Джудит Майкл - Наследство

• Название: Наследство
• Автор: Джудит Майкл
• Издательство: Олма-пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998

Джудит Майкл — псевдоним супружеской пары, писателей Джудит Барнард и Майкла Фэйна. Их романы «Обманы», «Правящая страсть», «Наследство» и другие вышли тиражом более 11 миллионов экземпляров.

Героиня романа «Наследство» Лора Фэрчайлд случайно знакомится с эксцентричным стариком Оуэном Сэлинджером, главой гостиничной корпорации, и становится его доверенным лицом Она получает доступ к аристократическим кругам Бостона и вызывает пылкую страсть племянника Оуэна — Поля. Однако смерть Оуэна и судебное разбирательство разбивают ее мечты и настраивают семью Сэлинджеров против нее. Лишенная наследства, Лора клянется вернуть себе все, что было безжалостно отобрано.

---

За массивным столом, стоящим в библиотеке, сидели Элвин Паркинсон — адвокат Оуэна — и Феликс и Аса Сэлинджеры, сыновья Оуэна, наследники его империи и богатства. Поль пожал им руки, затем поздоровался с родителями, а потом они с Лорой направились в дальний угол комнаты, встав перед застекленным книжным шкафом, который тянулся во всю стену. Он обнял дрожащую Лору, и когда Паркинсон начал читать, легонько поцеловал ее в макушку.

— Передо мной находится воля и завещание Оуэна Сэлинджера, датированное этим месяцем три года назад. Сначала упоминаются люди, не принадлежащие к членам семьи. Открывает завещание посмертный дар в пятьсот тысяч долларов Розе Каррен, которая, по словам Оуэна, «управляла моим домом пятьдесят лет и поддерживала меня в самые трудные, безрадостные годы после смерти моей любимой Айрис».

Паркинсон продолжал:

— «Я также завещаю небольшие суммы денег служащим и консьержам, которые долго прослужили в системе отелей „Сэлинджер“, садовникам, парикмахерам и портным, капитану яхты в Карибском море, продавцу в обувном магазине в Кембридже и другим служащим», которых я не стану называть, чтобы не утомлять вас. Также существенные суммы завещаны организациям, которые поддерживал Оуэн, среди них Музей искусств в Бостоне, Бостонский симфонический оркестр, музей Изабеллы Стюарт Гарднер, театральные труппы «Кембридже Фокси», «Уэлфлит Ойстерс» и «Кейп-Код Мерсмейдз».

Когда при распределении наследства было упомянуто об эксцентричных привязанностях Оуэна, по комнате пробежал шуршащий смешок: семье потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к этому и иногда даже соглашаться с этим. Только Феликс и Аса сидели с вытянутыми лицами, они никогда не находили забавными выходки отца.

Затем Паркинсон достал еще какой-то документ из своего портфеля:

— «Из тридцати процентов акций сети отелей „Сэлинджер“ я оставляю двадцать восемь процентов моим сыновьям Феликсу и Асе, разделенных поровну».

— Двадцать восемь? — Аса буквально взвился, стараясь заглянуть в бумагу через плечо Паркинсона. — Ему принадлежало тридцать! Нам принадлежит тридцать п-п-процентов! Это несомненно. — Он старался заглянуть в документ и разобраться, в чем дело. — Что это за чертовщина, что вы читаете? Это н-н-не завещание.

Между тем Паркинсон откашлялся и добавил:

— Это дополнение к завещанию, которое Оуэн сделал в июле.

Феликс сидел молча, внимательно рассматривая крепко сжатые руки.

— В прошлом месяце? — требовательно спросил Аса. — После удара?

Паркинсон кивнул:

— Если вы позволите, я бы прочитал все до конца.

— Если мы позволим! — мрачно повторил Аса. — Читайте!

Откашлявшись еще раз, Паркинсон начал:

— «Я, Оуэн Сэлинджер, пребывая в полном разуме и сознании, сделал дополнение к завещанию, которое я составил три года назад. Из тридцати процентов акций сети отелей „Сэлинджер“ я оставляю двадцать восемь процентов в равных долях моим сыновьям Феликсу и Асе Сэлинджерам. Моей наиболее любимой Лоре Фэрчайлд, которая принесла мне радость и любовь и украсила последние годы моей жизни, я завещаю оставшиеся два процента акций сети отелей „Сэлинджер“, плюс сто процентов акций „Оуэн Сэлинджер корпорейшн“, которая является самостоятельным предприятием, состоящим из четырех отелей, что легли в основу сети отелей „Сэлинджер“ шестьдесят лет назад, в Нью-Йорке, Чикаго, Филадельфии и Вашингтоне, а также мой дом и мебель на Бикон-Хилл, где Лора жила и будет продолжать жить. Она точно знает, что делать с наследством; она разделяла мои мысли и помогала мне строить планы, и я доверяю ей претворить все мечты в жизнь и сделать все во имя процветания дела».

В кратком, тяжелом молчании, которое обволокло комнату, накрыло, как пеленой, Лора закрыла глаза и почувствовала, как по щекам побежали теплые, соленые слезы.

«Моя дражайшая Лора, в своем завещании я оставляю тебе сущую безделицу…»

Это все, что он написал. Да, конечно, она думала о каких-то деньгах, может, даже о какой-то сумме, которой бы хватило на покупку маленького дома и возможность иметь свою собственность, даже если она и будет замужем за Полем, и применить все, чему научил ее Оуэн, все, что ей известно о гостиничном бизнесе.

