Виктор Харченко - ...Специального назначения

• Название: ...Специального назначения
• Автор: Виктор Харченко
• Издательство: Воениздат
• Жанр: История
• Год: 1973

Аннотация издательства: Книга маршала инженерных войск В. К. Харченко правдиво и ярко рассказывает о воинах-минерах 1-й гвардейской инженерной бригады специального назначения, прошедших славный боевой путь от Сталинграда до Берлина. Они обезвреживали фашистские мины, коварные взрывные «ловушки», различные фугасы, минировали боевые маршруты вражеских танков, а когда требовала обстановка, брали в руки автоматы. Читатель узнает о напряженных поединках гвардейцев с фашистскими минерами из «зондеркоманд», познакомится с малоизвестными подробностями использовании нашими войсками электризуемых заграждений и мин, управляемых по радио.

---

Не хватало материалов и инструментов. Через несколько дней стали дефицитными изоляторы. Сразу же народная смекалка подсказала выход: нашли черные резиновые трубки. Их разрезали на короткие, в три-четыре сантиметра кусочки. Разрезав вдоль, надевали на проволоку и прибивали скобой к колу. Когда черные трубки кончились, нашли большой запас красных. Кое-кто их красил дегтем или смолой — чтобы меньше были заметны на кольях и не подсказывали противнику, что заграждение находится под током…

Кроме стационарных подстанций на Карельском перешейке для устройства электризуемых заграждений использовались и передвижные электростанции АЭ-2. Они подавали ток на специальную сетку шириной два с половиной метра, подвешиваемую на специальных кольях на высоте около тридцати сантиметров над землей.

В Главном военно-инженерном управлении Красной Армии работам по устройству электризуемых заграждений придавали большое значение. Вот почему из нашей академии в Москву срочно было вызвано несколько специалистов, а меня направили в Научно-исследовательский военно-инженерный институт. Однако работать в нем пришлось очень недолго.

Для создания вокруг Москвы системы электризуемых заграждений было организовано при штабе Западного фронта управление специальных работ во главе с М. Ф. Иоффе. Заместителем его назначили И. Н. Гуреева, меня — начальником штаба. Управлению были подчинены несколько электротехнических рот. В помощь военным инженерам призвали специалистов из Мосэнерго и Моссельэнерго А. И. Галицына, А. А. Кузнецова, Н. С. Лебедева, Г. В. Сербиновского и других.

Сначала на картах наметили принципиальную схему электризуемых заграждений в системе оборонительных полос вокруг столицы. Затем произвели рекогносцировку местности. При этом старались наши заграждения теснее увязать со строительством укреплений. Правда, делать это приходилось, сообразуясь с пометками на картах и схемах, так как обычно мы работали первыми. Фортификаторы приступили к разбивке своих сооружений несколько позднее.

Строительство подмосковного пояса электризуемых заграждений было разделено на участки. Участки возглавили опытные специалисты: М. И. Ершов, И. В. Тихомиров, Д. С. Кривозуб, М. С. Рошаль, П. Г. Бондаренко…

Всего по фронту линия наших электризуемых заграждений простиралась на сто пятьдесят километров. Начиналась она на севере у Хлебниково, шла западнее Нахабино и Красной Пахры и оканчивалась на юге в районе Подольска. В истории военного дела это был первый случай использования электризуемых заграждений в таких масштабах.

Электризуемые заграждения представляли собой четыре ряда обычного усиленного проволочного забора, из которых три были обычными, а один, наиболее удаленный от противника, находился под током. Энергия должна была поступать от московских электростанций по существующим линиям электропередач. Предполагалось использовать имеющиеся трансформаторные подстанции и будки. Однако предстояла большая работа по прокладке магистралей непосредственно к заграждениям, кое-где необходимо было установить дополнительные трансформаторы. Положение усложнялось острым недостатком материалов. Достаточно сказать, что несколько тонн медной проволоки удалось получить только по решению Государственного Комитета Обороны. Лес для кольев заготовляли сами, всеми возможными путями доставали гладкую и колючую проволоку, шланговый кабель.

В этих вопросах совершенно незаменимым оказался наш помпоснаб военинженер 3 ранга Константин Владиславович Зимницкий. Вначале мы довольно скептически относились к его хозяйственным способностям. Высокий, всегда опрятно, даже щеголевато одетый и, несмотря на полноту, подвижный, Константин Владиславович внешне не подходил под установившийся стандарт пронырливого ловкача-доставалы. Однако Зимницкий в труднейших условиях военного времени ухитрялся получать самые дефицитные материалы: кабель, изоляторы, проволоку и даже наряды на лес.

* * *

Вначале штаб управления размещался в главном здании Научно-исследовательского военно-инженерного института. Здесь было просторно, так как институт был эвакуирован на восток.

