Анна Литвиновы - Пальмы, солнце, алый снег

• Название: Пальмы, солнце, алый снег
• Автор: Анна Литвиновы
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-2131

Алена приехала в дорогой подмосковный отель и в первый же вечер случайно услышала, как руководитель психологического тренинга говорит в телефонную трубку: "Они, все пятеро, покойники!" Интересно, кого он имел в виду?.. Алена выкинула странный разговор из головы, однако мрачный прогноз очень быстро начинает сбываться: успешный менеджер Антон Нечаев покончил с собой, а исполнительный директор компьютерной фирмы Александра Клевенская погибает от передозировки наркотиков. Так-то им помог психолог! Алена решает сблизиться с оставшимися в живых участниками тренинга, присмотреться к его руководителю… Она пока не понимает, насколько опасно ее расследование, ведь убийца, скорее всего, живет здесь, в отеле, они обедают в одном ресторане и плавают в одном бассейне…

---

Да еще и чистенькая старушка – они с Ярославой уже идут по бесконечно длинному подземному переходу – подливает масла в огонь:

– Ты, деточка, такая молоденькая, такая свеженькая, и покровителей у тебя в Москве нету, ведь так? Ох, много вас тут таких глупых, пропадешь, сгоришь, возвращалась бы лучше домой…

– Да с чего бы мне пропадать? – поморщилась Ярослава. И перечислила: – Голова на плечах есть. Силы. Здоровье. Внешность, опять же…

Она уже успела заметить: пусть тут, в Москве, народ и носится, как подорванный, раза в три быстрее, чем в их поселке, а проходящие мужики на нее все равно поглядывать успевают. Почти все.

– А такие, моя милая, бойкие да красивые, первым делом здесь и пропадают. – Бабушка метнула в нее проницательный взгляд.

…И сейчас, раскинувшись на безразмерной тахте в гостиной своего стодолларового за сутки номера, под шум зимнего леса за окном и нежное бормотание плазменного телика, Ярослава опять вспомнила давно уже умершую чистенькую старушку, бабу Валю. Ее самую первую в столице квартирную хозяйку.

Бабка Валька хоть и сволочь, как большинство москвичей (Ярославна, как многие приезжие, не любила коренных жителей столицы), а оказалась мудрой. И ее пророчества почти оправдались. Ярослава в столице и правда едва не пропала. А уж на грани гибели бывала столько раз, что и пальцев на руках счесть не хватит.

«Но судят-то по итогам. – Она набросила на плечи махровый халат с эмблемой отеля. Встала с тахты, выбрала в мини-баре бутылочку «Риоха Кюнэ» урожая 1998 года. – А итог у меня такой: своя сеть косметических салонов. Живу, как знаю. Делаю, что хочу. И можно даже не сдерживаться от самодовольной улыбки».

Она и не стала сдерживаться: улыбнулась. Нагло, надменно, как никогда не позволяла себе ни с клиентами, ни тем более с партнерами по бизнесу.

Жизнь удалась?

А в голове тут же непрошено мелькнуло: «Но только… как же мой…»

И не успела даже додумать – из глаз хлынули слезы.

Ничего ее жизнь не удалась. Она – предательница. Тварь. Худшая из всех живущих на планете женщин. И даже до сих пор не смогла за себя отомстить.

Александра, кандидат наук и лауреат многочисленных конкурсов

Александра ликовала. Искренне, от души, забыв и про имидж, и про статус. Вела себя, будто неразумная первокурсница, счастливо «спихнувшая» сложный зачет, – глаза горят, походка вприпрыжку, глупая улыбка, видел бы сейчас ее кто-нибудь с кафедры.

Развлекаться она начала с обеда, едва заехав в отель. Сначала массаж – да не обычный, а горячими камнями. Потом – баня, не простая, не кучно, в толпе, в какую они однажды с коллегами по университету ходили, а отдельная, с улыбчивой горничной, подносившей чай. Два часа полного расслабона, только и осталось сил добрести до своего роскошного номера и рухнуть на огромную и мягкую тахту (заметьте, в обнимку с бездумным женским журнальчиком!).