Взглянув через комнату на Клэя, она увидела его восхищенный взгляд, в глазах горел огонь, губы невольно прошептали: «Ух! Ты вырвала это!»

Она отвернулась, пораженная и рассерженная.

Поль, проследив за ее взглядом, нахмурившись, смотрел на Клэя. Мгновенно комната наполнилась какофонией голосов, а Паркинсон застучал по чернильнице, пытаясь вновь овладеть ситуацией.

— Я не потерплю этого! — взорвался Аса. — Всему есть предел! Мы дали ей крышу над головой, и она распоряжалась в доме несколько лет.

— Оуэн отдал ей дом, — спокойно сказала Ленни, но никто не обратил внимания на ее слова.

— Я думаю, это очень мило! — воскликнула Эллисон. — Лора заботилась о дедушке, почему бы ему не оставить ей что-то в наследство, если он хотел это сделать?

— Он не знал, чего он хотел. — Феликс тяжело ронял слова, и они прозвучали, заглушая все голоса в комнате. Он стоял, положив руку на плечо Паркинсона, тем самым сдерживая его и давая понять, что сейчас не его время говорить. Он ждал, пока все члены семьи, выплеснув все, что у них было, успокоятся и выслушают его. Все притихли; они знали, что теперь он, Феликс, а не Аса был настоящей главой семьи Сэлинджеров.

— Он не знал, чего он хотел, — размеренно, отчеканивая слова, проговорил Феликс. — Он был старый, больной человек, которым крутила и запугивала его жадная ведьма, во всем потворствуя ему, и целый месяц после удара…

— Феликс! — Низкий голос Поля перебил хриплый голос дяди.

— Какого черта, о чем ты говоришь?

— Ты недоделанный ублюдок! — взревел Клэй, перебивая Поля. — Какого черта вы…

— Заткнись! — выпалил Феликс и продолжил, не нарушая размеренный темп речи: — …Целый месяц после удара он был беспомощным инвалидом, который не мог ни двигаться, ни говорить.

— Феликс, — опять прервал его Поль.

— Он мог говорить! — произнесла Лора. — Он говорил со мной, мы говорили…

— …не мог ни двигаться, ни говорить, и для всех очевидно то, что он потерял способность мыслить здраво. И этот совершенно очевидный факт использовала эта девушка, которая была всего-навсего лишь одной из его прихотей пока буквально не вползла в его жизнь, а потом, когда он умирал, никого не допускала к нему, даже сиделок, чтобы быть с ним наедине и заставить его изменить завещание…

— Достаточно! — возмущенно заявил Поль. — К черту все, Феликс, ты сошел с ума; что за дьявол в тебя вселился? Это проклятый набор лжи…

— Оуэн не хотел никаких сиделок! — кричала Лора. Она едва ли слышала Поля. — Он велел мне не допускать их! — Она дрожала от озноба, струйки слез высохли на щеках. — Он не хотел видеть никого из посторонних; он хотел, чтобы рядом была только я!

— Он не знал сам, чего хотел, — начал Феликс в третий раз.

— Заткнись! — прорычал Поль. — Пусть все-таки Элвин закончит читать завещание. И, ради Бога, ты объяснишь все позже, извинишься перед Лорой и перед всей семьей.

Не обращая внимания на слова Поля, он откинул голову назад и, потупив глаза, обратился к Лоре:

— Он ничего не знал, не так ли? Он не знал, что ты — преступница с прошлым, что у тебя брат — преступник и что ты лгала ему, ты лгала всем нам — лгала четыре года, в то время как мы приняли тебя и дали тебе все.

Лора тяжело вздохнула, и этот звук пронесся в мертвой тишине комнаты, подобно шелесту тончайшей материи.

— Четыре года, — сказал Феликс. Его слова падали, как удары молота. — И мы все знали это четыре года назад, летом, когда ты и твой брат появились в нашем доме, пропала наша уникальная коллекция украшений, и…

— Мы не имеем к этому никакого отношения! — выкрикнул Клэй.

Все заговорили одновременно, повернувшись друг к другу, встревоженные, наседая на Феликса, чтобы он объяснил, что имел в виду. Но Феликс обращался только к Лоре:

— Ты не думаешь, что мы поверим этому? Доказательства, которыми я сейчас располагаю, ясно свидетельствуют, что вы пришли сюда с одной целью: обокрасть нас, а потом решили еще задержаться, когда увидели, что можете раскинуть свои сети вокруг моего отца, — так же, как вы уже поступили однажды с пожилым человеком, который оставил вам наследство после смерти, а потом… — кричал он, уже заглушая поднявшийся гомон, глядя прямо на Поля, — вы поймали в свои сети молодого человека с состоянием, потому что профессиональные охотники за богатством никогда не упускают ни малейшей возможности, не так ли, мисс Фэрчайлд?

— Это не так! Я любила Оуэна! — Но слова бессильно повисли в воздухе; она почувствовала себя раздавленной этой грудой обвинений. — Я люблю Поля! Вы не вправе так лгать…

— Не говорите со мной о правах! Вы пришли к нам с ложью. Ты пришла, чтобы расставить ловушку, подцепить на удочку, ты просто вползла в нашу семью… и вы украли драгоценности моей жены и почти убили моего отца!