Тед Уильямс - Море серебрянного света

• Название: Море серебрянного света
• Автор: Тед Уильямс
• Жанр: Киберпанк

КОНЕЦ ВСЕЛЕННОЙ...

Иноземье  –  частная многомерная вселенная, сотворенная и контролируемая Братством Грааля, организацией, созданной самыми богатыми и безжалостными личностями в мире  –  рушится. Планы членов Братства стать бессмертными при помощи сети вдребезги разбиты чудовищным интеллектом, существующим и действующим в сети под именем "Иной", и еще более чудовищным человеком, называющим себя Джон Дред. Перехватив управление сетью у своего нанимателя, Феликса Жонглера, Дред сделал себя богом этой виртуальной вселенной и последовательно уничтожает все ее миры.

Жонглер, беспомощный и попавший в ловушку, вынужден заключить союз со своими врагами: Рени Сулавейо, !Ксаббу, Мартиной, Полем Джонасом и другими членами маленькой группы, вошедшей в Иноземье в попытке спасти маленькихдетей, ставших пленниками виртуальной реальности. Но пока они пробиваются через лабиринт придуманных миров, стремясь достигнут настоящего сердца Иноземья, время неумолимо истекает.

Захваченные сверхъестественнымии смертельными ландшафтами умирающей сети, отчаявшаяся группа стремится, несмотря на все уменьшающеюсявероятность, спасти детей, решить причудливые загадки Иноземья и вернуться в реальную жизнь.

Но задолго до того, как у них появится возможность вернуться в "настоящий" мир, он может исчезнуть! Ведь уничтожение вселенной Жонглера  –  только генеральная репетиция Джонни Дреда. Он задумал овладеть всеми гигантскими ресурсами холдинга Жонглера и вызвать разрушение всей Земли...

Предисловие переводчика.

К сожалению, я потерял надежду на редактирование, поэтому выкладываю перевод таким, какой он есть.Если, паче чаяния, редактура все-таки произойдет, я немедленно перевыложу книгу.09/12/2011

---

 –  Сковородки с маслом,  –  сказал Селларс.  –  И начинайте кидать резиновые маты.

Джереми и Джозеф, вооружившись ручками метел, толкнули сковородки, полные машинного масла, прямо в сердце пламени. Дель Рей начал бросать собранную ими резину на самый верх кучи. Сначала дым, а потом и само пламя изменило цвет: облако, которое втягивалось в дымоход, стало черным, как грозовая туча, и хотя нос и рот Джозефа закрывали мокрые тряпки, запах едва не валил с ног. Глаза тоже горели: защитные очки, которые они нашли в одном из кабинетов, были стары как мир и плохо сидели. Он немного отошел назад и смотрел, как Дель Рей и Джереми вбросили в огонь последние пластиковые ящики и резину. Пламя накинулось на них с такой яростью, что все трое вынуждены были убежать подальше, на бетонный пол, кашляя и чихая.

Если эта хрень не прогонит их, подумал Джозеф, глядя как в дымоходе исчезает чернильно-черное облако, такое толстое, что оно скорее лилось, чем летело, мы все покойники. Внезапно он сообразил, что имел в виду Селларс, когда сказал "очень рискованно". Если электричество выключат, или что-нибудь в туче перекроет дымопровод, черная масса потечет прямо на них. Им останется либо задохнуться, либо открыть бронированные двери лифта и выйти наружу, под пули убийц.

Черная пелена стала такой большой, что воздухозаборник уже не справлялся, скрутилась в грозовое облако и стала распространяться по всему помещению.

 –  Где этот чертов мужик?  –  сказал он. Джереми и Дель Рей, слишком занятые выкашливанием собственных внутренностей, не отвечали. Джозеф, с небывалой ясностью, представил в уме местонахождение В-капсул и что он будет делать для того, чтобы освободить пленников, если произойдет короткое замыкание. Его мысли, до этого поглощенные подготовкой костра, опять стали отрывочными и испуганными.  –  Селларс! Эй парень, что ты там делаешь? Мы сейчас задохнемся насмерть!

 –  О, простите,  –  прожужжал голос.  –  Я должен был отключить пожарную тревогу. Я готов.

Тебе-то легко, подумал Джозеф. Ты-то не сражаешься за каждый вздох.

Он и все остальные, тяжело дыша, собрались около монитора. Воздухозаборник ревел во всю глотку, но вот, наконец, послышался далекий звон, как будто кто-то стал регулярно бить молотком по металлической трубе. Мгновением позже Джозеф почувствовал, что давление в комнате меняется, не настолько, чтобы его уши отпустило, но все-таки меняется. Черные перья костра задрожали и нагнулись к дымопроводу. Остаток дыма, убежавший от воздухозаборника, направился туда же, как если бы гора сама вдохнула себя.

 –  Смотрите,  –  сказал Селларс.

Какое-то мгновение сцена на мониторе не менялась: кирки поднимались и опускались, белый человек с сигарой  –  Селларс назвал его Клеккер, Джозеф хотел бы запомнить имя этой бурской свиньи  –  наклонился к ним и что-то сказал. Потом Клеккер поднял голову, как животное, услышавшее далекий выстрел. Мгновение позже картинка потемнела. Джозеф даже решил, что монитор испортился.

На крошечном экране, без звука, все казалось достаточно странным и далеким. Внезапно экран опять потемнел, и из ямы выбрались люди. Один из них упал на колени, хватаясь за горло, но прежде, чем Джозеф сумел увидеть, что с ним произошло, экран стал совершенно черным.

Дым лился потоком из вентилятора возле лифта, все экраны этого этажа потемнели. Джозеф видел только очертание темных фигур, бредущих, подающих, опять поднимающихся и ползущих к выходу.

