Дмитрий Медведев - Черчилль: Частная жизнь

• Название: Черчилль: Частная жизнь
• Автор: Дмитрий Медведев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-386-00897-0

Книга, которую вы держите в руках, посвящена одной из величайших личностей в истории XX века. Еще при жизни имя Уинстона Черчилля стало легендой, превратившись в источник многочисленных слухов и вымыслов. Впервые за многие годы, российские читатели могут познакомиться с реальными фактами из частной жизни великого политика.

Автор открывает Черчилля совершенно с неожиданной для читателя стороны. Гениальный политик, амбициозный юноша и блестящий писатель, верный муж и любящий отец, талантливый художник и бесстрашный авиатор — все это Уинстон Черчилль.

---

Первые оскорбления прозвучат почти сразу же, в 1900 году, когда лорд Росслин в своих мемуарах «Дважды плененный» обвинит Уинстона в попрании договоренностей с сержантом Бруки и капитаном Халдейном. Последний, кстати, тут же поддержит своего старого друга, заявив:

— Я не держу на Уинстона никакого зла.

Черчилль также не станет молчать. 25 октября 1900 года во время своего выступления на ежегодном обеде клуба «Pall Mall» он заявит:

— Какое любопытное название «Дважды плененный». Вообще, это не самая сложная штука — попасть в плен. Это то же самое, если кто-то назовет свою книгу «Дважды обанкротившийся».

Тут раздастся всеобщий смех. Когда все успокоятся, Уинстон продолжит:

— Лично мне невыносимо, что какой-то человек, попавший благодаря своей недальновидности и неосмотрительности в грязь, начинает пачкать других, лишь бы только скрыть свое собственное бесчестье и позор. [168]

В 1907 году Уинстон снова подвергся обвинениям, но и на этот раз Халдейн поддержит своего товарища по плену. Точка зрения последнего как-то резко изменится после 1912 года, когда обвинение против Черчилля выдвинет известный журнал «Blackwood\'s Magazine». Официальное слушание будет назначено на 20 мая 1912 года. 25 апреля Уинстон, занимавший в то время должность военно-морского министра, пригласит Халдейна к себе в Адмиралтейство. В ходе обсуждения окажется, что они по-разному трактуют некоторые факты. Как скажет Халдейн:

— Уинстон, я не согласен с обвинениями «Blackwood\'s Magazine», но и твою версию поддержать не могу.

Черчиллю ничего не останется, как подготовить специальный отчет [169] с подробным описанием своей точки зрения. Данным документом, кстати, воспользоваться так и не придется. После небольших размышлений редакция «Blackwood\'s Magazine» решит снять свои обвинения.

На этом история с побегом не заканчивается. Когда в 1930 году Черчилль опубликует мемуары «Мои ранние годы», Халдейн назовет изложенную в них версию «не более чем выдумкой». Он обвинит Уинстона в том, что, «увидев благоприятную возможность для бегства, он не смог устоять перед соблазном, подставив тем самым своих сотоварищей». [170]

Соглашаться ли с данными обвинениями? Скорее всего, нет. Во-первых, оказавшись на свободе, Черчилль в течение часа ждал своих сообщников, рискуя быть замеченным. Во-вторых, кто-то же все-таки должен был пойти первым, и если у остальных не получилось, не перелезать же ему обратно. Со временем Халдейн понял, что споры в данном случае вряд ли уместны. Когда в 1948 году выйдет его книга «Сага солдата», один из экземпляров он подарит Уинстону с дарственной надписью: «С глубоким восхищением от старого товарища по оружию». [171]

Но все это будет потом, а тем декабрьским вечером 1899 года Уинстона больше всего беспокоило, как выбраться с вражеской территории. Покинув пределы Претории, Черчилль направился в сторону железной дороги. Дойдя до ближайшей станции, он забрался в первый попавшийся товарный поезд, где и провел всю ночь. Боясь быть схваченным на одном из постов, ранним утром Уинстон покинул свое убежище. Когда вновь стемнело, он продолжил путь пешком. От восторга и возбуждения прошлой ночи не осталось и следа. Все больше стали сказываться усталость, недосыпание и отсутствие пищи. Уже впоследствии Черчилль вспоминал: «Быть изгоем, преследуемым, на арест которого выписан ордер, бояться первого встречного, ожидать тюремного заключения, бежать от дневного света, пугаться тени — все эти мысли вгрызались в мою душу и произвели такое впечатление, которое вряд ли удастся когда-нибудь стереть». [172]

После тридцати часов скитаний усталый и изможденный Черчилль увидел жилые дома. Рискуя быть схваченным, он принялся стучать в первую попавшуюся дверь. Раздался резкий голос:

— Wer ist da. [173]

Несмотря на внутреннее оцепенение, Уинстон собрался с мыслями и, понизив голос, сказал:

— Мне нужна помощь — со мной произошел несчастный случай.

