Соколов - Загробный мир по древнерусским представлениям

• Название: Загробный мир по древнерусским представлениям
• Автор: Соколов
• Жанр: История

Литературно-исторический опыт исследования древнерусского народного миросозерцания.

---

Так, в песне «Cestmir a Wlaslaw» («Честмир и Власлав») сказано:

Wlaslaw tvstati ne mozese;

Mo re na jej sip6se w noc emu…

A] a vyjde dusa г гюъсе] huby,

Wyletie na drwo, a po drwech

Semo tamo, doniz mrtewnezzen [91, HO]0.

В песне «Zaboj a Slawoi» («Забой и Славой») после описания поражения Забоем Людека находим такие слова:

«Tamo (т. е. на поле битвы, где лежит много мертвых тел) i wele dus teka semo po drewech;

lieh bojiu septaetwo iplachy swer, Iedno sowy nebojie se [91, 109]1.

He менее важно и свидетельство грамоты Немецкой 1240 г., что жрецы поморян уверяли народ, будто они видят, как душа честного человека с дружиной переходит к другой жизни на небо [177, 14]. На существование же веры в будущую жизнь души у русских-славян

11 Власлав встать не может:

Морена его усыпила в ночь черную…

Вот и вышла душа из стенящих уст,

Взлетела на дерево и (порхала) по деревьям Туда и сюда, пока не сожгли мертваго

31 Там много душ носятся туда-сюда по деревьям; боятся их пти цы и пугливый зверь, одне (или «только») совы их не боятся.

указывают погребальные обряды, бывшие в употреблении у нашего предка в его языческий период. Так, Инд-Доста (около 930 г.) в своей «Книге драгоценных драгоценностей» передает следующее известие о наших предках-язычниках: «Когда (у русских) умирает какой знатный, для него вырывают могилу в виде просторной комнаты, кладут туда мертвеца, кладут туда одежду, золотые обручи, которые он носил, много яств, кружки с напитками и другие неодушевленные предметы и ценности. Жена, которую он любил, живою помещается в погребальной комнате; затем затворяют двери, и она там умирает [45, 270; 91, 55; 209, 675]. Из этого указания арабского писателя можно усматривать," что наши предки-язычники верили в продолжение жизни за гробом, ибо странно предположить, чтобы предки без всякой цели клали с покойниками различные вещи в могилу, а тем более зарывали с ним живою его «любимую» жену. Цель здесь ясна. Предок так поступал благодаря вере, что умерших ожидает жизнь за гробом, и притом жизнь, подобная жизни земной, ибо здесь видно еще желание пользоваться за гробом всем тем, чем умершие пользовались до смерти. В доказательство того, что обряд погребения, описанный арабским писателем, более или менее правдоподобен, можно указать на ныне существующие обычаи в некоторых местах России, напр, в Белоруссии, класть с покойником в могилу любимые им при жизни вещи, а также и еду с питьем32. Обычаи, ныне существующие, никак нельзя отнести к христианскому происхождению, ибо, по христианскому воззрению, душа за гробом не нуждается ни в чем материальном, а это есть ни больше ни меньше как остаток от языческих времен. Итак, жизнь умершего, или, иначе, жизнь души, по воззрению предков, продолжала существовать и за гробом.

Местопребывание души по смерти человека (земля)

Разрешая далее вопрос (куда душа уходит или где живет), мы прежде всего сталкиваемся с верованием предка в посмертную жизнь души на земле, где она, по его воззрению, живет, принимая на себя различные образы.

Признавая за душой способность превращаться, предок верил, что душа умершего блуждает по земле под видом огня или носится в виде ветра. Остаток таких представлений предка можно усматривать в существующих у простого народа поверьях. Так, простой народ думает, что ведьмы и колдуны по смерти огненными шарами каждый год отправляются к реке Иордану омывать свои грехи, но их на пути всегда застигает дождь и они никогда не достигают своей цели33. Если жена тоскует по умершему мужу, то он по ночам к ней может, по народному поверью, явиться огненным змеем, проникая в дом через трубу. В Малороссии, по рассказу одной женщины, умершая обратилась вихрем. «Умерла одна баба, — так говорит рассказчица, — взяли у нас рушныки; та впустыли рушныки у яму, тай забулися об них; батько огляди-лись, де ти рушныки? Лають батько, що немае руш-ныкив; а мы-що робить? С сестрою за лопаты; давай

3 Слышано автором в Покровском уезде Владимирской губ.

откуповать ту бабу; норовицы з дви земли виверну-ли; як узяли тягнуть… й взявсь з тией могылы вихорь; як почав, як почав крутить! Всю солому обдер, чуть нашей хаты не перевернув!»[36, S21], По верованию белорусов, душа ветром врывается в трубу и стонет, прося поминовения [123, 514].

Имея такое представление, предок также был убежден, что душа умершего может превращаться в растения, а следовательно, и жить на земле.

