Энни Прул - Горбатая гора

• Название: Горбатая гора
• Автор: Энни Прул
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00253-6

Сборник рассказов Энни Прул, лауреата Пулицеровской премии, автора романа «Корабельные новости», — это истории непростой жизни обитателей северного штата Вайоминг, каждый день доказывающих свое право на жизнь. Один из рассказов, «Горбатая гора», лег в основу сценария оскароносного блокбастера «Горбатая гора» известного режиссера Энга Ли.

Захватывающий дух пейзаж американского севера, эдемский сад штата Вайоминг. Два романтически настроенных молодых ковбоя отправились на дальнее пастбище. Ветер, горный ручей, цветущая долина и Горбатая гора были свидетелями и соучастниками их преступления…

---

Лиланд бросил водить грузовые машины. Лори скопила немного денег. Они решили еще раз попробовать открыть собственное дело. Супруги арендовали старую автозаправку, где когда-то работал Лиланд, ту самую, которую они пытались переделать в хозяйственный магазин. Теперь они решили снова устроить здесь автозаправочную станцию и открыть круглосуточный магазин, где можно купить продукты и всякую всячину. Чтобы привлечь клиентов, они прибегали к всевозможным ухищрениям: тут были и яркие плакаты, зазывающие посетителей, и бесплатное мороженое в вафельном рожке каждому, кто заправил машину, и розыгрыши призов. Лиланд вспоминал славные деньки, когда здесь останавливалось не меньше сотни машин в день. Но теперь шоссе номер 16 превратилось в одну из самых пустынных дорог страны. Они продержались год, после чего Лиланд признал, что у них опять ничего не вышло, и это действительно было так. Когда Денвер проиграл Сан-Франциско в играх на Суперкубок, Лиланд несколько дней ходил мрачнее тучи.

Старшего сына Лиланда и Лори уволили из армии. Он не говорил, почему, но Лиланд догадывался, что здесь не обошлось без наркотиков. Лиланд снова стал водить большегрузные автомобили, хотя теперь у него частенько побаливала спина. Старший сын поселился у родителей. Он устроился наемным рабочим на ранчо, где ухаживал за скотом. Лиланд украдкой разглядывал сына, ища приметы пагубной страсти. Глаза у того были всегда красными и постоянно слезились.

Настали худшие времена. Умерла мать Лиланда. Лиланд повредил спину, а через несколько дней оказалось, что Лори вновь беременна и у нее рак груди. Ей было сорок шесть. Доктор посоветовал сделать аборт. Лори отказалась.

Старший сын заявил, что у него аллергия на лошадей, и бросил работу на ранчо. Он сказал отцу, что хочет заняться выращиванием свиней. Свинина была в цене. Пару недель Лиланд пребывал в радостном возбуждении. Он представлял себе вывеску «Лиланд Ли и сью, скотоводческое хозяйство». Но сын передумал, когда один из армейских приятелей заехал к нему на новеньком мотоцикле. На следующее утро оба укатили в Финикс.

На пятом месяце у Лори случился выкидыш. Ее тело стремительно пожирал рак. Лиланд приходил в больницу каждый день. Это продолжалось недолго. Лори умерла. Их дочери, обе уже замужние, ругали отца на чем свет стоит. Никто не знал, как найти старшего сына, поэтому его не было на похоронах. Младший сын безутешно рыдал. Было решено, что он будет жить в Биллингсе, штат Монтана, вместе со старшей сестрой, которая ждала первенца.

Спустя два года после смерти Лори кафе, где она работала, купила немолодая леди из Огайо. Она перекрасила здание в оранжевый цвет, изменила его название на «Лакомый кусочек» и наняла Лиланда поваром. Оказалось, что он не только разбирается в мясе и знает, как выбирать лучшие отрубы, но и умеет прекрасно готовить мясо на решетке и жарить курицу. Он никогда не готовил дома, и все были удивлены, что он так долго скрывал свой талант. Старший сын вернулся домой, и на следующий год они с отцом собираются арендовать старую автозаправку и открыть там мастерскую по ремонту мотоциклов и небольшой мясной ресторанчик. Слушать, о чем говорят по радио, им недосуг.

перевод Т. Ю. Гутман

Кровожадный конь

Посвящается Баззи Малли

Зима 1886/87 года выдалась ужасной. Об этом, черт побери, говорится в каждой истории наптх равнин. Слишком много рогатого скота разводили на этой земле в то засушливое лето. Ранний мокрый снег так примерз к земле, что скотина не могла пробраться сквозь наст к траве. А потом начались снежные бури и ужасный холод, так что скотина дохла и множество туш валялось в канавах и оврагах.

Молодой ковбой из Монтаны, непонятно по какой причине сэкономивший на пальто и рукавицах и вложивший всю свою зарплату в прекрасную пару ботинок ручной работы, направлялся в сторону Вайоминга, надеясь, что там будет теплее, — это было южнее того места, где он находился. В ту ночь он замерз на западном берегу Паудер-ривер, что текла вверх от Техаса и славилась своей шириной и глубиной — дюйм в глубину и милю в ширину.