Дверь медленно приоткрылась. Перед Черчиллем стоял немолодой человек с бледным лицом и большими черными усами. Увидев его вопросительный взгляд, Уинстон стал импровизировать:

— Я местный горожанин. Со мной произошел несчастный случай, когда я хотел присоединиться к вооруженным силам в Комати Поорт. Во время переезда мы так резвились, что я случайно выпал из вагона. У меня такое ощущение, что я в течение нескольких часов был без сознания. К тому же, мне кажется, у меня вывихнуто плечо.

Выслушав Черчилля, хозяин пригласил его внутрь. Заведя Уинстона в маленькую комнату, он достал из стола револьвер и после продолжительной паузы произнес:

— Думаю, мне следует больше узнать об этом железнодорожном инциденте.

— Лучше я расскажу правду, — ответил Уинстон.

— По-моему, ты так и сделал, — медленно сказал незнакомец.

— Не совсем. Меня зовут Уинстон Черчилль, я военный корреспондент «Morning Post». Прошлой ночью я сбежал из Претории. Сейчас держу свой путь к границе. У меня есть деньги. Вы сможете мне помочь?

Последовала продолжительная пауза. Хозяин медленно встал из стола и, протянув Уинстону руку, произнес:

— Тебе крупно повезло, что ты постучался в эту дверь. Это единственный дом на тридцать километров, где тебя не арестуют.

«Я почувствовал себя как человек, которого только что вытащили из воды и сообщили, что он выиграл дерби!» — вспоминал Черчилль спустя годы. [174]

Новый друг Уинстона, мистер Джон Ховард, был управляющим трансваальскими шахтами. За время своего пребывания в Южной Африке он настолько сроднился с местным образом жизни, что за несколько лет до войны превратился в полноценного гражданина Трансвааля. Когда же началась война, Джон отказался воевать против англичан. Несмотря на британский патриотизм, местные власти разрешили ему и еще нескольким помощникам остаться здесь и поддерживать угольные шахты в рабочем состоянии.

Ховард помог Черчиллю, спрятав его на несколько дней в заброшенных шахтах. Затем он переправил его в одном из товарных вагонов, следовавших на португальскую территорию. Добравшись до портового городка Лоренсо-Маркеш, Уинстон сел на пароход и 23 декабря прибыл в Дурбан.

Побег Черчилля произвел фурор в лагере англичан. Его встречали как народного героя. Не успев сойти с палубы «Индуны», он произнес перед собравшимися пламенную речь:

— С решимостью великой империи мы доведем наши решения до успешного конца. И под старым «Юнионом Джеком» настанет эпоха мира, богатства, свободы, равенства и хорошего правительства в Южной Африке. [175]

Слова и слава Уинстона зазвучали еще громче на фоне неутешительных событий так называемой черной недели, когда британские вооруженные силы во всей полноте вкусили горечь унизительных поражений.

После побега Черчилль в который уже раз сменит перо на шпагу. Генерал Буллер как раз взялся за подготовку войск для помощи осажденному Ледисмиту. Видя, что прямая дорога через Коленсо хорошо защищена, Буллер выберет обходной маневр. На всем пути продвижения в сторону Ледисмита британцы встречали упорное сопротивление противника. Самое крупное сражение состоялось 24 января 1900 года при Спион-копе. Англичане потеряли в бою 1 733 человека. Позже Черчилль назовет эти дни «самыми опасными в моей жизни». Одна из пуль, продырявив шляпу, чуть не лишит его жизни.

Пройдет еще один месяц, прежде чем англичане войдут в осажденный город. Говоря словами Черчилля о битве при Эль-Аламейне, «это был не конец и даже не начало конца, скорее всего, это был лишь конец начала». Первая фаза Англо-бурской войны подойдет к концу. Черчилль вернется в Англию, где, приняв участие во всеобщих выборах, пройдет в нижнюю палату парламента, палату общин. В его жизни наступит новый период.

Нам же остается лишь удивляться, насколько сильно могла бы измениться мировая история в XX веке, если бы среди погибших в Скион-коп оказались трое участников данного сражения — бурский генерал Луис Бота, санитар-носильщик Мохандас Ганди и английский искатель приключений Уинстон Черчилль. В отличие от других, потомок герцога Мальборо, как никогда прежде, был уверен в своей неуязвимости. Когда его любимая девушка Памелла Плоуден потребует от него возвращения в Англию, Уинстон попросит ее не беспокоиться:

— Не волнуйся! У меня твердое предчувствие, что я создан для чего-то большего и буду сохранен. [176]

Данный ответ будет более чем характерен для Черчилля, который и в годы Первой мировой войны бесстрашно лез под пули и снаряды, заявив одному из своих сослуживцев:

— Глупо укрываться от свиста пуль — если она вас не задела сейчас, считайте, что она уже пролетела мимо и предназначалась не вам. [177]

Успокаивая же свою жену, он будет ей говорить:

— Пойми же меня, бессмысленно беспокоиться из-за этих мелочей. Это всего лишь шанс, или судьба. И наши шаги сбившихся с пути людей уже давно распланированы. Все, что нам остается, — это с головой окунуться в игру, просто и естественно приняв ее правила и передав свою жизнь в руки Господа. [178]