Джудит Майкл - Наследство

• Название: Наследство
• Автор: Джудит Майкл
• Издательство: Олма-пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998

Джудит Майкл — псевдоним супружеской пары, писателей Джудит Барнард и Майкла Фэйна. Их романы «Обманы», «Правящая страсть», «Наследство» и другие вышли тиражом более 11 миллионов экземпляров.

Героиня романа «Наследство» Лора Фэрчайлд случайно знакомится с эксцентричным стариком Оуэном Сэлинджером, главой гостиничной корпорации, и становится его доверенным лицом Она получает доступ к аристократическим кругам Бостона и вызывает пылкую страсть племянника Оуэна — Поля. Однако смерть Оуэна и судебное разбирательство разбивают ее мечты и настраивают семью Сэлинджеров против нее. Лишенная наследства, Лора клянется вернуть себе все, что было безжалостно отобрано.

---

— Все началось с Оуэна и Айрис. Мой дед родился в прошлом веке и основал несколько отелей. У него родились два сына… — Она описала свою семью, подробно остановившись на Айрис, которая умерла примерно за двадцать пять лет до ее рождения. — То, что я не знаю ее, не имеет значения. Дед столько рассказывал о ней и о том, как сильно они любили друг друга, что она стала частью моей жизни. А вспоминаю ее, когда у меня что то не ладится или когда не могу решить, как правильно поступить, и мне не с кем посоветоваться.

— А с вашей матерью?

— Моя мама — чудесный человек. Но я не могу бегать к ней по любому поводу. И потом с тоской каждый должен справиться сам.

— Да. А чем вызвана ваша тоска?

— Дед умер и…

— Это, наверное, только одна из причин?

— Еще мой развод… Знаете, неприятно терпеть неудачи, тем более что все советовали мне не выходить за него замуж — Поль, и Лора, и дедушка — а я не послушалась.

— Лора? — У него сел голос, и он откашлялся.

— Поль и дед пытались отговорить меня. Поль Дженсен, мой двоюродный брат. Но я считала, что знаю, что делаю. И ошиблась.

Бен снова откашлялся:

— Лора — тоже ваша кузина?

— Нет. Об этом человеке мне не хочется говорить, Бен. У меня много двоюродных братьев и сестер, если вам так уж интересно знать о них. Кстати, Патрицию вы уже видели.

— Мне больше всего хотелось бы знать, что причинило вам боль. Лора имела к этому отношение?

Эллисон закусила губу. Она снова стала смотреть в окно, рассеянно разглядывая палубы плавучих домов, где на стульях расположились семьи и вели беседы.

Мимо проплывали другие лодки; люди катались на лодках по каналам в последних лучах вечернего солнца и выглядели спокойными и довольными. Со стороны казалось, что ни у кого из них не было никаких секретов и что, вспомнив свое прошлое, они не испытывают при этом никакой грусти.

— Лора была моей подругой, — резко ответила она. — Она жила в моей семье много лет. Она пришла к нам, когда ей было всего восемнадцать, стала работать на кухне, а потом помогала моему деду в библиотеке. С ней был и ее брат, но я привязалась именно к Лоре. Мы проводили вместе много времени. Она ничего не знала и не умела; я научила ее играть в теннис, танцевать, выбирать одежду. Моя мать и тетя тоже помогали ей — она была очень симпатичная, а мы помогли ей стать красивой — кухарка Роза учила ее готовить, я водила ее по ресторанам, чтобы она научилась делать заказ, и мы часто ставили на место взглядом невежливых официантов, а потом смеялись.

Она ладонью вытерла глаза.

— Извините, я такая глупая, до сих пор плачу, вспоминая ее. Но с ней было так весело; она замечательно смеялась и умела здорово копировать людей. Она была доброй, честной, умной… то есть она не была честной, а мы все долгое время считали ее честной, и когда я спрашивала у нее совета о чем-то, она говорила мне, что думала, и обычно оказывалась права…

— Не была честной? — переспросил Бен, когда она замолчала. Он сдерживал себя, пытаясь увидеть все глазами Эллисон, а также глазами Лоры, но все время он видел перед собой улыбку Лоры и ее взгляд, обращенный на него, полный любви и доверия.

— Что вы имеете в виду: не была честной?

— Она оказалась воровкой, — резко ответила Эллисон. — Когда-то ее арестовали в Нью-Йорке и судили — я не знаю всех деталей — но мой отец думает, что она с братом проникла к нам в дом на Кейп-Коде с единственной целью ограбить нас. Кроме того, он совершенно уверен, что именно они ограбили нас летом, когда наш дом был взломан и исчезли драгоценности мамы. Он не мог доказать этого, а полиция так никого и не нашла.

— И вы тоже думаете, что это сделала она? Может быть, ее брат?

— Не знаю. Теперь мне все равно. Мы любили и доверяли ей, а она никогда не рассказывала о себе, не сказала правду, а потом, когда умер дедушка… — Она замолчала и в отчаянии покачала головой. — Хватит о ней. Давайте поговорим опять о вас.

— Ну нет! — Она удивленно взглянула на него, и Бен быстро добавил: — Извините, я не хотел кричать на вас. Меня так захватила ваша история, что я хочу услышать, чем все кончилось.

