Светлана Бестужева-Лада - Звездные судьбы. Исторические миниатюры

• Название: Звездные судьбы. Исторические миниатюры
• Автор: Светлана Бестужева-Лада
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

А когда на пороге гостиной появился настоящий сказочный богатырь: в плечах именно косая сажень, рука, как молот, на лице боевой шрам, зубами хоть железо перекусит, «княжна» обомлела. Дар речи потеряла, так что первым — по-французски, разумеется, — заговорил он:

— По слову вашего вел… императорского высочества я счел долгом своим явиться в ту же секунду, чтобы засвидетельствовать свои рабские чувства беспредельного почтения и то бесконечно преданное вашему императорскому высочеству сочувствие, на которое от всякого русского вы, по вашему высокому происхождению и вашим несчастьям, имеете неотъемлемое право.

С этой секунды женщина стала рабой русского красавца. Она готова была пожертвовать ради него и своими мифическими правами на престол, и как бы принадлежавшим ей в России состоянием, и всеми поклонниками, да и самой жизнью, наконец. Но графу нужно было только исполнить приказ императрицы: привезти к ней «всклепавшую на себя имя» — живой или мертвой. Екатерина хотела надежно — раз и навсегда — обезвредить соперницу.

Но зачем было Орлову убивать женщину, влюбленную в него до беспамятства? Она уже и корону-то соглашалась надеть, только если он «разделит вместе с нею бремя власти». На словах он и сам разделял с нею её мечты, ставшие уже просто бредовыми: тут был и союз с Францией, и освобождение крепостных крестьян, и присоединение к России Персии — тоже, оказывается, принадлежавшей «всероссийской княжне» по праву наследницы шахского трона. Орлов поддакивал и постепенно подвел свою жертву к мысли о том, что им нужно обвенчаться прямо тут, в Италии, и тогда уж он в качестве законного супруга будет сражаться за её интересы, «природной и истинной российской государыни», с удвоенным пылом. А что такого? Посадили же братья Орловы на престол Екатерину, отчего же теперь не устроить на царствование Елизавету II?

Они обвенчались в Ливорно, на одном из кораблей русской эскадры. Мало кто знал, что роль православного священника исполнял переодетый матрос — за пять рублей серебром и стакан водки. А кто знал — помалкивал, ибо сразу после венчания «новобрачных» арестовали там же на корабле по приказу императрицы. Орлова арестовали для вида, а вот «Елизавету II» — действительно. И эскадра двинулась в Санкт-Петербург, увозя с собой «всклепавшую на себя имя», полубезумную от горя и страха, с очевидными признаками чахотки беременную женщину, которая попала в ловушку только потому, что первый раз в жизни полюбила.

И одна интересная деталь: короткий отрезок жизни, который оставалось прожить несчастной, она провела в том самом платье, в котором была при венчании: зеленом, бархатном, с золотыми кружевами. В нем она и умерла, но не от наводнения, а от родильной горячки и чахотки. Но это было позже.

В Санкт-Петербурге вместо царских почестей, о которых она так мечтала вместе с Орловым, её ожидал каземат Петропавловской крепости, допросы, пытки — много больше того, что может выдержать человек, тем более слабая женщина.

Впрочем, поначалу все выглядело не так уж и страшно. Не каземат, а скорее «гостиничный номер» из нескольких комнат, приличная еда с комендантской кухни, две служанки, личный врач. Получив приказ императрицы провести следствие по делу самозванки, фельдмаршал и санкт-петербургский генерал-губернатор князь Алексей Михайлович Голицын объяснял все эти послабления тем, что узница ещё ни в чем не обличена, да к тому же больна и ждет ребенка. Екатерина была не в восторге от такого проявления гуманизма, но не возражала, только настаивала на скорейшем проведении расследования.

Узница умоляла о личной встрече с императрицей, но поскольку все письма, равно как и протоколы допросов, подписывала по-царски кратко — «Елизавета», русская императрица категорически отказалась видеть «наглую лгунью» и приказала применить допрос с пристрастием. Но князь Голицын все ещё не мог решиться применить пытки к женщине. Вместо этого узницу перевели в подземный каземат на хлеб и воду, и караул находился с нею в одном помещении. Все эти меры привели лишь к тому, что рассудок несчастной помутился. Солдат из камеры убрали лишь накануне знаменитого петербургского наводнения…

От смерти в воде узницу спасли чудом — в последнюю минуту выбили дверь камеры. Но то, что дни женщины сочтены, было ясно всем. Тогда Екатерина приказала устроить ей встречу… с Алексеем Орловым.

