Уинстон Черчилль - История Малакандской действующей армии

• Название: История Малакандской действующей армии
• Автор: Уинстон Черчилль
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5–699–06611-Х

«История Малакандской действующей армии», была написана в 1897 г. и вышла в 1898 г. С 1911 г. она не переиздавалась и, очевидно, практически исчезла из продажи. Подзаголовок этой книги: «Эпизод пограничной войны» — дает исчерпывающую характеристику ее содержания. Регулярные пограничные войны были типичным явлением в Индии второй половины XIX в. Их целью, как сказано в послании правительства Индии государственному секретарю (№ 49 за 1879 г.), было «предотвратить любой ценой установление в приграничных районах политического влияния любой другой державы». Державами, которых более всего опасались, были Россия и Афганистан. Следствием этих войн было продвижение границ британских владений к границам Афганистана, как показано на карте. «Политика продвижения вперед», как ее называли, имела противников среди либералов, сторонников Гладстоуна, и колебания британской политики, определявшиеся тем, какая из партий в данный момент стояла у власти, отрицательно сказывались на результатах военных экспедиций, которые сперва санкционировались, а затем отзывались. Экспедиция сэра Биндона Блада против племен долины Свата, так живо описанная сэром Уинстоном, была одной из тех, которую успешно довели до конца.

Эта книга с сайта «Военная литература», также известного как Милитера.

---

Малаканд подобен огромной чаше, края которой проломаны многочисленными расселинами и превращены в зазубренные острия. На дне этой чаши находится кратер. Малакандский проход представляет собой самую глубокую из этих расселин, а самая высокая из зазубренных вершин — холм Проводников, у подножия которого стоит форт. Не требуется специальных знаний, чтобы понять, что для защиты этого места необходимо удержать ободок чаши. Но в Малаканде дно этой чаши недостаточно широкое, чтобы разместить там необходимый для обороны гарнизон. Поэтому с военной точки зрения это плохая позиция, которую трудно защищать. В то время, о котором идет речь, южный Малакандский лагерь был весьма неподходящим местом для размещения войск. Он был легко доступен, тесен, и над ним господствовали окружающие его высоты.

Нехватка места в лагере на Котале привела к необходимости создать еще один лагерь на равнине Хара. Он был разбит примерно в двух милях от перевала, и, хотя рядом с ним находилась деревушка Хар, из политических соображений ему было дано имя Северный Малаканд. Позиция этого лагеря была, очевидно, намного сильнее, чем позиция Котала. Хотя он и располагался на пересеченной местности — среди скал и оврагов, он был достаточно просторным, и никакие высоты над лагерем не господствовали. Не было опасности, что гарнизон окажется в нем заперт и не сможет развернуться для атаки, как в лагере на перевале. Стратегического значения он, конечно, не имел, и его просто использовали для размещения войск, которые должны были удерживать Малаканд, поскольку места для них в кратере и в форте на перевале не было.

Сперва думали, что бригада задержится на этом передовом рубеже не более чем на несколько недель. Но проходили месяцы, и лагерь стал приобретать вид постоянного. Офицеры построили себе жилища и столовые. Многие офицеры привезли жен и семьи, и лагерь стал превращаться в настоящий военный городок. Набеги гази не возмущали спокойствия. Револьверы, которые все лица, покидавшие лагерь, должны были иметь при себе в соответствии с предписанием, либо носились незаряженными, либо доверялись туземным конюхам.

После перехода через Малакандский перевал первый поворот направо ведет в долину Свата. Здесь путешественник оказывается между двух гор. Со всех сторон обзор ограничен, взгляд упирается в горы и скалы. Сама долина широкая ровная и плодородная. Посередине протекает быстрая река; По обеим ее берегам широкой полосой тянутся рисовые поля. Другие культуры выращиваются на более сухих участках. Вокруг разбросаны многочисленные деревушки, некоторые из них весьма густонаселенные.