На следующий день три ковбоя из Бокс-Спринг, что недалеко от Саггса, проезжали мимо его трупа, голубого, как точильный камень, и наполовину засыпанного снегом. Это были здравомыслящие и бравые ребята. На них красовались пальто, шерстяные шапки, толстые шерстяные шарфы, обмотанные вокруг шапок под щетинистыми подбородками, и перчатки из овчины. Двое из них считались счастливчиками — их ноги были обуты в хорошие ботинки и шерстяные носки. Третий, Дирт Шитс, косоглазый пьяница с жирными волосами, тоже чувствовал себя довольно неплохо, но ему не повезло с обувью — ботинки оказались старыми и дырявыми, а носков не было и в помине.

— Надо же, у этого молодчика мой размер обуви, — сказал Шитс, завидев труп, и впервые за весь день слез с лошади.

Он потянул левый ботинок ковбоя из Монтаны, но тот накрепко примерз к ноге. Да и с правым дела обстояли не лучше.

— Хренов сукин сын, — ругнулся Шитс. — Ладно, я их отрежу а после ужина займусь разморозкой. — И, вытащив бови-нож, он отпилил голени парня из Монтаны, как раз по линии верха ботинок, а потом сунул обутые обрубки ступней в седельную сумку, восхищаясь прекрасно выделанной кожей, расшитой карточными мастями — червами и трефами.

Ковбои поехали дальше вниз по реке, ища пристанища, но по дороге увязли в каких-то болотах, потратив большую часть дня на то, чтобы выбраться оттуда.

— Уже слишком поздно искать хорошую ночлежку, — решили они. — Лачуга старого Гриса должна быть где-то недалеко. У него найдется чернослив или еще какие-нибудь сласти и, по крайней мере, есть горячая печка.

Температура падала, в такой холод замерзала даже слюна, и ковбои не рисковали даже отлить, боясь, что отморозят хозяйство и окажутся примерзшими к земле до весны. Они пришли к выводу, что было больше минус сорока.

Лачуга обнаружилась в сорока милях к северу. Старик Грис открыл гостям дверь.

— Входите, кто бы вы ни были — хоть ковбои, хоть торговцы, мне плевать, — сказал он.

— Привяжи наших лошадей где-нибудь в сарае, — велели они ему.

— В сарае? — удивился старик. — Да у меня его сроду не было. Там есть навес за поленницей, оттуда их не снесет ветром. И авось не замерзнут. Своих-то коней я в доме держу. Уж не обессудьте, балую я их. Спите, где найдете место, только не тревожьте того гребаного гнедого, а тот он быстренько выкинет вас вон. Он норовистый конь. Берите стулья, — продолжал Грис, — у меня есть тушенка, и очень хочется поболтать. А еще я сейчас достану из духовки горячие бисквиты.

Вечер прошел замечательно: ковбои ели, пили, играли в карты, обменивались небылицами, грелись у печки. Грис не забывал угощать лошадей. Единственным недоразумением, с точки зрения гостей, оказался тот факт, что хозяин обобрал их, как липку, взяв с них за ночлег три доллара и сорок центов.

Около полуночи старый Грис загасил лампу и завалился на свою койку, а три ковбоя растянулись на полу. Шитс сунул свой трофей за печку, положил голову на седло и уснул.

Он проснулся за полчаса до рассвета, вспомнил, что сегодня у его матери день рождения и, если он хочет послать ей обычную сентиментальную поздравительную телеграмму, ему нужно побыстрее скакать в Оверлендское отделение телеграфа, закрывающееся в полдень. Осмотрев свой ужасный трофей, парень обнаружил, что тот полностью разморозился. И тогда Шитс стащил с обрубков носки и ботинки и сразу же нацепил их на себя. Оставив голые обрубки ступней парня из Монтаны и свои ботинки в углу возле посудного шкафа, Шитс выскользнул на улицу, оседлал лошадь и поскакал в сторону Оверленда. Ветер был несильным, и холодный воздух приятно освежал.

Старый Грис проснулся на восходе солнца, смолол кофейные зерна, зажарил бекон и, посмотрел на своих спящих гостей, сказал:

— Кофе готов.

И тут гнедой конь пихнул ногой нечто очень похожее на мужскую ступню. Старик пригляделся пристальнее.

— Скверное начало дня, — озабоченно сказал он, — это же мужская ступня. А вот и еще одна. Он пересчитал гостей. Вместо трех их оказалось только двое.

— Просыпайтесь, уцелевшие! — завопил Грис. — Ради бога просыпайтесь и вставайте!

Два ковбоя заворочались на полу и уставились на старика, который в ужасе показывал на валявшиеся у ног жеребца ступни.

— Он съел Шитса! — Бушевал старик. — О, я знал, что это норовистый жеребец, но чтобы съесть человека целиком? Ах ты, гребаный дикарь! — закричал он на гнедого и вытолкнул его на обжигающий холод. — Ты больше никогда не будешь есть человечину! Ты будешь жить на снегу вместе с волками, ты, исчадие ада! — Однако, честно говоря, старику даже понравилось чувствовать себя хозяином лошади, способной сожрать целиком ковбоя.