Алексей Горбачев - Последний выстрел. Встречи в Буране

• Название: Последний выстрел. Встречи в Буране
• Автор: Алексей Горбачев
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1967

Две повести объединяет книга — «Последний выстрел» и «Встречи в Буране». События первой из них происходят в дни войны. В центре — столкновение двух персонажей — молодого добровольца, будущего известного художника Дмитрия Гусарова и предателя Кузьмы Бублика. Только после войны настигает предателя заслуженная кара. Вторая повесть — о нашем времени. Врач Михаил Петрович Воронов приезжает в село Буран отдохнуть в семье брата — председателя колхоза, знакомится с жителями села. Но отпуск врача заканчивается неожиданно — ему приходится спасать жизнь любимого человека...

Алексей Михайлович Горбачев живет в г. Оренбурге. Он автор нескольких книг. Особенно полюбилась читателю его повесть «Сельская учительница».

---

— Постойте, товарищ Гусаров, куда же вы? Я сейчас же, в вашем присутствии позвоню на Узловую. Начальником там приятель мой, учились вместе... — И он тут же стал звонить соседу. — Ну вот, все улажено! Вы не волнуйтесь, товарищ Гусаров, вещи ваши придут в целости и сохранности. Мой приятель слово дал! — Прежде официально-строгий и нахмуренный хозяин кабинета вел себя теперь по-другому. Он был несказанно доволен тем, что к нему зашел известный художник и, кажется, готов был выполнить любую его просьбу. — Извините за любопытство, товарищ Гусаров, «Полина-партизанка» — это ваша картина?

— Моя.

Начальник еще более оживился:

— Мы когда-то в шестом классе сочинение писали по ней. До сих пор помню — очень хорошая картина!

Дмитрий Степанович грустно улыбнулся. Обычно им овладевала какая-то неловкость, если кто-либо в глаза хвалил его картины, а сейчас он испытывал другое чувство. Казалось, недавно, совсем недавно работал он над своей «Партизанкой», казалось, только вчера его, молодого художника, поздравляли друзья и знакомые с премией... А сколько воды утекло, сколько лет минуло, если шестиклассник, писавший сочинение по его картине, вырос, выучился и стал начальником станции.

— Товарищ Гусаров, можете здесь подождать поезд, — предложил словоохотливый начальник. — Я попрошу буфетчицу, она принесет вам завтрак.

— Спасибо, не стану мешать вам, — вежливо отказался Дмитрий Степанович и от завтрака, и от кабинета.

2

Перед приходом поезда в привокзальном скверике было довольно-таки людно. На садовых скамейках сидели пассажиры и те, кто пришел проводить или встретить. Вокруг цветочной клумбы бегали дети. В другое время и при других обстоятельствах Дмитрий Степанович непременно потянулся бы за альбомом и карандашами. Он, конечно, не пропустил бы случая зарисовать вон ту старую женщину с обветренным, морщинистым лицом, заплаканными, но счастливыми глазами. По всему видать, колхозница впервые провожает куда-то сына — рослого, плечистого парня в новом костюме. Парень, по всей вероятности, уезжает в город учиться, а может быть, отправляется куда-нибудь на стройку искать свое счастье, свое место в жизни... Парень с вежливой необходимостью слушает наставления матери... В другое время Дмитрий Степанович подошел бы к ним, расспросил бы обо всем. Но сейчас у него не было под рукой ни карандашей, ни альбома, да и мысли его заняты совершенно другим. Он думал о Кузьме Бублике, думал о том, что не мог ошибиться, глаз у него натренированно-цепкий, и прошлые встречи с Кузьмой Бубликом ему никогда не забыть, сколько бы ни прошло времени...

...Впервые они встретились в педагогическом институте. Дмитрий Гусаров учился на биологическом факультете, Кузьма Бублик на историческом. Дмитрий тогда еще не думал, что станет художником. Он просто любил рисовать, а в школе увлекался биологией. Биологию у них преподавал Викентий Викентьевич — юркий, узкоплечий старичок со старомодной седой бородкой, в пенсне на зеленом шнурочке. Викентий Викентьевич, бывало, в каждой букашке, в самой простенькой травинке открывал такие чудо-чудеса, что Дмитрий заслушивался, а потом с восхищением смотрел на зеленую листву клена, что рос под окном, и в мыслях повторял вслед за учителем: «Древесный лист — это величайшая лаборатория природы, с которой пока не могут сравниться самые современные и богато оснащенные лаборатории, созданные руками человека».

Одноклассники Дмитрия спорили о задачах по физике, по алгебре, мастерили авиамодели, радиоприемники, а он, уединясь, мог часами рассматривать свой гербарий или безотрывно любоваться радугой, закатом, дивясь игре и богатству красок. И если его друг-приятель Костя Черныш — озорной белобрысый паренек — начинал хвалить самолеты: вот, мол, чудо техники! — Дмитрий усмехался:

— Подумаешь, самолет... Да обыкновенная стрекоза устроена в миллион раз посложнее твоего самолета!

— Ха! Стрекоза! — насмешливо кричал Костя. — А ты попробуй на своей стрекозе перелететь Северный полюс, как Валерий Чкалов!

