Светлана Бестужева-Лада - Звездные судьбы. Исторические миниатюры

• Название: Звездные судьбы. Исторические миниатюры
• Автор: Светлана Бестужева-Лада
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

— Не слушаю проповедей, презираю проповедников. Прав Соломон: все суета сует. Ешь, пей, веселись и живи в свое удовольствие!

Вряд ли подобное кредо привело в восторг её новых духовных пастырей, но, как говорится, что выросло, то выросло. Впрочем, новое мировоззрение не помешало ей совершить торжественный въезд в Рим и преклонить колено перед папой Александром VII. И духовенство, и римские простолюдины смотрели на Христину как на чудо своего времени, восхищались её благочестием, превозносили её ум и любезность, удивлялись глубоким познаниям.

Восхищение это, однако, длилось месяца два, после чего Рим совершенно охладел к Христине, а она — к Риму. Экс-королева отправилась во Францию и появилась при дворе изнеженного Людовика XIV, «Короля-Солнца», который выглядел более женщиной, нежели его эксцентричная гостья. Тем не менее при французском дворе какое-то время ходили смутные слухи о браке между Людовиком и Христиной, оказавшиеся, разумеется, абсолютным мифом. Впрочем, Парижу Христина надоела так же быстро, как и Риму, тем более что во время своего пребывания во Франции совершила поступок, навсегда погубивший её репутацию: чуть ли не собственноручно зарезала своего приближенного и любимца маркиза Мондалески, уличенного ею в измене, причем непонятно какой — то ли любовной, то ли государственной. Во всяком случае несчастный был убит в присутствии Христины двумя её придворными, и не просто убит, а буквально искромсан шпагами и добит кинжалом в шею.

Христианнейшего короля Людовика особенно возмутило то, что убийство произошло в его собственном дворце в Фонтенбло, где он так любезно принял свою гостью. Христине прозрачно намекнули о нежелательности её дальнейшего пребывания при французском дворе, и ей поишлось возвратиться в Рим, где бывшую королеву приняли любезно, но достаточно прохладно. Тем не менее, она прожила в Вечном городе два года, в основном, потому, что испытывала крайнюю нужду в деньгах и не могла больше путешествовать.

В 1660 году в Швеции скончался король Карл Х Густав, оставив преемником своего четырехлетнего сына, а его опекуном и регентом — своего брата Адольфа Иоанна. Если бы Христина была верна той программе, которую начертала себе при отречении, она не обратила бы на события в Швеции ни малейшего внимания. Но в её сознании произошел новый переворот, и она захотела вернуться на родительский престол. С этим намерением она и отпpaвилacь в Швецию, уведомив сенат о том, что приезжает якобы для устройства личных дел.

В Стокгольме ей был оказан подобающий прием и уважение, и вдруг — разорвалась бомба. Христина заявила о том, что желала бы стать королевой в случае кончины нынешнего короля. В ответ сенат потребовал от неё вторичного отречения от престола: католичка, замешанная в убийстве, единожды отрекшаяся от трона, эта женщина стала для шведов не дочерью некогда любимого короля и мудрой, любимой правительницей, а просто исчадием ада.

Подписав вторичное отречение, озлобленная и слегка помешанная, Христина вновь вернулась в Рим, где относительно спокойно прожила пять лет, беседуя с учеными, посещая академии и прилежно следя за успехами наук. Но затем её вновь обуяла жажда авантюр, и она… выставила свою кандидатуру на только что освободившийся польский трон. Паны отказали ей вежливо, но бесповоротно.

Это была последняя попытка Христины вернуть себе королевский венец и в очередной раз круто изменить образ жизни. Оставшиеся двадцать два года своей жизни она довольно мирно прожила в Риме, не вмешиваясь в политические дела и не компрометируя себя новыми любовными связями. Скончалась Христина на шестьдесят четвертом году своей жизни и была удостоена пышного погребения в церкви Святого Петра, в которой по повелению папы Иннокентия XII была воздвигнута великолепная гробница.

После Христины осталось несколько рукописных сочинений на французском языке, из которых особо примечательно одно под названием «Досужий труд». Из афоризмов, помещенных в этой рукописи, которые могут послужить дополнением к характеристике этой необыкновенной женщины, особенно интересны следующие:

«Добро и зло скоротечны, как молния, и до того непродолжительны, что первому не стоит радоваться, а вторым не стоит огорчаться».

«Почести и величие как духи: их едва обоняет тот, кто ими опрыскан».

«Не всегда любят то, что уважают, не всегда уважают то, что любят».

«Добрые дела придают мужества и отваги, злые их отнимают».

