Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха. Том I

• Название: Взлет и падение третьего рейха. Том I
• Автор: Уильям Ширер
• Жанр: История

На основе обширных материалов, мемуаров и дневников дипломатов, политиков, генералов, лиц из окружения Гитлера, а также личных воспоминаний автор, известный американский историк и журналист, рассказывает о многих событиях, связанных с кровавой историей германского фашизма, начиная с возникновения нацистской партии и кончая разгромом гитлеровского государства.

В первом томе отражены события 1923–1939 годов. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Воздействие нацистов на вооруженные силы стало настолько ощутимым, что побудило генерала Тренера, бывшего в то время министром обороны, издать 22 января 1930 года приказ, содержавший предостережение, аналогичное тому, с которым обращался к армии семь лет назад, в канун «пивного путча», генерал фон Сект. Он указывал, что нацисты рвутся к власти, «поэтому они и обхаживают вермахт. Стремясь использовать его в политических интересах своей партии, хотят заставить нас верить, что только национал–социалисты представляют подлинно национальную силу». Генерал Гренер призвал солдат держаться вне политики и «служить государству», не вмешиваясь в борьбу партий.

То, что молодые офицеры вермахта не захотели держаться вне политики, по крайней мере вне нацистской политики, обнаружилось очень скоро. Это наделало много шума, внеся раздор в высшие эшелоны офицерского корпуса и вызвав ликование в нацистском лагере.

Весной 1930 года трое молодых лейтенантов из Ульмского гарнизона Лудин, Шерингер и Вендт были арестованы за попытку вовлечь сослуживцев в сговор: не стрелять в мятежников в случае вооруженного нацистского восстания. Эти действия квалифицировались как государственная измена, но генерал Гренер, не желая предавать огласке факт государственной измены, решил отдать лейтенантов под трибунал якобы за нарушение дисциплины. Однако вызывающее поведение лейтенанта Шерингера, тайно переславшего в газету «Фелькишер беобахтер» крамольную статью, обрекло этот маневр на неудачу. Через неделю после успешных для нацистов сентябрьских выборов 1930 года трое младших офицеров предстали перед верховным судом в Лейпциге по обвинению в государственной измене. В числе их защитников были многообещающие адвокаты–нацисты Ганс Франк и Карл Зак[46]. Но не адвокаты и не обвиняемые, а Адольф Гитлер оказался в центре внимания на процессе. Он был вызван в суд по просьбе Франка в качестве свидетеля. Отрекаться от подсудимых лейтенантов ему представлялось невыгодным, поскольку сам факт их деятельности подтверждал наличие пронацистских настроений, значение которых он не хотел умалять. Нацистов компрометировало и то обстоятельство, что были разоблачены их попытки подорвать армию изнутри. Тактике Гитлера вредило и то, что обвинение рассматривало нацистскую партию как революционную организацию, целью которой является насильственное свержение правительства. Чтобы отвести это обвинение, Гитлер обещал Франку дать показания, которых требовала защита. Но в действительности он ставил перед собой более важную задачу: как лидер партии, только что добившейся ошеломляющего успеха на всеобщих выборах, он хотел убедить армию, особенно ее высших чинов, что национал–социализм вопреки выдвинутым против пацифистски настроенных младших офицеров обвинениям не представляет угрозы для рейхсвера. Напротив, национал–социализм несет спасение и рейхсверу, и Германии.

Превратив скамью свидетеля в трибуну, Гитлер сполна использовал свой ораторский талант, продемонстрировав тонкое чутье политического стратега, и хотя его словесная эквилибристика была насквозь лживой, в этом мало кто отдавал себе отчет. Гитлер клятвенно заверил суд и армейских офицеров, что ни СА, ни партия не являются противниками армии. «Я всегда придерживался мнения, — заявил он, — что всякая попытка упразднить армию есть безумие. Никто из нас не заинтересован в ликвидации армии. Когда мы придем к власти, то позаботимся о том, чтобы на базе нынешнего рейхсвера возродилась великая армия германского народа».

И он повторял и повторял суду (и генералам), что нацистская партия будет добиваться власти исключительно конституционным путем, а если молодые офицеры думают, что произойдет вооруженное восстание, то они ошибаются. «Наше движение не нуждается в насилии. Придет время, и немецкая нация узнает наши идеи, и тогда меня поддержат тридцать пять миллионов немцев… Когда мы получим конституционное право, мы сформируем такое государство, каким оно, по нашему мнению, должно быть». Председатель суда поинтересовался: «Это вы тоже сделаете конституционным путем?» «Да», — ответил Гитлер.

