Юлия Кулинченко - От топота копыт [СИ]

• Название: От топота копыт [СИ]
• Автор: Юлия Кулинченко
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011

Тянет обида из дома подальше, на тракт. Остаются в дорожной пыли отпечатки копыт. Хорошо кентавре в родном селении: там семья, друзья, под защитой ветров тихое Топотье. А в пути? Что делать, если отвернулся добрый Ветробог и не видит, как встречаются на твоей дороге неверные повороты, подозрительные спутники и чужие проклятья? Не всегда поймешь, кто друг, а кто враг. И все прочитанные книги не помогут и не подскажут, когда сталкиваешься с настоящей жизнью…

В главах 1-22 отловлена куча пунктуационных блох. (Огромное спасибо Kris и Ткаченко Наталье, в том числе и за вычитку текста) А лишние запятые теперь не так откровенно шевелятся и не пытаются утащить рукопись со стола!

Отдельная благодарность Ал Ниаро за художественную редактуру и отлов технических косяков! Автор чудесных кентавров в иллюстрациях Хорунжий Дмитрий

СИ от 2011.09.14  гл.1-38 + карта

http://samlib.ru/k/kulinchenko_j_a/top-top.shtml

---

Чуть не утопила в итоге, но часть воды в пленницу все-таки попала.

-Кхе-кха-кхе, тхе.. якхе… – девушка пыталась что-то сказать.

Я схватила ее за плечи, надеясь успокоить

-Тише-тише, дыши глубже, вдох-выдох, вдох-выдох. Дыши моя хорошая. Успокойся, все хорошо. Бедненькая. Испугали они тебя!

Пленница послушно задышала.

-Уф… Кхе! Мужик я!

-Что?!? Кто?!?

От неожиданности я выпустила – таки мешок, и он незамедлительно булькнулся в ручей. Пленник влетел в воду головой, извернулся, пытаясь не утопнуть, и истошно заверещал. Я рванулась следом, оскользнулась копытом на скользком берегу, в больной ноге ощутимо хрустнуло, но мешок подцепить успела. Оттащила подальше от воды и, наконец внимательно рассмотрела спасенного.

На мужика этот заморыш походил еще меньше, чем на «прекрасную деву». Парнишку ощутимо трясло от пережитого. С мокрых волос на ворот стекала вода, губы дрожали от холода, глаза начали закатываться. Я уже собралась хорошенько встряхнуть его, что бы привести в чувство, как пленник подал голос:

-Развяжи, а?

Я задумчиво осмотрела мешок. Узел не сложный, но замысловатый, сам не развяжешься. Ой, неспроста разбойники его так спеленали. Все-таки трое мужиков было, против субтильного парнишки, и чего его на себе волочь? Подтолкнули бы ножичком в спину и вся недолга. Сам бы побежал, как миленький. Так нет, не поленились, связали. А вдруг он опасный или дикий какой? Я развяжу, а он как бросится!

Нахмурившись, строго поинтересовалась.

– Так, отвечай быстро. Ты кто, откуда и как у разбойников оказался?!

– Травник я, Залесский, – жалобно заблеял парнишка, – я на них случайно наткнулся, сумку отобрали, побили и кто знает, зачем…

-Травник или знахарь?– невежливо перебила я

-Травник, – шмыгнул носом пленник.

Я задумчиво хмыкнула и покосилась на парнишку с куда большим уважением. Знахарь имелся почти при каждой деревне на десяток дворов, и занимался в основном врачеванием, как людей, так и домашней скотины. Ну там вывих вправить, сбор от простуды заварить, вымя воспаленное корове залечить. Знахари пользовались уже готовыми сборами трав. Заварить знаючи и дать нужное количество, наука сложная, но посильная. Встречались среди знахарей и совсем молоденькие. А вот травников, которые сами разбирались в растениях и знали как, что когда собирать и от какой болезни применять, было гораздо меньше. Не каждый сможет запомнить огромное количество трав, время сбора и сочетание между собой.

Жили травники обособленно, отшельнически. Наукой своей делились крайне неохотно, учеников выбирали придирчиво. По истечении двух-трех десятков лет, ученик проходил обряд посвящения и получал право сам зваться травником. Тем более было удивительно, что парнишке на вид едва исполнилось восемнадцать зим. И когда он интересно обучение проходил? С пеленок? Да и посвящение, как поговаривали, мог не всякий выдержать. Ходили слухи, что обряд крайне болезненный, занимает свеиву тучу времени, и после него травника даже зверье лесное признаёт. Может врет он? Хотя вряд ли. За такое вранье руки-ноги запросто повыдергивать могут. И зачем он разбойникам понадобился? Если применение богатой девицы я еще представляла, то от этого паренька много ли толку. Может, главарь животом занемог? Полечить надо было?

-Развяжи, ну пожалуйста. Худо мне!

Пленник ощутимо спал с лица. Бледность начала отливать в зеленцу. Сжалившись, я потянулась к веревкам. Какой бы он не был опасный я все-равно выше и сильнее. Как наподдам копытом в случае чего! А то сколько он уже так связанный. Руки-ноги откажут, того гляди. Узел поддался быстро. Пленник замер в ожидании и не дергался. Я резко выдернула веревку и, на всякий случай, отступила на шаг. Юноша попытался потянуться и тут же со стоном повалился на траву. Затекшие конечности слушаться отказались. Я усадила его обратно на кочку и слегка растерла руки, разгоняя кровь. Стянула мешок, в котором обнаружилась грязная торба и мятая куртка с неменьшим слоем грязи.

-Потерпи, сейчас чувствительность вернуться должна.

Парень скорчил страдальческую мину.

-Ага, а если они совсем отказали? Я слышал, что отмереть могут, если перетянуть надолго.