 –  Сдохните, ублюдки!  –  крикнул Джозеф.  –  Сожгли мой дом, да? Застрелили толстого парня- компьютерщика, которого даже не знали? Задохнитесь и сдохните!

Но они не все сдохли, увы. Мониторы зафиксировали их бегство на следующий этаж, отчаянные попытки запечатать за собой дверь, но Селларс напустил дым и на этот этаж, тоже, и наемникам опять пришлось бежать.

В конце концов четверым удалось улизнуть через массивные главные ворота. Камера около бронированных ворот показала маленькие молчаливые фигурки, которые вывалились на воздух и свалились без сил, как моряки, выжившие при кораблекрушении, падают на землю, которую уже не чаяли увидеть.

 –  Четверо,  –  сосчитал Дель Рей.  –  Один не сумел выбраться. Уже кое-что.

 –  Остальные еще долго не сумеют войти на тот этаж, где они копали,  –  сказал Селларс. В его голосе не было особого удовольствия, но, скорее, мрачное удовлетворение.  –  Они открыли все двери, вероятно для того, чтобы не попасть больше в ловушку, но я отключил все воздухозаборники на том этаже, и потребуется много времени, чтобы дым сам ушел оттуда.

 –  Хотел бы я убить их всех,  –  сказал Джозеф.

Джереми покачал головой и отвернулся.  –  Ужасная смерть.

 –  А что, как ты думаешь, они собирались делать с нами?  –  разъярился Джозеф.  –  Браай (* гриль, африкаанс)? Эй, ребята, мы тут приготовили немного барбекю, не хотите ли выпить пару кружек пива?

 –  Я должен оставить вас,  –  объявил Селларс.  –  Но я свяжусь с вами, попозже. У вас есть отсрочка на несколько дней.

Громкоговоритель замолчал. Джозеф снял мокрую тряпку со рта и тут же завязал ее опять.

 –  Лучше бы он сделал воздух получше,  –  проскрежетал он.

 –  Дымоотвод все еще работает,  –  сказал Дель Рей.  –  Вскоре воздух точно будет лучше. Но мы должны потушить огонь.  –  Он поднял один из огнетушителей, которые они приготовили заранее.

Джозеф поторопился присоединиться к нему.  –  Как там Рени и маленький человек?  –  спросил он у Дако.

Джереми Дако на мгновение приподнял защитные очки и, прищурясь, осмотрел данные консоли.  –  Все в норме,  –  сказал он.  –  Они дышат лучшим воздухом, чем мы.

 –  И что мы теперь будем делать?  –  спросил Джозеф, поднимая тяжелый огнетушитель. Дым закручивался вокруг концов его ботинок, но самая большая часть облака по-прежнему всасывалась в дымоход, решетка и вся стена вокруг нее лоснились от жирной черной копоти.

 –  Что мы будем делать?  –  переспросил Джереми.  –  Ждать.

 –  Черт побери,  –  сказал Джозеф, направляя поток пены на огонь.  –  Вот это именно то, от чего я устаю. Почему этот Селларс способен перевернуть всю гору сверху до низу, но не хочет послать мне бутылку вина?

КОНЕЧНО это был сон  –  не тот, что разрушил ее жизнь, и дети не вернулись к ней после долгого молчания; самый обыкновенный сон.

Стояла ночь, и Александр стоял за дверью их дома в Джунипер Бей. Он хотел войти, потому что оставил что-то внутри, но она, хотя и видела его силуэт в слабом свете уличных ламп  –  в этом сне рядом с дверью было окно  –  все никак не решалась его впустить. Он звал ее, опять и опять, без боли и недовольства, но с той горячей увлеченностью, которая всегда отличала его, и с таким видом, как будто он должен был сделать что-то очень важное, такое, что не даст миру сломаться и разлететься на мельчайшие кусочки.

Он не мог или не хотел сказать ей, что оставил в доме. Влекомая глубочайшим отчаянием и безнадежностью, она стала рыться в ящиках и шкафах, пытаясь найти что-то настолько важное, что из-за него он отложил свою какую-то там поездку, но не нашла ничего, что вообще имело бы смысл.

Ее разбудило жужжание настенного экрана и темнота, сгустившаяся за шторами мотеля. Она уснула, сидя на кровати, сразу после полудня, и теперь комнату освещал только свет, лившийся с экрана. Какая беспечность, она не полностью задернула шторы. Любой мог стоять и разглядывать ее через окно.

Но кому это нужно?

Она встала, полностью задернула шторы и вернулась в теплую уютную кровать. Садясь и пытаясь примириться с пробуждением, она почувствовала, что чего-то не хватает. Миши, сообразила она через мгновение, который всегда спал свернувшись клубочком рядом с ней, или на коленях, его маленькое тело так успокаивающе лежало на ней.

Перестань. Не начинай опять. На глазах появились слезы.

Экран бормотал о внезапной экономической нестабильности на финансовых рынках, о странных слухах, о загадочном молчании влиятельных лиц и ключевых игроков. Так трудно быть внимательным. Скорее трудно быть внимательным по-настоящему, потому что внимание так болезненно. Раньше она каждый вечер слушала новости, но в конце концов ежедневное повторение стало вызывать у ней чувство, что она и вся остальная человеческая цивилизация с трудом удерживаются на гребне гигантской волны, которая может с сокрушительной силой в любой момент обрушиться вниз.

Она выключила экран. Пора идти. Офицеры охраны, полиция корпорации, кто бы они не были, взяли ее на заметку, но ясно, что они только исследуют все возможности. Люди отметили, что она задает вопросы.

Из всего, что они знают, они могут подозревать, что я террористка, подумала она. Ее даже развеселила эта мысль, но собственное оживление сделало ее еще более ироничной. И я действительно террористка.