Дмитрий вынужденно соглашался — да, конечно, стрекоза до полюса не долетит...

Если Викентий Викентьевич выводил весь класс, как он выражался, «на натуру» — в лес или загородные луга, ребята на просторе бедокурили, почти не слушая объяснений учителя. Им интересней было гонять по траве мяч и лазить по деревьям, тем более, что Викентий Викентьевич не очень-то и сердился. Подозвав к себе Дмитрия, он говорил:

— Обрати внимание, Митя, на муравьев. Ты погляди, погляди — вон спешит к муравейнику муравей. Он без ноши. Давай-ка, Митя, проследим, что он станет делать. Так и есть! — радовался Викентий Викентьевич. — Ты погляди, Митя, муравей что-то объясняет собратьям. Он где-то и что-то нашел и теперь зовет на помощь... Вон, вон побежал наш герой, а за ним цепочкой потянулись помощники... Мы с тобой, Митя, были свидетелями чуда, еще не разгаданного человеком. Задумайся, каким образом осуществляется связь между насекомыми? Для нас это пока тайна. В природе. Митя, много, очень много тайн, и тот, кто разгадает хотя бы одну из них, обогатит человечество... Ты это, Митя, крепко запомни.

Часто в такие походы Дмитрий брал с собой альбом и цветные карандаши. Он рисовал цветы, бабочек, освещенные солнцем рощицы. Рассматривая потом работы ученика, Викентий Викентьевич похваливал:

— Молодец, Митя, цепкий у тебя глаз. Главное — наблюдай, всегда наблюдай. В природе все красиво, только не проходи мимо, не будь равнодушным к этой красоте.

Когда после десятилетки встал вопрос: куда пойти учиться, Дмитрий уже знал — он будет учителем биологии, станет похожим на Викентия Викентьевича.

Костя Черныш посмеивался:

— Не героическую ты избрал специальность, будешь лягушек анатомировать.

Дмитрий соглашался — да, специальность не героическая, это не то, что быть летчиком или танкистом... Сам Костя Черныш, например, изменил своим самолетам, избрав специальность еще более заманчивую — он захотел стать геологом и взахлеб доказывал:

— Представляешь, как это интересно — ходить по тайге, по горам, по нехоженым тропам! Поступай со мной на геологический!

— Да я... Я уже документ подал, — отказывался Дмитрий, стесняясь признаться приятелю в том, что тайги боится и пугают его нехоженые тропы.

— Чудак ты! Да что может быть интересней работы геолога?!

Дмитрий опять соглашался, что это и в самом деле интересно, и он верил, что его приятель пойдет куда угодно, хоть к черту на рога... Костя смел, упорен, самолюбив. Однажды, кажется, еще в четвертом классе, кто-то из ребятишек сказал, что ночью в лесу очень страшно... Костя засмеялся — чего страшного? И тут же поспорил, что переночует один в Лукашевском лесу, где, как говорили, водились волки. И отправился туда ночевать. Правда, отец Кости и их сосед-охотник нарушили этот замысел и поздно вечером нашли смельчака на дереве. Отец в сердцах даже высек сына... Но все равно в глазах мальчишек Костя Черныш был героем!

Дмитрий на такое не был способен. Он, кажется, умер бы от страха в ночном лесу и на приятеля посматривал с острой мальчишечьей завистью.

Чуть ли не с первых дней студенчества сразу была замечена склонность Дмитрия Гусарова к рисованию, и вскоре он стал художником институтской стенной газеты «Голос студента». Редактором этой газеты был Кузьма Бублик. К тому времени Кузьма уже успел поработать на какой-то стройке, окончил рабфак. По возрасту он был старше многих студентов, вчерашних десятиклассников.

Газета выходила один раз в неделю, по четвергам. Всю неделю члены редколлегии собирали заметки, а в среду вечером собирались вместе и не расходились до тех пор, пока газета не была готова.

— Кровь из носу, а в четверг должен висеть свежий номер, — говорил Кузьма Бублик. Чуть подергивая правым плечом, он расхаживал по комнате, давал указания, дотошно проверял каждую заметку, прежде чем отдать ее Ларисе Федоренко, умевшей печатать на машинке. Газету он вел на полном серьезе, начальственно покрикивая на подчиненных.

— Тоже мне, стенная газета, — насмешливо сказал однажды Дмитрий. — Вместо «Голоса студента» нашу газету вернее было бы назвать «Голосом подхалима»...

— Это что за разговорчики! — прикрикнул Кузьма Бублик.

— А что? Правду сказал Гусаров, — поддержала Дмитрия Лариса. — Мы всех и всё только хвалим!

— Мы призваны воспитывать массы на положительных примерах, — ораторствовал Кузьма Бублик. Он вообще был мастак на речи, любил выступать на собраниях, и Дмитрий всегда с неприязнью смотрел на него.

«Складно говорит, хорошо у Кузьмы язык подвешен, такой обязательно пролезет в начальство», — не раз подумывал он.

Как-то студенты физмата принесли заметку об одном ассистенте, который частенько приходит на практические занятия под хмельком.