-Типун тебе на язык! – я начала закипать. Не хватало еще слушать его нытье. Для себя я уже решила. Бросить парня в лесу совесть мне не позволит. Все-таки я его не зря спасала. Доведу заморыша до ближайшей деревни и там оставлю отлеживаться. А дальше сам разберется куда ему, как ему…

-Тебя зовут-то как, болезный?

-Грайко, ну или Грай, если по-взрослому.

-Понятно, а меня Итой. По-любому.

В отличает от людей, у кентавров имя давалось одно и на всю жизнь. Если Ита, так в любом возрасте. Людским же детям сначала давали детское имя, а по истечении восемнадцатой зимы меняли на взрослое. Значит, Граю около восемнадцати и есть. Раз еще путается, как назваться.

-Повзрослел-то давно, травник? – поддела я

-В начале лета, а что мозги теперь только возрастом мерят? – огрызнулся парнишка.

-Да нет.., – я в задумчивости пнула копытом кочку – молод ты, что-то для травника.

-Какой есть, – парень насупился окончательно.

-Ты не не дуйся, ты встать попробуй, – я подала руку.

Грай вздохнул и напряженно, прислушиваясь к ощущениям, поднялся. Ноги слушались плохо, но всяко лучше, чем совсем никак. Через минуту осторожных притоптываний травник снова повалился на траву со страдальческим стоном.

-Ой-ой! Колет-то как!

-Терпи, раз колет, значит нормально все. Кровь расходится.

Вторая попытка встать, вышла куда успешнее. Через пару шагов юноша побледнел, надул щеки и даже пробежал пару шагов до ближайшего куста. Вдоволь налюбовавшись согнутой фигурой травника, я не поленилась подойти и попридержать за плечи. А то грохнется еще носом в землю.

Парень разогнулся, смущенно покраснел, оттер рукавом рот.

-Они мне что-то пить давали, кажется, бодун настой был. Мне теперь долго плохо будет.

-Какой настой? – полюбопытствовала я.

-Травка такая есть, бодунец. Если крепко заварить и выпить, состояние потом как с похмелья жуткого будет.

-И что теперь? Идти-то ты сможешь? Тут отлежаться не получится, того гляди разбойники вернуться.

-Смогу, только можно за тебя немного подержусь?

Я покосилась на парня, примерявшегося, как удобнее вцепиться в тельный ремень, хорошо хоть не в хвост. Пробурчала, что-то в духе «Может тебя еще верхом повезти»?, но противиться, не стала. Вид у травника был такой болезненный, что удивительно, как он еще сам ногами передвигал.

Сразу двинуться в путь не получилось. Сперва, парень долго рылся по карманам и разбирал торбу в поисках уцелевшего имущества. Разбойники изрядно погоняли его по лесу, прежде чем спеленали, а по состоянию вещей, кажется, еще и волоком по земле потаскали. Потом травник переодевался, с наслаждением рассказывая, что он думает о разбойниках, погибшем скарбе и своем невезении в общем. Ворот его рубахи промок насквозь и куртка, хоть грязная, но сухая, пришлась весьма кстати.

Наконец, мне надоело обогащать свой лексикон заковыристыми ругательствами и, я объявила: «Выдвигаюсь в путь, а ты можешь и дальше дожидаться разбойников, дабы лично все им высказать». Угроза возымела действие, и парень с интересом уставился на меня, отвлекшись от сумки.

-И куда мы пойдем?

-На тракт, конечно, а там до Кружа. Ну, или до ближайшей деревни! – Я была даже немножко удивлена таким глупым вопросом.

-Да? А где, по-твоему, тракт? – искренне полюбопытствовал травник.

Стараясь не потерять лицо, я махнула рукой в том направлении, где по моим прикидкам находилась дорога.

-Туда!

Честно говоря, с таким же результатом я могла показать в любую другую сторону, но как ни странно, парень послушно поднялся, подхватил торбу и самостоятельно отправился в указанном направлении. Мне ничего не оставалось, как двинуться следом.

Глава 4

Несмотря на взятый бодрый темп травник быстро выдохся. Долгожданная дорога все не появлялась, и очень скоро стало ясно, что в направлении я все-таки ошиблась. Отлучки Грая до кустов становились все чаще, а парень все зеленее. У меня нестерпимо разнылась нога, и настроение неуклонно катилось вниз, к совсем свиевому. Зато злобные лесные насекомые, очень нам радовались. В отличие от Грая, укутанного в куртку по самый нос, на мне оставалось гораздо больше места для укусов. Хвост вертелся, как крылья мельницы в ветреный день, но помогал слабо. Комары как-то умудрялись кусаться в промежутках между взмахами хвоста, а в районе лопатки, судя по ощущениям, угнездился клещ.

Травник уже не просто цеплялся за ремень, а почти висел на мне. Особых неудобств это не доставляло, веса парнишка был птичьего, ну чуть крупнее индюков, заботливо выращенных этим летом матушкой. Но, при третьей попытке отцепиться и в беспамятстве рухнуть лицом в землю я, наконец, сжалилась и объявила привал. Грай со стоном повалился в траву на очередной поляне, а я внимательно осмотрелась. Судя по моим прикидкам ушли мы уже достаточно далеко, только вот знать бы в какую сторону? Даже карта была слабым подспорьем, ибо я даже примерно не представляла, где мы находимся. По краю поляны росли развесистые кусты, сплошь покрытые желтыми ягодками. Желудок громко заурчал. Со вчерашнего дня я лишь свежим ветром питалась, и в отличие от отравленного травника, на отсутствие аппетита пожаловаться не могла. Но, есть с первого попавшегося куста охоты не было. Слишком свежи были в памяти воспоминания о съеденных, по глупости, в лесу грибочках.