Встреча происходила с глазу на глаз, свидетелей не было. Известно только, что продолжалось свидание недолго, Орлов выскочил из каземата бледный и с перекошенным лицом, а его жертва окончательно потеряла рассудок и уже никого не узнавала до своего смертного часа. Родив сына — Александра Алексеевича Чесменского, «дворянина неизвестного происхождения», «княжна Владимирская» скончалась от приступа кровотечения. Ее похоронили в крепости близ Алексеевского равелина, и посаженные кем-то над могилой кусты боярышника разрослись затем в небольшой садик…

Но когда несколько дней спустя Екатерина, перечитывая допросные листы, пыталась разгадать загадку самозванки, ей доложили, что во дворец прибыла и почтительно просит об аудиенции… княжна Владимирская.

— Мертвые, что ли, встают из гробов в этой стране? — воскликнула Екатерина. И приказала доставить во дворец карету «с крепким караулом», намереваясь достойно встретить очередную самозванку.

Однако то была подлинная княжна Владимирская, Анастасия Андреевна, в замужестве — миссис Ли. Потеряв мужа и двух сыновей во время войны Америки с Англией за свою независимость, она решила вернуться на родину, вступить в права наследства. И с изумлением узнала, что она якобы «всклепала на себя» имя дочери императрицы Елизаветы и предъявляет свои права на российский престол. Да и вообще — сидит в тюрьме и её допрашивают палачи…

Анастасия Андреевна поспешила к императрице, чтобы убедить ее: никакой иной княжны Владимирской, кроме нее, нет и быть не может, а сама она ни на что не претендует: получить спокойный уголок, вести размеренную, уединенную жизнь. После утраты мужа и сыновей светская жизнь для неё немыслима.

Екатерина предложила Анастасии пожить в монастыре, на правах гостьи. Избран был Ивановский женский монастырь в самом центре Москвы. Там княжне Владимирской предоставили прекрасные покои с садом перед окнами, все её приказания выполнялись мгновенно. Она ни в чем не испытывала нужды. Создать такие условия для наследницы одного из самых значительных в России состояний было совсем нетрудно, тем более что после неё наследником всего становилась казна. То есть государыня-императрица. Она и позаботилась ускорить этот момент: сначала запретила Анастасии Андреевне покидать стены монастыря, а потом намекнула в личном письме, что Россия в тяжком положении, нужны деньги, и неужели же княжна Владимирская, обладая многомиллионным состоянием…

Анастасия поняла все правильно: власти денег Екатерина боялась не меньше, чем политических интриг. Княжна Владимирская подписала бумаги о передаче всех своих капиталов, земель и доходов с них государству, а сама постриглась в монахини под именем Досифеи. На этом великосветском пострижении была, пожалуй, вся Москва. Не было только Алексея Орлова-Чесменского, который вообще объезжал Ивановский монастырь за версту с тех пор, как там поселилась княжна Владимирская. Орлов считал, что это обманутая им женщина, что слухи о её смерти — ложь, специально пущенная Екатериной, и панически боялся встречи со своей итальянской любовью.

А монахиня Досифея прожила ещё почти сорок лет в монастыре. О ней говорили, что она может предсказать будущее, отвести беду, вылечить неизлечимую болезнь. Правда это или вымысел — трудно сказать. Похоронили её в Новоспасском монастыре, в усыпальнице бояр Романовых, как последнюю представительницу этого рода — боярского, не царского. На серой плите значились лишь монашеское имя и день кончины — 4 февраля 1810 года.

Дотошные историки утверждают, что княжна Владимирская — это изощренная выдумка самой Екатерины, спрятавшей под этим «псевдонимом» подлинную дочь императрицы Елизаветы и её морганатического мужа, графа Алексея Разумовского. Потому и допрашивала она несчастную с таким пристрастием, что знала о существовании вполне законной наследницы Елизаветы. И успокоилась только тогда, когда возможная соперница сама явилась к ней, а затем позволила постричь себя в монахини и удалилась от мира.

Возможно, это и так, потому что никаких князей Владимирских-Зацепиных, да ещё несметно богатых, в российской истории не было. Скорее всего, это «легенда», придуманная хитроумным князем Никитой Трубецким, дабы соперница Екатерины была, так сказать, материально заинтересована в возвращении в Россию. А потом уже было безразлично, какую сказку станет рассказывать в Европе её «дублерша», лишь бы хоть чуть-чуть походило на правду.