Как-то меня вызвал Иоффе:

— Виктор Кондратьевич! Вы назначены начальником гарнизона!

Никакого восторга от этого назначения я не испытывал. В нашем гарнизоне дислоцировалось много воинских частей. По многим самым разнообразным вопросам командиры их обращались к начальнику гарнизона.

— Дайте трактора, пушки застряли! — просит майор, командир артиллерийского полка.

Ну а где их взять? Что у меня — МТС или филиал Челябинского тракторного?

В другой раз спрашивают, где находится гарнизонная гауптвахта. А ее в гарнизоне вообще не было. Чаще же всего просили помочь продовольствием. Трудно было отказать, когда небритый, с воспаленными глазами командир, только что вышедший из боев, просил:

— Дайте хоть что-нибудь! Понимаете, люди голодные…

У эвакуированного Научно-исследовательского военно-инженерного института осталось хорошее подсобное хозяйство. Было много свиней, успели снять отличный урожай картофеля.

Ну, я по простоте душевной и по неопытности в хозяйственных вопросах писал записки: «Выдать начальнику стройучастка такому-то столько-то свиней, столько-то килограммов картошки». Больше всего получало, конечно, наше управление специальных работ, однако не отказывал в трудных случаях и другим частям, находившимся в нашем гарнизоне. Тем более что фронт с каждым днем приближался и думать об эвакуации в тыл свиней и картофеля не приходилось.

Из-за неискушенвости в финансово-интендантских тонкостях оформление всех этих дел производилось не всегда по правилам. Не до них было в то время…

Позже, в 1942 году, когда гитлеровцев разбили и отбросили от Москвы, я горько пожалел о своей простоте, граничащей с легкомыслием! Как бы понадобились тогда расписки о получении продуктов, оформленные по всем правилам, да еще с печатями!

Вернувшийся из эвакуации хозяйственник института Степанов потребовал отчета о брошенном им в 1941 году подсобном хозяйстве.

Он кричал:

— Куда девали наших свиней?

Для меня дело пахло крупной неприятностью. Степанов написал жалобу начальнику инженерных войск Западного фронта генерал-майору инженерных войск Михаилу Петровичу Воробьеву.

С объяснениями к генералу ездил М. Ф. Иоффе, как мой непосредственный начальник. О чем они говорили, мне неизвестно. Знал лишь одно: Михаил Фадеевич умел постоять за своих подчиненных. Кроме того, он обладал редкой способностью убеждать собеседника в своей правоте. Как бы там ни было, «свинячье» дело закрыли…

В октябре 1941 года фронт медленно приближался к Москве. В сером осеннем небе все чаще раздавался надсадный, вибрирующий звук моторов гитлеровских бомбардировщиков. Почти каждый день над ближайшей железнодорожной станцией, входившей в черту нашего гарнизона, пролетали разведывательные самолеты с черными крестами на крыльях.

А однажды ранним октябрьским утром на железнодорожной станции стали рваться и немецкие авиационные бомбы. Вскоре мне доложили, что бомбежка не причинила существенного ущерба, только вот одна невзорвавшаяся бомба застряла около главного пути.

— Что делать? — спрашивали железнодорожники.

— Движение по пути с бомбой, и желательно по соседнему, прекратить! Сейчас же выезжаю к вам!

Минут через двадцать вместе с шофером и солдатом-минером был на месте происшествия. Почти все авиационные бомбы разорвались на пустырях. Только одна разрушила старый сарай и немного повредила жилой дом. К счастью, дело обошлось без жертв.

Одна из бомб не взорвалась. Она-то и вызвала переполох. Попала бомба не между рельсами, как сообщили мне по телефону. Выкрашенный в серый цвет стабилизатор торчал в гравийном полотне в каком-нибудь полуметре от рельса. Почему она не взорвалась, я не знал. Ясно было одно: пока страшный гостинец, готовый взорваться в любую минуту, не обезврежен, пропускать поезда через станцию нельзя!

Конечно, проще всего было подорвать бомбу на месте. Но, судя по стабилизатору, она весила килограммов пятьдесят. Взрыв не только разрушил бы железнодорожный путь и оставил большую воронку, но и мог повредить станционные здания. Это задержит движение эшелонов на несколько часов.

Железнодорожников с красными флажками поставил в оцепление, со строгим предупреждением никого не подпускать к бомбе, и вместе с минером принялись за работу…

В плотный, утрамбованный гравий лопата входила плохо. Приходилось осторожно отбрасывать чуть ли не по одному камешку. Работали по очереди. Когда бомба была отрыта, гимнастерки на нас были мокрые. С трудом вытащили бомбу, оттащили на пустырь и уложили в какую-то яму. Подорвать ее было делом уже не трудным.