Людмила Бояджиева - Признание Альбины Кристаль

• Название: Признание Альбины Кристаль
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Альбина — обычная российская женщина, взявшая экстравагантную фамилию бывшего мужа, затырканного инженера в те времена, когда видаки крутили секретную «Эммануэль» и актриса Сильвия Кристель попала в центр мужского внимания. Многие считают ее красавицей, а еще чаще — эксцентричной особой. Она же попросту умница, обладающая способностями знаменитой Миссис Мапл и храбростью Джеймса Бонда. И еще кучей разнообразных знаний и умений, совершенно бесполезных во времена безработицы. К счастью, подруга, устроившая свою жизнь по высшему разряду, помогает Альбине помогают заполучить отличную работу — домоправительницы в новом супер-элитном жилом комплексе. И здесь начинаются приключения…

---

— В этом совершенно не возможно сомневаться, — шептала я горячо и думала, что Катя ничего не придумала в своей невероятной истории.

— Тогда я поняла главное: «Не грусти, если праздник гуляет на чужой улице. Это всегда и твой праздник!» — такова заповедь мудрых волшебников.

— Знаю. Теперь я знаю это совершенно точно, — произнес Виктор с таким детским трепетом, что я почувствовала всем существом, как самая Светлая Тайна благословила в это мгновение наши затуманенные радостью головы.

Ариус все еще был с Виктором, он не доверил его ни сейфам ни тайника. Так и носил в нагрудном кармане пиджака — слева, где сердце.

Когда мы были вместе и пиджак висел на спинке стула, я мысленно обращалась к нему, благодаря за дар нашего счастья. Когда Виктор уходил, я боялась за него очень, и бесконечно твердила себе, что делать этого не следует, ведь спасительный амулет с ним. А раз с ним — значит, опасность ходит по пятам. Кто же сильнее — беда или Ариус? Этой задачи я разрешить не могла и каждый раз провожала Витю так, словно на войну.

— Скоро, очень скоро Ариус вернется к своему владельцу. Умница, что не задаешь вопросов. Ты все увидишь и поймешь сама. — Разведчик привычно ощупав карманы, стоял у двери. — Вечером буду дома. А завтра… Надеюсь завтра мы сможем кое-что отпраздновать.

— Постой… Если завтра амулет перейдет в руки хозяина, пусть немного поколдует для меня. — Обняв Виктора, я достала маленький томик из тайника в подкладке пиджака. — Даришь?

— Дарю, — произнес он необходимое условие. — До вечера он твой, хранительница тайны.

16

И что же получилось? Виктор не вернулся! Прижимая талисман к груди, я стояла у окна, моля всех святых о заступничестве. Холодная, пустая, октябрьская ночь. Никто не заходил в подъезд, не появлялся в переулке, не топтался под фонарем. Никто! Город вымер. Дом вымер. Даже за стеной привычно не бранились соседи. Звонок в прихожей рассек тишину. Леденея от ужаса я открыла дверь и не удивилась — я знала, кто окажется в темноте лестничной площадки. Черный человек. Тот самый черный человек, что однажды умыкнул меня в прячущийся на задворках автомобиль.

— Он у нас, — промолвил гость. Складки его балахона раздувались как плащ Тени отца Гамлета, бродящей по стене, хотя на лестнице не было ни малейшего дуновения. — Следуйте за мной.

Вы уже поняли, где я оказалась? Правильно — в пропахшем плесенью замке. Мертвенной маской светилось из мрака лицо Бледного — угольные провалы глазниц, влажная алая прорубь рта. Я стояла перед ним, прижимая к груди Ариус. Домашний свитер, растянутые шерстяные легинсы и смешные тапки с тигриными ушками.

— Мои попытки сближения с вами, мадам, были не слишком успешны. Сейчас мы начнем дружить. Горячо, взахлеб! — забулькав смехом, Бледный подал знак своим черным стражам. — Я верну вам совершенно не нужный мне предмет, а вы подарите, со всем пылом дружеского чувства по-да-ри-те мне обременительный для вас пустячок. -

Бледный сделал знак.

Держа под руки, в зал втащили обессиленного человека. Он не был связан, но в глазах, полузакрытых тяжелыми веками, стояла сонная пустота, как у больного, приходящего в себя после наркоза.

— Витечка, я здесь! Я и наш Ариус, — мой слабый голос эхом прокатился под темными сводами. В голубых глазах пленника мелькнуло слабое понимание.

— Тесный круг единомышленников готов к заключению перемирия и обмену подарками. Вы оба, признаюсь, проявили себя не с лучшей стороны. Разве здесь теперь не принято пользоваться мозгами? Вы, так называемые гуманисты, своим тупым упрямством спровоцировали гибель восьми ни в чем не повинных человеческих особей. Пора прекратить беспредел. Призываю напрячь извилины и осмыслить условия сделки: вас соединяют нежные чувства и, полагаю, вам хорошо известно, какой опасности вы подвергаетесь, завладев чужой вещью. Мои условия прежние — приняв от дамы бескорыстный дар, я выполняю любые ее пожелания. Дом у теплого моря для влюбленных, подальше от этой земли, гарантии долгого, долгого благоденствия. Подарите же мне вашу безделушку, милая… — Он шагнул ко мне. Виктор рывком приподнялся, морщась от боли.

— Дора! Тот, кого ты видишь перед собой — не человек! Посланец смерти, материализовавшееся зло! Он обладает гипнотической силой внушения… Ты сильная… Не отдавай Ариус… Пока он у тебя, зло бессильно.

