Жюль Верн - Золотой вулкан

• Название: Золотой вулкан
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1999
• ISBN: 5-86218-153-9, 5-86218-022-2

«Золотой вулкан» (1899) — одно из последних сочинений Ж. Верна, появилось одновременно с первыми рассказами Дж. Лондона. Навеянное «золотой лихорадкой», охватившей в те времена Америку, оно должно было стать книгой-предостережением для Мишеля Верна, любимого сына романиста, талантливого молодого человека с непростым характером.

---

— Мэтр Снаббин, возможно, дядюшка оставил после себя немалые долги. В этом случае — ручаюсь, что мой двоюродный брат меня поддержит, — мы сделаем все для защиты доброго имени Лакостов, которое носили наши матушки, и если потребуются жертвы, мы принесем их без колебаний. Необходимо как можно скорее составить опись имущества дяди Джосайаса.

— Подождите, дорогой господин Ским! — воскликнул нотариус. — Я вас отлично знаю, и ваши чувства меня не удивляют! Но, думается мне, нет нужды в жертвах, о которых вы говорите. Не исключено, что ваш дядя умер нищим, однако не будем забывать о том, что он владел участком на Фортимайлз-Крик, а ведь эта собственность имеет стоимость, позволяющую справиться со всеми нуждами. Имение вашего дяди отныне нераздельно принадлежит вам и Бену Реддлу, понеже вы являетесь единственными родственниками господина Джосайаса Лакоста, обладающими правами наследников.

Тем не менее мэтр Снаббин согласился, что надлежало действовать как можно более осмотрительно. Братья могли принять наследство лишь при соблюдении условия об описи наследуемого имущества. Им предстояло в первую очередь определить актив и пассив имения усопшего и только после этого принимать какие бы то ни было решения на сей счет.

— Если вы не против, господин Ским, я мог бы вашим делом заняться, — добавил нотариус. — Полагаю, прежде всего надобно собрать самые точные сведения. В конце концов, кто знает?.. Участок — это участок!.. Еще неизвестно, что именно там нашли: ничего или почти ничего. Как говорят старатели, достаточно одного лотка, чтобы набить кошелек до замка!

— Разумеется, мэтр Снаббин, — ответил Самми Ским, — если участок дяди хоть чего-нибудь да стоит, мы поспешим от него избавиться, естественно, на максимально выгодных условиях.

— Конечно, — согласился нотариус. — Но такого ли мнения ваш кузен?

— Полагаю, да, — ответил Самми Ским. — Не думаю, чтобы в голову Бену пришла фантазия заняться добычей самому.

— Как знать, господин Ским… Господин Бен Реддл — инженер. Он может поддаться искушению… Если, к примеру, станет известно, что на участке вашего дяди имеется хорошая жила…

— Уверяю вас, мэтр Снаббин, что это дело не для него! Впрочем, он должен появиться в Монреале через три-четыре дня. Мы с ним поговорим и попросим вас сделать все необходимое для продажи участка на Фортимайлз-Крик тому, кто назначит лучшую цену, или же, — чего я очень опасаюсь, — чтобы расплатиться по обязательствам дяди, если ему пришлось влезть в долги.

Переговоры закончились, и Самми Ским, простившись с нотариусом и пообещав навестить его дня через три-четыре, возвратился на улицу Жака Картье, где жил вместе со своим двоюродным братом.

Мать Самми Скима была канадской француженкой, а в жилах его отца текла англосаксонская кровь. История этой старинной семьи началась в 1759 году, в эпоху завоевания Северной Америки. Скимы обосновались в Нижней Канаде[4], в Монреальском округе, где обзавелись поместьем, главной доходной статьей которого были пастбища, леса и пахотные земли.

В те времена, о которых пойдет речь, Самми Скиму исполнилось уже тридцать два года. Росту он был выше среднего, имел приятное лицо, крепкое телосложение человека, привыкшего к вольным ветрам полей, и со своими синими глазами и рыжей бородой являл собой характерный и симпатичный тип франко-канадца, который унаследовал от матери. Господин Ским жил в своем поместье, не изнуряя себя чрезмерными заботами, ни на что особенное не претендуя, ведя завидное существование дворянина-фермера посреди самого благодатного края доминиона. Не будучи крупным, имение Самми Скима давало ему возможность удовлетворять вполне умеренные собственные потребности, а желания увеличить доходы у нашего героя не возникало никогда. Он любил охоту и отдавался ей всей душой, оглашая выстрелами изобиловавшие дичью леса и долы, которые занимали значительную часть округа. Он с удовольствием рыбачил и имел в своем распоряжении все большие и малые притоки реки Святого Лаврентия, не считая огромных озер, столь многочисленных на севере Америки.

