Жак-Ив Кусто - Сюрпризы моря

• Название: Сюрпризы моря
• Автор: Жак-Ив Кусто
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1982

Книга разделена на четыре части, в каждой из которых живо и интересно рассказывается об акулах, лангустах, мероу и фрегатах, т. е. о представителях различных типов животного мира планеты, живущих не только в море, но и на островах. Экипажем «Калипсо» были предприняты многочисленные погружения в районе Карибского моря для выяснения поведения акул — этих страшных хищников моря. Через всю книгу авторы проводят мысль о необходимости личной ответственности и причастности каждого к делу сохранения этой многоликой многообразной жизни.

---

Гидросамолет теперь освободился для челночных полетов на континент. Удобный, просторный и надежный парусник стал нашей базой при проведении подводных работ.

Пиршество морских птиц

Воды острова Изабеллы богаты жизнью. Недаром их посещает такое количество птиц! Мексиканцам это тоже известно: они часто рыбачат здесь.

В день прибытия «Серенады» небольшой местный парусник с мотором зашел в бухту. Его экипаж много часов работал в прибрежных банках. Люди потрудились успешно. Трюмы судна были завалены различной рыбой, главным образом сардинами и анчоусами, плотные косяки которых ходили вокруг острова.

Мексиканцы — кустари. Они не утилизируют свою добычу полностью, как это делают на современных траулерах-заводах, где не пропадает ничего и из отходов изготовляется мука. Мексиканцы возвращают морю мелочь, которая попала в сети; многие рыбы выживают и, надо полагать, размножаются. За борт выбрасывают также внутренности и головы рыб той части улова, которая подлежит хранению, и морские птицы имеют свою долю в добыче мексиканцев.

Появление рыболовного судна сопровождалось оглушительным шумом птиц, слетавшихся к нему. Их число росло; сотни, тысячи птиц кружили вокруг мачты; одни высоко, чтобы лучше контролировать ситуацию, другие — вровень с волнами, чтобы тотчас оказаться у отбросов.

Рыбаки сортировали улов, и над каждой пригоршней, выброшенной за борт, взметались десятки пар крыльев. Хаотическое переплетение клювов и лап мгновенно возникало, как на киноэкране, в том месте, куда падали отходы. Вспыхивала сумятица — самая ловкая либо самая удачливая отделялась от остальных, держа выигрыш в клюве, чтобы без помехи воспользоваться им на некотором отдалении.

Мы были загипнотизированы этим воздушным балетом, безостановочным кружением, стремительным пикированием, переплетением крыльев в безумии пиршества. Олуши и пеликаны ныряли за угощением, чайки поддевали его с поверхности воды, а фрегаты хватали подачку на лету.

Мне пришла мысль, употребив отходы для прикорма птиц, подобно мексиканцам, организовать пир вокруг шлюпа и, воспользовавшись этой блестящей возможностью, заснять под водой птиц острова Изабеллы.

Для отыскания косяка сардин или анчоусов олуши, пеликаны и родственные им птицы должны зачастую преодолевать десятки километров. Почти невозможно следовать за ними в зодиаке и еще проблематичнее выполнить в таких условиях наблюдения под водой. Все происходит слишком быстро, интересные сцены слишком разнесены в пространстве и во времени. Какими бы хорошими пловцами ни были аквалангисты, им не уследить за рыбами, которых преследуют хищники.

Бросовой рыбой, приобретенной у мексиканцев, мы привлечем и сконцентрируем местные эскадрильи в пункте, самом подходящем для наблюдения по условиям освещенности и живописности. Что касается птиц, то голод должен заглушить их инстинктивный страх перед человеком. Не существует другого решения, если мы хотим видеть их ныряющими среди аквалангистов.

Ливень клювов и лап

Джон Эйтон (для друзей — Киви) и Луи Презелен отправились в зодиаке к мексиканским рыбакам и доставили на шлюп приобретенные у них отходы лова.

Погода во второй половине дня была великолепной. Погрузив необходимое снаряжение и кинематографическое оборудование на «Серенаду», мы подняли якорь, чтобы отправиться потчевать морских птиц.

Я натягивал скафандр в компании с Филиппом, Бернаром Делемо- том и Луи Презеленом, обдумывая, не испугают ли птиц под водой воздушные пузыри. Конечно, входя в воду с высоты 10–15 м, они сами создают кильватерный след, но это не помешает им встревожиться признаками нашего присутствия.

Филипп и Бернар имели каждый по кинокамере. Они должны отснять кадры при дневном свете как обычным способом, так и замедленным. Я особенно рассчитывал на замедленную съемку, чтобы после проанализировать маневры птиц под водой. Киви и Ги Жуа, оставшиеся на шлюпе, бросая рыбные отходы в море, заставят птиц позировать перед камерами. Колен Муньер займется воздушной съемкой.