— Умолкни навсегда! — Бледный повернул к говорившему мертвое лицо, пронизывая его смертоносным взглядом. Вздрогнув, как от удара, Виктор начал оседать.

Я бросилась на колени перед распростертым телом, пытаясь вложить в руку Виктора талисман. Он из последних сил оттолкнул меня.

— Не дари… Не верь никому… зеленая антоновка, праздник для каждого… только это правда… — Он умолк, закрыв глаза.

— Я вынужден был проявить силу. Тройная доза усмирительного как правило, отнимает всю жизненную энергию. Ваш друг до сих пор жив — крепкий попался экземпляр. — Бледный повернулся ко мне. — Не будем тянуть. Еще несколько мгновений и жизнь навсегда покинет его. Одно лишь слово и вы оказываетесь вместе на пляже какого-нибудь Лазурного побережья, бодрые, как пташки. Скажите: «дарю» — он протянул руку с длинными скрюченными пальцами мертвеца. — Ну же! Ну!

Я пятилась, прижимая к груди Ариус. Я знала лишь то, что сказал мой Депардье: «- ни за что, ни за что…»

Далекий удар колокола сотряс воздух, подняв тучи крылатых мышей и пыли. Дрогнули, заволновались стены зала, словно нарисованные на холсте. Судорога исказила мертвую маску Бледного.

— Похоже, обмен дарами не получился. В силу вступит наследование. Вам придется умереть, леди, причем самым неестественным образом.

Он растянул алый рот, я увидела, как из темного провала появляются клыки — узкие и острые, словно лезвия бритвы.

— Нет! — я заметалась, пытаясь ускользнуть от непомерно удлинившихся, извивающихся как щупальца спрута, рук монстра. — Меня защитит Ариус!

— Ариус не защищает бескровных. Поняла хитрость, малышка? Эта штуковина не помешает мне выпить твою кровь. А то, что лишено теплой крови — всего лишь мертвое мясо, гниль, изъеденная червями. Она не во власти Ариуса. — Вампир хохотал, разбрызгивая огненные сгустки. Безжизненное тело моего Депардье казалось совсем небольшим, как изломанная игрушка. Нет! Этого не будет!

Чудом вырвавшись из щупальцев вампира, я бросилась к умирающему. Положив на грудь Ариус, торопливо зашептала: — Он твой! Твой! Дарю! Я дарю его тебе, любимый!

Веки Виктора дрогнули. Тут же на меня навалилась слабость, похожая на паралич. Пальцы Бледного коснулись моего локтя и вросли в него, на черных губах выступили алые пузыри. Дурнота подкатила к горлу, сознание меркло, леденело, умирая, тело. Откуда-то издалека доносился голос убийцы:

— Теперь — порядок! Как глупо устроены вы, жалкие, безмозглые людишки! Ваша любовь, ваше милосердие, сострадание — опасное безумие, загоняющее в тупик. Она хотела спасти тебя, эта глупая маленькая тварь! А теперь ты подаришь мне свою драгоценность, влюбленный умник! Подаришь, прося принять дар. Или позволишь поужинать своей подружкой?

— Не тронь ее, мразь! — резко разогнувшись, Блинов саданул головой в грудь Бледного. Монстр не шелохнулся, издав металлический звук гонга. Виктор со стоном упал. На моем горле сомкнулось ледяное кольцо. Холод, страшный холод пронизывал тысячами острых шпаг. Как холодно умирать!

Выстрелы, грохот, свист ветра обрушились со всех сторон.

Воздух дрогнул, нечто живое свалилось прямо мне под ноги. Я успела заметить позумент гусарского мундира и жесткие рыжие патлы.

— Размахался клешнями, сиволапый! — просипел «гусар», нокаутировав Бледного. — Распустил клыки, урод. Тянет их, потусторонних, на кичевую чернуху. Насмотрелись ужастиков. Извините, дамочка. Здесь будет шумно, вам бы лучше на воздух! — Рыжий потеснил меня и я вывалилась сквозь истончившуюся как ветхий холст стену прямо в звездную ночь. Да, да, сквозь стену! Разрывая гнилые нитки «каменной кладки».

17

Если кому-то доводилось приходить в себя после затянувшейся операции, то он поймет мое состояние. Только лежала я не в палате реанимации, а в мокрых кустах у загородного шоссе. Вокруг промозглая темень осенней ночи, шуршание дождя в палой листве, фары редких автомобилей, пробегавшие по мне равнодушным взглядом. Сознание возвращалось, а вместе с ним росло паническое смятение: Виктор пропал, пропал и Ариус. Что произошло? Где? почему? — не ясно. Безумие, ужас, мрак… И как болит рука!

Меня подобрал какие-то веселые кавказцы. Я сказала, что сбежала от пьяного мужа и категорически отказалась ехать в милицию, а так же «отдохнуть в хорошей компании». Меня поняли правильно, втащили в машину и доставили в больницу. Причем, совершенно очевидно, находившуюся без сознания. Не выкинули в кусы, испугавшись разборок и даже не взяли денег. Такое тоже бывает. Совершенно ничего удивительного. Деньги я предлагала Рубену Огановичу на следующий день, когда он загляну ко не в палату с пучком гвоздик и пакетом фруктов. Увидав мое лицо и жалкую перевязь на запястье, гость заулыбался: — Легко отделалась, красавица.