В древности в этом месте была столица одного буддийского царства, которое называлось У-Чан или Удьяна, что значит «парк» — так ее прежние владельцы оценивали эту прелестную долину. Этот «парк», который включал все земли по обоим берегам реки Сват, славился своими лесами, цветами и фруктами. Но хотя долина по-прежнему оставалась прекрасной, леса ее пали жертвой расточительности, а цветы и фрукты выродились из-за невежества жестоких завоевателей, в чьи руки она попала.

Нынешние ее обитатели пользуются дурной славой. Среди патанов распространена поговорка: «Сват — это рай, но сваты — исчадия ада». Много лет на них лежало клеймо трусости, за что приграничные племена их презирали, им не доверяли. Однако их поведение в последних войнах смыло с них хотя бы это пятно.

Сейчас власть в долине Свата принадлежит нескольким мелким племенным вождям, но до 1870 г. она принадлежала одному правителю. Ахунд из Свата был по происхождению коровьим пастухом — должность в Индии весьма почетная. Это занятие и вдохновило будущего правителя. Много лет он сидел на берегу Инда и медитировал. Так он стал святым. Слава о его святости разнеслась по всей стране. Тогда сваты стали убеждать его переселиться к ним и жить в их долине. С исполненной достоинства и дипломатичности неохотой он наконец согласился сменить берега Инда на берега Свата. Несколько лет он жил в зеленой долине, почитаемый ее обитателями. Во время великого мятежа умер Сайд Акбар, король Свата, и святой унаследовал как светскую, так и духовную власть. В 1863 г. он объявил джихад против британцев и возглавил сватов и бунервалов во время кампании в Амбейле. Однако энергичные действия Сиркара, положившего конец этой войне, очевидно, произвели на старика впечатление, поскольку к концу войны он предпочел заключить мир с правительством и получил от него многочисленные знаки уважения.

Перед смертью, в 1870 г., он собрал своих людей и объявил им, что однажды их долина станет полем битвы между русскими и англичанами. Он убеждал их сражаться на нашей стороне, когда придет тот день.

Два его сына уже умерли, но два его внука, оба еще юноши, живут в долине. Они являются владельцами многочисленных поместий Ахунда, разбросанных по всему Свату. Они не имеют почти никакого политического влияния, однако сами они и их собственность пользуются уважением как у туземцев, так и у британцев, в память их деда, который покоится в ореоле святости в Сайду, около Мингаоры.

Из Малаканда видна сигнальная башня Чакдары, стоящая в восьми милях к востоку. Отсюда через долину струится, как лента, широкая, идущая по склону дорога. В семи милях от Котальского лагеря она проходит через перевал Амандара — проем в неровности микрорельефа, выступающей из гряды южных гор. После этого она сворачивает к северу и приводит к переброшенному через реку укрепленному мосту. Я советую читателю обратить внимание на эту дорогу, поскольку она имеет историческое значение. Это не просто дорога, по которой могла продвигаться Малакандская действующая армия, это то, что составляет весь смысл существования этой армии. Без этой дороги не было бы ни Малакандских лагерей, ни сражений, ни Малакандской действующей армии, ни всей этой истории. Это дорога на Читрал.