Коричневые олуши гнездятся в основном у восточной оконечности Изабеллы. Каждый вид имеет свою территорию: синелапые олуши селятся пониже, фаэтоны — на западных скалах, пеликаны — на севере и т. д.

Фрегаты — и это не удивило нас — первыми откликнулись на приглашение. Едва Киви швырнул в волны две-три сардиньи головы, как они заметались рядом. И вот три, четыре… десять, двадцать великолепных черных силуэтов демонстрировали свои ошеломляющие возможности, пикируя с высоты двух десятков метров и подхватывая куски рыбы, прежде чем те достигали воды. Если же фрегаты не успевали выполнить стремительную фигуру пилотажа и угощение падало в волны, они подцепляли его на бреющем полете кончиком загнутого клюва, не замочив ни одного перышка.

Тотчас за фрегатами слетелись чайки — быстрые, злые и драчливые. За каждым куском они кидались к воде, болтаясь на волнах, как пробки.

Через несколько минут на угощение явились и обе разновидности олушей. Небо вокруг «Серенады» постепенно темнело. Птицы кружили в воздухе и, полусложив крылья, изогнув шею и вытянув вперед клюв, низвергались к воде. Заметив пищу, они тотчас пикировали на нее, как камикадзе. Пеликаны, более осторожные, тоже начали описывать круги вокруг «Серенады». Мало-помалу они приблизились. Неистовство других птиц передалось им, и, преодолев нерешительность, они приняли участие в споре за свою долю яств.

Лишь только пеликаны и олуши начали нырять, фрегаты прекратили ловить куски и, обретя свою сущность, предпочли роль закоренелых грабителей. Вот взмыла коричневая олуша, держа в клюве комок рыбьих внутренностей; слева возник фрегат и вырвал у нее половину приза. Олуша не успела отреагировать на агрессора, а справа уже оказался другой грабитель и вырвал у нее оставшуюся часть… Синелапая олуша, оспаривая трофей, повисла на куске внутренностей, уносимый фрегатом. Другая олуша, ухватившая голову рыбы, отбивалась от пеликана, сдавившего ее собственную голову огромным клювом…

После каждой пригоршни отбросов, швыряемых Ги Жуа и Киви, на море как будто обрушивался ливень клювов и лап — такое количество птиц устремлялось за угощением. «Когда поднимались пеликаны и олуши, — говорил Ги Жуа, — создавалось впечатление, что над нашими головами нависло грозовое облако и вот-вот вспыхнет молния. Впервые в жизни я увидел в полном смысле ливень алебард[12]».

Олуша приняла мой палец за сардину

С другой стороны сцены, под водой, мне казалось, что разыгрался настоящий шторм, поднятый крутящимися оперенными телами. Опасения относительно пузырей от наших аквалангов оказались напрасными: пеликаны и олуши настолько вспенивали воду, что в двух метрах я не различал пузырей от акваланга Бернара Делемота.

Наконец-то мы наблюдали и могли заснять морских птиц под водой. Это был значительный момент — момент новых открытий.

Из серьезных научных работ можно узнать, что бурые пеликаны и олуши входят в воду, как бомбы, накрывающие цель, и движутся дальше по инерции со скоростью, определяемой начальным импульсом. В некоторых книгах добавляется, что они пронзают добычу своим длинным мощным клювом.

Чтобы отснять фильм о морских птицах, когда они ныряют за добычей, мы зафрахтовали в Масатлане шлюп под названием «Серенада», приобрели у мексиканских рыбаков отбросы улова и приманили на съемки множество птиц.

Вокруг «Серенады» разыгрался бурный спектакль: чайки, пеликаны и два вида олушей вступили в спор за пищу, которую мы бросали им. Фрегаты поджидают их в воздухе, чтобы заставить срыгнуть добычу.

Это не совсем так. Птицы, пикируя, действительно входили в воду как снаряды, но как только скорость их уменьшалась, они плыли, используя крылья как весла. Под водой они гребли двумя крылами, взмахивая ими, точно так же, как в воздухе. Маневренность полета под водой удивительна: пройдя несколько метров после нырка они меняли направление, поднимались и опускались, вертелись и крутили сальто с законченной элегантностью, пока не обнаруживали добычу. Отыскав ее, птицы не протыкали ее, а, зажав в клюве, выныривали на поверхность и, резко откинув голову назад, пропускали пищу в горло. Они стремились протолкнуть ее возможно ниже, к зобу. Птицы знали, что, пока они на воде, никто не осмелится к ним подступиться, но в воздухе на них обрушится эскадрилья ненасытных фрегатов, которые не остановятся и перед тем, чтобы покопаться в их горле и вырвать добычу.

Пеликаны пируют… Фрегатов они боятся меньше, чем олуши. Если понадобится, то они не остановятся перед тем, чтобы встретить их у воды ударом мощного клюва.