Принадлежавший двоюродным братьям дом особым шиком не отличался, но был удобен и находился в одном из самых спокойных кварталов Монреаля, вдали от торговой и промышленной суеты. Здесь они с нетерпением ожидали возвращения весны, стойко перенося невзгоды холодных зим Канады, страны суровой, хотя и лежащей на той же параллели, что и Южная Европа. Увы, сильные ветры не встречают здесь на своем пути ни одной горы, и арктические вьюги с необычайной свирепостью обрушиваются на Канаду.

Монреаль, где в 1843 году обосновалось правительство[5], мог предоставить Самми Скиму любые возможности для принятия участия в общественной жизни. Однако, обладая характером независимым и имея мало общего с высокопоставленным чиновничеством, он испытывал перед политикой священный ужас. Впрочем, господин Ским с легким сердцем подчинялся британскому суверенитету, явно более формальному, нежели действительному. К партиям, разделявшим канадское общество, он не примыкал никогда и, презирая официальный свет, в конечном счете оставался философом, что позволяло ему вести жизнь без особых претензий.

Самми Ским был убежден, что любое отклонение от размеренного образа жизни приводит лишь к неприятностям, заботам и ухудшению благосостояния.

Понятно, почему этот философ, несмотря на целых тридцать два года за его плечами, ни разу не подумал о женитьбе. Возможно, если бы он не лишился матери, то удовлетворил бы ее желание иметь сноху; но в этом случае жена Самми Скима обязательно должна была бы разделять все его вкусы. В многочисленных канадских семьях, где часто бывает свыше двух дюжин детей, ему непременно нашли бы подходящую наследницу городского или деревенского состояния, и брак, несомненно, оказался бы счастливым. Но госпожа Ским умерла пять лет назад, через три года после смерти мужа, и если даже она мечтала о жене для сына, то он, скорее всего, о супруге и не помышлял; теперь, когда матери не стало, мысль о женитьбе не приходила ему в голову.

С первым же потеплением, когда утреннее солнце вселяет надежду на скорое возвращение весны, Самми Ским начал готовиться к отъезду в деревню, правда, так и не уговорив кузена покинуть дом на улице Жака Картье и податься на природу. Его путь лежал на ферму, что находилась в Грин-Вэлли, Зеленой долине, в двадцати милях к северу от Монреальского округа, на левом берегу реки Святого Лаврентия. Здесь он готовился вновь погрузиться в сельскую жизнь, прерванную суровой зимой, когда водоемы покрываются льдом, а поля толстым слоем снега. Здесь он снова должен был встретиться со своими фермерами, славными людьми, вот уже полвека работавшими на его семью. Как могли они не испытывать к нему чистосердечной любви, подкрепленной нерушимой преданностью доброму хозяину, если он готов был сделать для них все, пусть даже ценой собственной жизни? Вот почему они всякий раз бурно радовались его приезду и откровенно огорчались, когда он уезжал.

Имение в Зеленой долине каждый год приносило около двадцати тысяч франков прибыли, которую братья делили пополам, поскольку эта недвижимость принадлежала им в равных долях — точно так же, как монреальский дом. На плодородной почве хорошо росли травы и пшеница; другой доходной статьей были великолепные леса, еще покрывавшие доминион, особенно его восточную часть. В состав фермы входил комплекс прекрасно оборудованных и ухоженных зданий и, сверх того, конюшни, амбары, стойла, курятник и сарай. Братья располагали всем современным сельскохозяйственным инвентарем. Что касается их жилища, это был просторный дом, расположенный при входе на обнесенный забором участок, раскинувшийся в тени деревьев и похожий на сплошной зеленый ковер. Это строение, при всей его простоте, вовсе не было лишено комфорта.

Так выглядели пенаты, где Самми Ским и Бен Реддл жили в теплое время года и которые они, во всяком случае первый из кузенов, не променяли бы ни на какой барский дворец любящих пышность американцев. При всей своей скромности это жилище совершенно удовлетворяло Самми Скима, и он не хотел ни увеличивать его, ни украшать, довольствуясь тем, что создала природа. Здесь проходили его дни, заполненные, охотничьими развлечениями, и пролетали ночи, приносившие здоровый, крепкий сон.

Само собой разумеется — и это необходимо подчеркнуть, — Самми Ским был довольно богат благодаря своим землям, умея извлекать из них выгоду с изобретательностью и методичностью. Но если он не мог допустить, чтобы его богатство сокращалось, то точно так же ничего не предпринимал для его приумножения — он не пускался ни в какие аферы, для коих в Америке так много имелось возможностей; Скима не привлекали ни коммерческие, ни промышленные спекуляции, ни железные дороги, ни шахты, никакие другие кампании, включая морские. Этот мудрец боялся всего, что было связано с риском и даже просто со случайностью. Ставить себя в зависимость от удачи или неудачи, от развития событий, которых нельзя ни предвидеть, ни избежать, просыпаться утром с мыслью: «Богаче ли я сегодня или беднее, чем вчера?» — все это вызывало у него ужас. Он предпочел бы никогда не засыпать либо никогда не просыпаться.