? - Да. Часов в восемь вечера, двадцатого числа. Я как раз подошел к телефону. Женский голос попросил вызвать Сугавару-сана. - Гм, да?.. Женский голос?.. И попросил именно Су-гавару, а не Саяму? - Да, да. Я тут же соединил эту женщину с ним. Ведь он так ждал. У нас коммутатор, так что можно соединить с любым номером. - А о чем они говорили, не знаете? Управляющий слегка усмехнулся: - Видите ли, у нас не подслушивают телефонные разговоры постояльцев. Торигаи досадливо щелкнул языком. - Ну, а потом что было? - Потом... Говорили они минуту, не больше. Сразу после этого гость попросил счет, расплатился, оставил на хранение известный вам чемодан и ушел. Разве мы могли подумать, что он вместе со своей возлюбленной покончит самоубийством! Сыщик Торигаи устало опустил голову и, поглаживая обросший щетиной подбородок, задумался. Саяма целую неделю просидел в гостинице и с нетерпением ждал звонка женщины. А когда женщина, наконец, позвонила, он куда-то умчался и в тот же вечер покончил с собой. И возлюбленная с ним вместе. Странно, очень странно! Перед глазами Торигаи всплыл счет вагона-ресторана с надписью "обслуживался один человек". Он пробормотал: "Зачем же он ее ждал? Чтобы вместе умереть?.."

СТАНЦИИ КАСИИ И ЗАПАДНЫЙ КАСИИ

1

Торигаи вернулся домой около семи часов вечера. С шумом открыл раздвижную дверь, однако никто не вышел его встречать. Когда он был уже в тесном коридоре, жена крикнула из комнаты: - Пришел? Вода в ванной нагрелась. Торнгаи заглянул в комнату. Жена убирала вязанье. На столе под белой салфеткой стоял ужин. - Мы с Сумико уже поели, думали, ты поздно придешь. Сумико пошла с Нитта-саном в кино. Ну, давай, давай, иди мойся. Дзютаро раздевался молча. Костюм совсем износился, вот и подкладка начала рваться. С отворотов брюк на татами посыпался песок, словно усталость, накопившаяся за долгий трудный день. Торигаи возвращался домой в разное время. Такая уж у него работа. Жена и дочь ждали его обычно до половины седьмого и, если он к этому часу не приходил, ужинали одни. Дочь, Сумико, пошла в кино со своим женихом. Дзютаро молча прошел в ванную комнату. Дровяная колонка. Ванна старинного образца - просто круглая деревянная бочка. - Ну, как вода? - спросила жена. - Хороша, - нехотя ответил Дзютаро. Ему лень было говорить. Он любил сидеть в теплой воде и обдумывать свои дела. Сейчас он думал о вчерашних самоубийцах. Что их толкнуло к этому? Может быть, что-нибудь и удастся выяснить? Из Токио пришла телеграмма от родственников, они приедут за покойниками. А вот газеты пишут, что Саяма замешан в деле о взяточничестве... И что есть люди, которые вздохнут с облегчением, узнав о его смерти... Очевидно, Саяма был добропорядочным, но малодушным человеком. А еще газеты пишут, что между ним и О-Токи были близкие отношения и Саяма очень мучался этим. Значит, покончив с собой, Саяма сразу разрешил два вопроса. Нет, пожалуй, основную роль здесь сыграл страх перед следствием, а женщина только подтолкнула его к смерти. И все же странно, думал Дзютаро, обливая лицо теплой водой, вместе прибыли в Хакату, потом женщина исчезла. Он один пятнадцатого остановился в "Ганбая". Дату прибытия помог установить счет вагона-ресторана. С шестнадцатого до двадцатого, целых пять дней, с нетерпением ждал весточки от женщины. А что же делала О-Токи? Дзютаро вытер лицо полотенцем. Звонок был для него очень важным, ведь он целыми днями никуда не отлучался. Вечером двадцатого, около восьми часов, она позвонила. И попросила позвать Сугавару, а не Саяму. Значит, они договорились заранее. Он тут же ушел. В тот же вечер они вместе отправились на Касийское взморье и покончили с собой. Для влюбленных что-то уж слишком поспешное самоубийство. Может быть, были какие-то обстоятельства, помешавшие им насладиться последней встречей. Но какие неизвестно. И никакой записки не осталось. Хотя... это ни о чем не говорит. Ведь предсмертные записки обычно пишут зеленые юнцы, а люди постарше не пишут. Кроме того, когда у людей настоящая трагедия, тут уж не до писания. Видно, все-таки это самоубийство по сговору. Да-да, это несомненно. А счет? Почему "обслужен один человек"?.. - Послушай, выйдешь ты когда-нибудь или нет? - раздался за дверью голос жены.