Но хотя фюрер обращался главным образом к военным и другим консервативным элементам, он не мог не учитывать революционного пыла приверженцев своей партии. Не мог подвести их, как подвел троих подсудимых. Поэтому, когда председатель суда напомнил ему о заявлении, сделанном им в 1923 году, за месяц до неудавшегося путча, в котором Гитлер употребил выражение «головы покатятся по песку», и спросил, отрекается ли теперь лидер нацистов от своих слов, тот, пользуясь случаем, сказал:

«Могу вас заверить, что когда национал–социалистское движение одержит победу в этой борьбе, то появится и национал–социалистский суд. И тогда покатятся головы тех, с кого спросят за Ноябрьскую революцию 1918 года».

Никто не может утверждать, что Гитлер не предупредил, каковы его намерения в случае прихода к власти, и тем не менее аудитория, перед которой он выступал на суде, очевидно, ничего не имела против этой угрозы: она долго и шумно аплодировала. Хотя председательствующий и выразил неудовольствие по поводу нарушения порядка, но ни он, ни государственный обвинитель не возразили оратору по существу. По этому поводу во всех газетах Германии и во многих за ее пределами появились сенсационные заголовки. Возбуждение, вызванное речью Гитлера, было столь велико, что о судебном процессе, как таковом, забыли.

Троих молодых офицеров, чья преданность идеям национал–социализма была отвергнута самим верховным вождем национал–социализма, суд признал виновными в заговоре с целью совершить государственную измену, но вынес мягкий приговор — восемнадцать месяцев заключения в крепости. Суровые приговоры по таким делам в республиканской Германии приберегались для тех, кто поддерживал Веймарскую республику[47].

Сентябрь 1930 года стал поворотным в жизни немцев, неумолимо вовлекаемых в созидание третьего рейха. Неожиданный успех нацистской партии на общегерманских выборах убедил не только миллионы рядовых граждан, но и ведущих представителей делового мира и армии в том, что появилась сила, которую невозможно одолеть. Им могла не нравиться нацистская демагогия, ее грубость, но она способствовала подъему у немцев патриотических и националистических чувств, ослабленных в первые десять лет существования республики. Она сулила немецкой нации избавление от коммунизма, социализма, тред–юнионизма и бесплодной демократии. К тому же ее влияние распространилось на весь рейх. Успех был очевиден.

Учитывая это, а также обращенное к военным заверение Гитлера на Лейпцигском процессе, некоторые генералы задумались: а не является ли национал–социализм движением, призванным сплотить народ, восстановить старую Германию, вернуть армии ее величие и помочь стране сбросить оковы унизительного Версальского договора? Им пришелся по душе дерзкий ответ Гитлера председателю верховного суда, когда тот спросил фюрера, что он имел в виду под словами «немецкая национальная революция».

«Единственное, что я имел в виду, — сказал фюрер, — это избавление немецкой нации от рабства, в котором она сегодня находится. Германия по рукам и ногам опутана мирными договорами… Национал–социалисты не считают законными договоры, навязанные Германии силой. Мы не миримся с тем фактом, что будущие поколения ни в чем не повинных людей обречены жить под их бременем. Если мы будем сопротивляться любыми доступными нам средствами, то, значит, станем на путь революции».

Таких же взглядов придерживался и офицерский корпус. Некоторые его виднейшие представители резко критиковали министра обороны генерала Тренера за то, что он передал дело трех лейтенантов в верховный суд. Генерал Ганс фон Сект, общепризнанный послевоенный гений немецкой армии, достойный преемник Шарнхорста и Гнейзенау, смещенный незадолго до этого с поста главнокомандующего, упрекнул Тренера за тo, что его акция привела к ослаблению солидарности в офицерском корпусе. Полковник Людвиг Бек, ставший спустя короткое время начальником штаба, а впоследствии еще более заметной фигурой, сыгравшей важную роль в истории (в 1930 году он был командиром артиллерийского полка в Ульме, том самом городе, где служили трое лейтенантов), не только заявил начальству резкий протест по поводу ареста молодых офицеров, но и выступил в Лейпциге в их защиту.

Однако после суда, на котором выступил Гитлер, генералы стали более благосклонно относиться к нацистскому движению, в котором прежде они усматривали угрозу армии. Генерал Альфред Йодль, занимавший в годы второй мировой войны пост начальника штаба оперативного руководства вооруженными силами, показал на Нюрнбергском процессе, какое значение имела для офицерского корпуса речь нацистского лидера в Лейпциге. До этого, по его словам, старшие офицеры полагали, что Гитлер задался целью разложить армию, но потом убедились в обратном. Сам генерал фон Сект, став в 1930 году депутатом рейхстага, в течение некоторого времени открыто выступал на стороне Гитлера, а в 1932 году, во время президентских выборов, настоял на том, чтобы и его сестра голосовала за Гитлера, а не за Гинденбурга.