«Можно быть честным человеком, не будучи великим, но истинно великим невозможно быть, не будучи честным».

«Как бы ни трудилась лесть, она никогда не даст истинной славы».

«Ханжи не столько сокрушаются о собственных грехах, сколько об удовольствиях других людей».

Каждый из этих афоризмов написан, по-видимому, под влиянием минуты, и как часто за свою долгую жизнь Христина отступала от этих правил, как часто доказывала, что слово не всегда согласно с делом! Прожив двадцать восемь лет своей жизни мудрым мужчиной в женском теле, она прожила ещё тридцать шесть лет сумасбродной женщиной с мужскими замашками: интриги, убийство, попытки вернуть утраченный трон…

И все-таки другую такую женщину в истории Европы найти почти невозможно.

Княгиня Дашкова

Восемнадцатый век в России — «бабий век», век женской власти. Пять императриц одна за другой держали в руках скипетр Российской державы. Но при них всегда были мужчины — фавориты, советники, куртизаны. И лишь одна женщина того времени оставила след в истории, не будучи коронованной особой. Это Екатерина Романовна Дашкова, урожденная графиня Воронцова.

Она появилась на свет под одним из самых противоречивых и ускользающих знаком Зодиака: Рыбы. А значит, была натурой меланхоличной и холодной, склонной к комфорту и одновременно к нему равнодушной, избегающей потрясений, ускользающей, меняющейся, загадочной, непредсказуемой, но безумно талантливой.

Екатерина Романовна родилась в марте 1744 года в Санкт-Петербурге, где упивалась долгожданной императорской властью «дщерь Петрова» — Елизавета. Именно она стала крестной матерью маленькой графини Воронцовой, а крестным отцом малютки был племянник императрицы — будущий император Петр III, неудачливый супруг Екатерины Великой.

В два года Екатерина Воронцова лишилась матери и воспитывалась в доме своего дяди, графа Михаила Илларионовича Воронцова. Воспитывалась вместе со своей двоюродной сестрой — будущей графиней Строгановой, наделенной поистине неземной красотой. Юная же графиня Екатерина Романовна была, мягко говоря, неказиста — невысокого роста, плохо сложенная, с маленькими, глубоко посаженными глазами, преждевременно обвисшими щеками. Такие не похожие друг на друга девочки жили в одной комнате. Их одевали в одинаковые платья, с ними занимались одни и те же учителя.

К тому времени, когда Дашкова села писать свои мемуары, она, по-видимому, забыла, что «отлично воспитанной девицей» считалась лишь её кузина. Сама же она едва ли нс с колыбели приобрела репутацию странной, экстравагантной особы с мужским складом ума и чрезмерной жаждой власти. Черты, мало способствовавшие тому, чтобы вызывать симпатию окружающих. К тому же в графине рано проснулось гордое сознание своего духовного превосходства над окружающими. В её мемуарах можно прочесть правдивые, но очень горькие строки:

«С раннего детства я жаждала любви окружающих меня людей и хотела заинтересовать собой своих близких. Но отзыва на свои чувства не находила… Да и что было сделано для развития моего ума и сердца? Ровным счетом ничего».

Вот вам и прекрасное образование, полученное в доме богатого дядюшки!

В тринадцать лет графиня заболела корью, и её спешно отправили в деревню, за шестьдесят верст от столицы, на попечение равнодушной прислуги. Там окончательно сложился характер будущей наперсницы Екатерины Великой: книги она предпочитала живому общению, совершенно не интересовалась нарядами и светскими выездами и вообще мало походила на своих сверстниц.

Тем не менее судьба Екатерины Воронцовой поначалу складывалась более чем традиционно: в пятнадцать лет её обвенчали с князем Михаилом Ивановичем Дашковым, которого она едва знала. И тут, вспоминая свое замужество, княгиня осталась верна себе: «Мы не были знакомы друг с другом, и, казалось, брак между нами не мог бы никогда состояться, но небо решило иначе. Не было той силы, которая помешала бы нам отдать друг другу наши сердца», — написала на склоне лет Екатерина Романовна в свойственной ей патетической манере.

Какое небо? Какие сердца? Графиню Воронцову выдали замуж за князя Дашкова: светский, благопристойныи, выгодный брак, каких заключалось сотни. О любви никто и не помышлял, кроме… пятнадцатилетней новобрачной, которая, скорее всего, убедила себя в том, что безумно любит мужа. Что же касается князя Дашкова, офицера Преображенского полка, то он так и не смог понять порывы своей экзальтированной супруги. Да и времени у него на это не было: после шести лет брака князь Дашков умер от лихорадки, оставив вдову двадцати одного года от роду, четырехлетнего сына и двухлетнюю дочь.