Иосиф Гольман - Счастье бывает разным

• Название: Счастье бывает разным
• Автор: Иосиф Гольман
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-53711-2

Неправда, что все счастливые семьи счастливы одинаково. Владимир Чистов был искренне уверен, что его семья — счастливая, но при этом она была не похожа ни на какую другую — прежде всего потому, что добытчиком и кормильцем была жена, Екатерина, а он — трепетным и нежным отцом, хранителем очага.

И разрушилась их семья тоже нетрадиционно — без скандалов и взаимных упреков.

Катя ушла, в один момент сделав несчастными сразу и мужа, и сына, и дочь.

Начать новую жизнь нельзя — хотя бы потому, что жизнь у человека одна. Надо просто продолжать жить и — стараться быть счастливым. Ведь люди, как и семьи, бывают счастливы по-разному.

---

К «разводному» месяцу дочка тоже подготовилась. Все, вплоть до жилья, проработала: прежние ее хозяева, бруклинские, у которых жила на разговорной практике, с удовольствием принимали ее обратно, даже денег брать не хотели, узнав про семейные затруднения. Майка не согласилась — деньги у нее как раз были — и от мамы, и насчет подработки договорилась у себя же, в универе, да и от Сашки ей получать не зазорно: он собутыльникам щедро отваливает, а здесь — как-никак соавтор того, кто теперь живет в ее животе.

Просто, как всегда, немного удивилась: американцы очень серьезно относятся к финансам. За какой-нибудь несчастный, неправедно отнятый у них доллар полжизни судиться готовы, даже — с собственным правительством. Но при этом очень легки на благотворительность и просто помощь тем, кому симпатизируют.

Так что в голове у них доллар, несомненно, присутствует. Однако — не в сердце.

— Ну, хорошо, — вникал в ее позицию Чистов, пока они в желтом огромном такси ехали из аэропорта в город. — Прожила ты месяц одна. Дальше что?

— Пусть сам решает. Либо разгоняет всю банду прихлебателей и начинает учиться… Да и поработать тоже не вредно, тут многие совмещают, вне зависимости от кошелька родителей.

— Либо? — вернул ее к главной теме Владимир Сергеевич.

— Либо пусть живет сам по себе, — твердо закончила дочь. — С папиными миллиардами.

И, точно, как мама, сердито поджала свои красивые губки.

— А ребенок будет расти без папы, — вопросительная интонация в фразе Чистова отсутствовала.

Майка молча кивнула, дополнительно показав не слишком приличный знак, направленный, надо понимать, в сторону ее пока еще нынешнего мужа. В переводе на русский ее ответ звучал примерно так: лучше пусть мальчика вырастит одна Майка — желательно с помощью любимого и безотказного папика, — чем он ежедневно будет брать пример с амебоподобного сына олигарха.

— Понятно, — расстроился Чистов.

Ему и в самом деле все было понятно.

Майка, достойный отпрыск Реактивной Кати, не уступит в обсуждаемом вопросе ни йоты. А стало быть, семейная жизнь его дочери на грани краха.

Конечно, все произойдет не одномоментно. Возможно — и скорее всего — Сашка всерьез испугается ее ухода. Пообещает все изменить. И скорее всего — не выполнит своих обещаний.

Демотивация — одна из самых больших проблем в воспитании деток из успешных семей. Чистовы ее, к счастью, избежали. Но, во-первых, лидером здесь была Екатерина Воскобойникова, не жалевшая под горячую руку ни своих, ни чужих. А во-вторых, они никогда не были олигархами, хотя зарплаты получали очень немалые.

Да, еще третье надо прибавить. И «посольская» семья Кати, и «академическая» семья Чистовых были по советским меркам очень состоятельными. Скорее даже — богатыми. Поэтому соблазны нового времени — и новых финансовых возможностей — оказались для них заведомо менее губительными. Те же, кто попал в золотую мышеловку как в поговорке — из грязи в князи, — зачастую расплатились за финансовую удачу семьями, судьбами детей да и своими собственными судьбами.

Такси уже бежало по улицам одного из нью-йоркских районов. Ехать оставалось минут двадцать: трафик был не сравним с безумным московским. Дополнительно приятно, что из конца зимы Чистов почти мгновенно переехал в начало лета.

— Чего молчишь? — потеребила его Майка.

— Думаю, — ответил Чистов.

— А я уже свое отдумала. Знаешь, папик, сначала ужас брал, что с Сашкой когда-нибудь расстанусь. А недавно поймала себя на мысли, что я его про себя называю — этот. Без имени — представляешь?

— Нет, — честно ответил Владимир Сергеевич. Он не представлял, как даже про себя называть Катеньку местоимением.

Вот и приехали.

Отель забронировала Майка.

Как и просил Чистов — невысокий, недорогой, рядом с метро.

А здесь дорогих отелей в среднем не так и много. Как и дорогих ресторанов, магазинов, салонов. Особенно — в сравнении с Москвой.