Здесь, таким образом, встает весь сложный и многогранный вопрос пограничной политики. Мы удерживаем Малакандский проход, чтобы дорога на Читрал была открытой. Мы держим открытой дорогу на Читрал, поскольку мы сохранили за собой Читрал. Мы удерживаем Читрал в соответствии с «политикой продвижения вперед». Таким образом, я в самом начале книги, которая задумывалась как рассказ в основном о военных событиях, сталкиваюсь с этим сложным политическим вопросом, по которому расходятся мнения самых уважаемых экспертов. Но если рассмотрение тех противоречий, которые связаны с удержанием Читрала, можно опустить, то описание средств, которыми оно достигается, здесь необходимо. Ноушера является железнодорожной базой этой дороги. Отсюда мы проследовали по ней до Мардана и через границу. Здесь начинается новый, спорный ее отрезок. Пройдя сперва через территорию нижних ранизаев, она взбирается на Малакандский перевал, спускается в долину за ним и идет оттуда через территорию верхних ранизаев и Нижний Сват к Чакдаре. Там она пересекает реку Сват по хорошему подвесному мосту, который охраняется фортом. Три пролета моста вместе составляют в длину около 1500 футов. Он был сооружен в 1895 г., во время военных операций, примерно за шесть недель и представляет собой весьма примечательный образец искусства военных инженеров. За Сватом дорога проходит через территории хана Дира на север и на восток к Саду — незначительной деревушке в тридцати пяти милях от Малаканда. Это конец первого отрезка дороги, и дальше этого пункта колесный транспорт двигаться не может. Дорога, которая превращается в верблюжью тропу, вьется вдоль левого берега реки Панджкоры до того места, в пяти милях от Дира, где она вновь пересекает реку и выходит на правый берег по еще одному подвесному мосту. Отсюда она идет до места впадения в Сват реки Дир, вдоль которой достигает самого Дира, примерно в пятидесяти милях от Саду. За Диром верблюды ходить не могут, и здесь начинается третий отрезок пути — тропа, пригодная только для мулов, длиной около шестидесяти миль. Дорога от Дира являет собой триумф инженерного искусства. Во многих местах она проходит по деревянным галереям, построенным вдоль склонов огромных крутых утесов. На других участках она невероятными зигзагами огибает горные пики, а кое-где дорога прорублена в толще скалы. В конце этой дороги находится форт Читрал, охраняемый гарнизоном, состоящим из двух батальонов, одной саперной роты и двух горных орудий.

Дорога поддерживалась и охранялась теми племенами, через территории которых она проходила; но в двух основных точках, где она могла быть перекрыта, за ней наблюдали имперские гарнизоны. Малакандский форт контролировал горный проход. Форт Чакдара защищал мост через реку. Все прочее было доверено воинам туземных племен. Племя ранизаев получает от индийского правительства ежегодную субсидию в 30 000 рупий, на которые содержатся двести солдат иррегулярной армии. Они отгоняют мародеров и предотвращают насилия и убийства. Хан Дира, на территорию которого приходятся семьдесят три мили дороги, также получает от правительства субсидию в 60 000 рупий. Он выставляет четыреста солдат иррегулярной армии для охраны дороги. До великого восстания вся эта система работала превосходно. Туземцы, заинтересованные в поддержании дороги, всячески избегали вступать в конфликты с правительством. Старейшины нижних ранизаев, живущих к югу от Малаканда, отобрали оружие у всех своих чересчур рьяных молодых воинов и запретили им нападать на британские войска. Верхних ранизаев заставили присоединиться к Безумному Мулле суеверие и страх, но они пошли на это крайне неохотно. Сваты были охвачены фанатизмом. Хан Дира все это время вел себя лояльно, поскольку целиком зависел от британской поддержки. Неопределенность и неустойчивость их власти всегда заставляла мелких вождей искать дружбы какого-нибудь могущественного государя. В 1876 г. мехтара Читрала, Аммана аль-Мулька, побудили искать поддержки у махараджи Кашмира, нашего вассала, и сделаться его вассалом. В соответствии с общей схемой наступления британское агентство было немедленно учреждено в Гильгите, на границе между Читралом и Кашмиром. Амману аль-Мульку было подарено некоторое количество оружия и боеприпасов, а также назначена ежегодная субсидия в 6000 рупий, которую затем увеличили до 12 000 рупий. Таким образом, британцы оказались заинтересованными в Читрале и в наблюдательном пункте на его границе. В 1881 г. агентство было упразднено, но влияние осталось, и в 1889 г. здесь была создана база с более многочисленным гарнизоном. Тем временем Амман аль-Мульк мирно правил в Читрале, получая свою субсидию. Однако в 1892 г. он умер, оставив многочисленных сыновей — всех одинаково жестоких, амбициозных и неразборчивых в средствах. Один из них, по имени Афзал, взял в свои руки бразды правления и, убив тех своих братьев, которых успел изловить, провозгласил себя мехтаром и потребовал признания его индийским правительством. Он был признан вождем, поскольку казался «человеком мужественным и решительным» и его власть давала надежду на стабильное правление. Его оставшиеся в живых братья бежали в соседние государства.