Она продолжала внимательно смотреть на него:

— Кажется, вас действительно волнует это.

— Меня волнует то, что волнует вас. Легкий румянец опять появился на ее щеках.

— У моего деда случился удар, и он тяжело болел около месяца, а потом умер. Лора была с ним все это время — почти все время — и прямо перед смертью он вызвал своего адвоката и изменил завещание, оставив ей свой дом, часть акций корпорации «Сэлинджер» и четыре свои отеля.

— Господи! — задохнулся Бен.

— Что?

— Это целое состояние!

— Мой отец так и сказал. Он назвал ее охотницей за состоянием. Но я не думаю, что она была такой. Я думала, что это замечательно, что она унаследовала отели и все остальное, потому что они с дедом любили друг друга, и если он хотел ей что-то оставить после своей смерти, то имел на это право.

Она снова замолкла и невидящими глазами уставилась в зал.

— Значит, она сейчас богатая женщина, — сказал Бен. — Так почему же вы расстраиваетесь?

— Потому что она уже не моя подруга. И она вовсе не богатая. Я ведь сказала, что она лгала нам. Многие годы она лгала и таилась от нас, а мы были с ней откровенны и относились к ней всей душой. А потом, когда дедушка заболел, она кое-что сделала — я не знаю, что именно, но что-то, отчего он стал бояться… чего-то. Его поведение после удара стало странным; то он не находил себе места, сердился, то был слишком взволнован или чувствовал себя несчастным — мы не понимали почему — никто из нас не мог понять его, когда он пытался говорить. А Лора сказала, что она его понимает, и мы просили ее объяснять нам. Так ужасно было входить в его комнату; я не знала, что ему сказать. Я была уверена, что Лора чудесный человек, потому что она сидела с ним, слушала, как он произносил эти гортанные звуки, как будто они с ним просто сидели и пили днем чай…

— Да, кажется, она действительно замечательная женщина, — сказал Бен.

— Не знаю. Однако, оставаясь с ним наедине, она смогла заставить его сделать поправку к завещанию и оставить ей дом, акции и отели. Он не сделал этого, когда был здоров; он никогда даже не заикался об этом, Лора каким-то образом заставила его сделать это, хотя он не мог ни говорить, ни нормально думать.

Бен прищурил глаза:

— А откуда вы узнали, что она заставила его?

— Я не знаю, точно не знаю, я не очень часто заходила к нему в комнату, должна была бы заходить почаще, другие тоже, а Лора все время сидела с ним, и мне за всех нас стыдно. Но адвокат, который делал поправку, дал показания, что…

— Показания? Был суд? — Он помнил, что ходили разговоры о судебном разбирательстве относительно завещания Оуэна Сэлинджера, но это не имело прямого отношения к «Амстердам Сэлинджер», поэтому никто не обратил на них внимания.

— Мой отец подал в суд, чтобы поправку признали недействительной. По основному завещанию все отходило моему отцу и моему дяде.

— И что же произошло дальше? — спросил Бен, стараясь не выдать своего нетерпения.

— Дело выиграл мой отец. Мы все выиграли, если посмотреть на это дело с этой точки зрения. Суд решил, что дед не отвечал за свои действия, то есть не отдавал себе отчет в том, что он делает, когда диктовал поправку.

— Значит, она ничего не получила?

— Во всяком случае, не от дедушки. Я не знаю, что у нее есть. Мой отец заставил ее уехать, когда умер дед; и я не видела ее вплоть до суда, который был в июле прошлого года, и не разговаривала с ней с тех пор. Я хотела заговорить, но она была так холодна и отстраненна, а я была обижена на нее, что я к ней и не подошла. Я не знаю, где она сейчас и чем занимается. Все, что я знаю, что мы отдали ей все, а она швырнула это нам в лицо, лгала нам, воспользовалась болезнью дедушки. Но черт бы меня побрал, я до сих пор думаю о ней, скучаю по ней и мечтаю о том, чтобы ничего этого не случилось и мы снова стали друзьями, почти сестрами…

Ее голос замер. Вокруг них шумели люди, играла музыка.

Бен сидел, откинувшись на стуле, но его руки, спрятанные скатертью, были крепко сжаты на коленях.

Мой отец заставил ее уехать, когда умер дедушка.

При этих словах он почувствовал торжество. «Ну и что дальше? — молча обратился он к Лоре. — Не такая уж чудесная семейка оказалась, не так ли? Я предупреждал тебя, но ты не хотела слушать. Они были тебе нужны, и ты повернулась ко мне спиной, чтобы остаться с ними. А они выставили тебя вон. Так тебе и надо».

Он тоже был очень сердит на нее. Она могла бы ему все рассказать, обратиться к нему за помощью. Видимо, она действительно ненавидит его, если не позвала в такой трудный момент своей жизни.

А потом его охватила жалость к ней. Он до сих пор помнил, какие у нее были худенькие плечи, когда он обнял ее в последний раз перед разлукой. Проклятье, она была совсем девчонкой, которая никому не причинила вреда, а этот чертов Феликс Сэлинджер натравил на нее законников.