С водителем, молодым азиатом, отделенным от них пуленепробиваемым стеклом, расплатились карточкой — соответствующее оборудование присутствовало и, более того, подсказывало, как и в какой последовательности производить действия. Выдали молодому человеку пять баксов на чай — софт и это обеспечивал. Парень явно остался доволен.

Майка помогла оформить номер и проводила отца на третий этаж — всего в отеле было четыре, но рядом имелись здания еще меньшей этажности. Хоть и представляют Нью-Йорк городом небоскребов, но это, мягко говоря, не совсем так.

Сьют был без излишеств, однако со всеми удобствами. То, что надо.

Чистов бросил вещички и пошел с дочкой гулять, благо в полете хорошо выспался, а здесь, с учетом разницы в часовых поясах, был еще разгар дня.

— Куда идем? — спросила Майка. — Ты вроде в Метрополитен хотел?

— А успеем?

— Запросто.

Вот и первая цель определилась.

Владимир Сергеевич терпеть не мог актуального искусства, в котором автор или критики должны были пояснять зрителю, что же на самом деле он видит.

Но в каждом посещаемом городе старался обязательно посмотреть музей изобразительного искусства прошлых времен.

Метрополитен — годился.

Собранный из пожертвований множества людей, сегодня он представляет коллекцию, ради которой в Нью-Йорк летают и специально.

Спустились в подземку.

Скоростной поезд в Манхэттен — у них в подземке и специальные скоростные ветки есть — останавливался тут же, пересаживаться с обычного не пришлось.

Двигатели взвыли, и состав рванул вперед.

Чистов огляделся. В Москве — точно красивее. Но здесь, похоже, более функционально. Впрочем, в Америке все так.

Мосты — железные, неэстетичные. Как и пожарные лестницы, порой спускающиеся прямо по фронтонам домов.

Бесчисленные кварталы двухэтажных домишек тоже вызовут у нашего эстета скептическую ухмылку.

Но жить среди всего этого визуального аскетизма чертовски удобно.

Вышли в Манхэттене, возле гигантского Центрального парка.

Здесь уже все было по-другому: и дома повыше, и архитекторы за них не зря зарплату получали.

В поезде, среди грохота, не разговаривали.

Здесь же Чистов задал висящий на языке вопрос:

— Дочка, а ты уверена, что нужно так резко?

— А как еще, пап?

— Но он же тебя любит?

— Несомненно, — не задумываясь, подтвердила Майка.

— И ты его тоже.

— Уже и не знаю. Я не могу любить человека-плацебо. По крайней мере — долго, — добавила она после паузы.

— А ты не думаешь, что меня, по сравнению с мамой, многие тоже могут считать человеком-плацебо? — осторожно спросил он.

— Ну, ты… — задохнулась от возмущения Майка. — Ну, ты дал! Если уж ты — плацебо, то кто тогда идеал отца?

— А как насчет моей карьеры? — продолжил Чистов свою нехитрую линию. — А лидерство в семье?

— Папик, да без тебя и семьи бы никакой не было! Мамуле повезло, что она тебя нашла! — выпалила Майка и прикусила язык.

— Валяй дальше, — успокоил ее Владимир Сергеевич. — Я уже в форме.

И Майка продолжила.

— Ты просто не понимаешь коренную разницу между мужиком и мужиком-плацебо, — объявила она.

— Ну, куда уж мне, — согласился Чистов.

А Майка, хладнокровно пропустив сарказм, уже объясняла папику эту разницу.

— Ты — пахарь, папуль, — втолковывала она. — Ты всю жизнь пашешь. Сколько себя помню — кормил ты, поил ты, мыл и причесывал ты, утешал тоже ты. Когда мы болели, ночью ты трогал лбы. Когда начали влюбляться — ты был универсальной жилеткой. И все эти годы ты нас лепил. И неплохо вылепил, папик.

— Сейчас всплакну, — засмеялся Владимир Сергеевич.

— Имеешь право, — разрешила Майка и подвела итоги: — В общем, ты точно не плацебо. Просто мама инвестировала сначала в образование, потом — в карьеру. А ты всю жизнь инвестировал в нас с Вадькой.

— Мама тоже инвестировала в вас, — вступился за Катю Чистов. — Начиная с роддома.

— Этого у нее не отнять, — рассмеялась Майка. — Но если ты про деньги, то мы бы и с тобой не голодали. Уж поверь мне, ты бы что-нибудь придумал.

— Огород бы развел на даче.

— Пусть огород. Ну, ты понял, почему Сашка — плацебо?

— А может, у него просто не было возможности попробовать? — осторожно вставил Чистов. — Может, он тоже будет сидеть около вашего малыша ночами?

— Не смеши мои тапки, папик, — отрезала Майка. — Он будет сидеть со своей бандой в клубе. И еще обижаться на меня, что я с ним не пошла — он же оплатил трех домработниц и пять нянь!

Они поднялись по широченным ступеням величественного здания и вошли внутрь.

Народу было довольно много, но не настолько, чтобы мешать друг другу.

Чистов без сожаления пропустил богатейшую античную коллекцию и сразу направился в «Средние века».