Живя среди природы и приковывая к ней свои взоры, древний человек невольно замечал, что то разнообразие растительного царства, которое его окружает, имеет свои корни в земле и от земли получает свое бытие. Видя такую способность земли производить и произрастать, примитивный человек считал и себя произшедшим от земли. Такое убеждение у него могло возникнуть еще и потому, что он находил по тлении человеческого организма земляной прах. Действительно, у всех народов мы находим название человека земнородным, а земля называется матерью. Так, в санскритских поэмах и именах мы часто встречаем эпитет человека: «рожденный от Ману», или «рожденный землею». В этих же поэмах и земля называется матерью — «matar Prithivi», т. е. творящею производительницей, от корня «та», которая могла рождать людей [11, 127].

У Гомера, в гимне Венеры [118], люди названы «Xa|iayevei(A» — рожденные землею84, а в «Илиаде» находим богиню «Ar|ur)i: r|p», дочь Крона и Реи, сестру Зевса, которая была матерью-землею, ибо Апцлтлр образовалась изь Гл-цптцр (бг| — земля, цг)тлр — мать). Существовало у древних греков и предание, что пелазги, родоначальники греков, произошли от Пелазга. которого родила земля [11, 128; 50, 114; 52].

'В тексте стоит: «хацатл'еал avGpcoroov»

У римлян встречаем предание, записанное Овидием о Кадме, который хотел сражаться с людьми, вышедшими из земли.

Territus hosCe novo Cadmus capere arma parabat, — пишет Овидий, — Ne cape: depopulo, quern terra creaverat, unus Exclamat «nee te civilibus insere bellis. Atque ita terrigenis rigido de fratribus unum Comius ense ferit [257]…35

Называет землю матерью, матушкой, а человека земнородным и наш русский народ. Интересен в данном случае стих, с которым крестьяне Нижегородской губ. обращаются к земле перед сбором лекарственных зелий и кореньев. Вот этот стих:

Гой, земля ecu сырая, Земляматерая, Матерь нам ecu родная! Всех ecu нас породила,

Воспоила, воскормила И угодьем наделила; Ради нас, своих детей, Зелий ecu народила,

Польгой беса отгоняти И в болезнях помогати. Повели с себя урвати Разных надобъев, угодьев, Ради полый на живот.

Что наш предок считал себя происшедшим из земли, на это мы находим указание также в стихе «О Голубиной книге», где говорится, что наши

Кости крепкия от камени, Телеса наши от сырой земли [21, № 567, 73, 356].

35 Устрашенный новым врагом, Кадм готовится схватиться за оружие. «Не бери! — воскликнул один из народа, который создала земля. — И не вводи себя в гражданские войны». И, таким образом, в рукопашной схватке одного из братьев земнородных твердьт пронзил мечом.

Правда, стих «О Голубиной книге» на Руси появляется поздно и притом заключенное в нем сказание о сотворении мира и человека перешло к нам от других народов, но уже одно то, что оно могло срастись с убеждением и кругом воззрений русского народа, указывает нам, что оно не было чуждо духу нашего предка и могло быть заимствовано только из общеиндоевропейского источника [332, 144].

Считая себя происшедшим из земли, древний человек ставил через это происхождение себя в род — ственную связь с окружающим его растительным царством, так как он видел, что и растения получают свое бытие из земли. На основании этого, а также вследствие одухотворения природы и перенесения на нее психических процессов, растения и деревья представлялись древнему человеку не мертвыми, а подобными ему живыми существами. Они, как и он, получили из одной материнской утробы свое бытие, они, как и он, растут, разделяют явления жизни и смерти, здоровья и болезни, одним словом, они обнаруживают все черты, напоминающие человека. Такое представление дало возможность примитивному человеку заселять растения и деревья душами умерших. К этому же побуждало его и то обстоятельство, что на могилах умерших он находил растения, выросшие как бы из праха погребенного мертвеца. Для него было вполне естественно переселить в это растение душу умершего, а что душа действительно могла жить в деревьях, в этом древнего человека убеждало присутствие в них огня, который обнаруживался во время трения древесных кусков36; огонь же предок считал не только живительной силой, но и душой человека.

36 Огонь в древнее время ^добывался посредством трения двух древесныхкусков [41].

Следы древнего верования нашего предка в переселение души умершего в разные рстения сохрани — лись в существующих на Руси сказках, народных преданиях и стихах. Так, в сказке «О Снежевиноч — ке» говорится, что на могиле убитой Снежевиночки вырастает камыш, из которого бурлаки делают дудочку. Дудочка досталась в руки родителей Снежевиночки; они разломили ее — и оттуда выскочила их дочка [15, № 137, 137]. Подобное находим в малорусской сказке «Маруся». Маруся умерла от злого упыря. На могиле ее вырастает цветок. Боярский сын пересаживает цветок в горшок и привозит домой. Ночью цветок начинает двигаться, падает наземь со своего стебля и превращается в красивую девицу [15, № 137, 206, 123, 323]. В сказке «О злой мачехе» рассказывается об убийстве мачехой падчерицы. Убитая превращается в калину. Прохожие делают из калины дудочку, которая сама играет и рассказывает об убийстве. Сюжет этот варьируется весьма разнообразно: иногда сестра убивает брата, и на могиле вырастает бузина, то брат — сестру, и вырастает тростинка, то две сестры убивают третью, накрывают ее елкой, а на елке вырастает цветок, который поет о совершенном злодеянии [15, № 137; 32, 21; 95, 20]37.