И еще одна совсем непривычная для нее выпендрежность: заказала в службе room service грейпфрутовый фреш, то бишь свежевыжатый сок. Ну а дальше и время ужина подошло – в уютном, сплошь в плетеной мебели, ресторане. Саша шла туда немного настороженно, но отбивные оказались выше всяких похвал, салаты – лучше, чем мамины, собеседники – необременительны и улыбчивы, никакого сравнения с коллегами, что по кафедре, что по работе. Такое, оказывается, счастье, когда можешь вести себя не так, как надо, а так, как хочется, и никто тебя не осудит! Поэтому за ужином Саша позволила себе два бокала вина и – немыслимое дело – аж сто граммов водки. А потом аниматоры затащили ее в бар (уже непривычно, обычно-то, бывая в поездках, она на штатных «развлекальщиков» так сурово взглядывала, что те едва в соляные столбы не обращались), и там Александра азартно исполнила под караоке «Удалого Хасбулата». И «закусила» еще одной рюмкой водки. Ай да Сашка, ай да кандидат наук и без пяти минут доцент!

«Это просто преступно – в первый же вечер так бессовестно идти вразнос!» – изредка вспыхивала где-то на периферии сознания покаянная мысль. Но, с другой стороны, в ее жизни всегда было так мало радостей… Сплошь – терпение и труд, бесконечные пыльные талмуды, ряды формул, ворохи брошюр. А сейчас, когда к научной работе прибавился бизнес, – еще и постоянные разъезды, переговоры, нервы.

И тут вдруг – такая пауза. Спокойный и стильный загородный отель. Приятные постояльцы. Вышколенная обслуга. Плюс перспектива – впереди тренинг, целых пять дней утренних занятий (интересных, не то что заседания кафедры из-под палки), а после обеда – и бассейн, и целый набор СПА-радостей, и снегоходы, и Антон, один из участников семинара, поглядывает на нее с нескрываемым интересом.

Вот Саша и сорвалась – мозги-то не железные, тоже иногда отдыха требуют. Устала она впервые за двадцать семь лет своей жизни быть безответной и сладенькой, будто глазурный пряник.

«С такой девочкой проблем быть не может».

Эта фраза преследовала ее с самого детства. Угораздило же родиться с настолько несовременным характером! В то время как подружки по садику дрались с мальчишками и делали друг другу «мэйк ап» похищенными у мам губными помадами, она в мирном одиночестве лепила из песка куличики (и при этом умудрялась не испачкать одежду!).

Ее никогда не тянуло пробежаться по лужам – грязно ведь и мокро. Саша не лазила по деревьям, не играла со спичками – и опасно, и совсем неинтересно. Даже с другими девчонками она никогда не ссорилась – просто потому, что почти ни с кем не дружила. Но отсутствие подруг ее никогда особо не угнетало – в обществе соратниц по играм Александра не нуждалась. Ей с самого детства куда больше нравилось созерцать , чем играть. Подолгу наблюдать, как закатывается, меркнет солнце. Следить за неспешным ходом забавной зеленой гусеницы. Собирать гербарий. Вести школьные «дневники наблюдений».

«Нашей Сашке о профессии думать не надо, – смеялись родители. – Сразу видно: ученой будет!»

Саша еще не знала, кем она станет, когда подрастет, но с родителями не спорила, соглашалась, кивала. Ученой так ученой, только отстаньте, не тормошите.

Впрочем, предки особо ее и не тормошили, они оба дочкиному спокойному характеру только радовались. Кто из родителей, особенно из тех, кто работает, не порадуется, что ребенка не видно и не слышно? Но при этом девочка проводит время не в сомнительных компаниях, а в своей комнате, тихо-мирно сидит над учебниками или книжками. Или просто смотрит в окно – Саша, единственная из всей семьи, радовалась, что квартира выходит не в тихий двор, а на улицу, и там – и трамваи, и оживление, и огоньки, можно сутками глаз не отводить. Если еще музыку тихонько включить да подстелить на подоконник шкуру из фальшивого медведя – будет полное счастье. Если бы только брат не мешал…

Брат, двумя годами старше Саши, с самого раннего детства раздражал ее безмерно, хотя вроде и считалось, что раздражаться она не способна. Но для Артема приходилось сделать исключение. Потому что изводил он сестру просто адски. Постоянно подначивал. Шпынял. И если доводил до слез, то так, что ей обычного носового платка не хватало, приходилось папин, большой клетчатый, брать.

Тему (сам-то раз в двадцать шебутнее, чем сестренка) крайне бесила Сашина беспроблемность. «Ты – не человек! Ты – мумия!» – чуть не самый лестный из его комплиментов. Но ладно бы только слова, но он ведь и по-другому вредил. Рвал в клочья ее гербарии. Палил на зажигалке рисунки. Ляпал в аккуратные тетрадки огромные, безобразные кляксы. И постоянно подначивал: «А ты маме пожалуйся! Папе настучи! Попроси его, чтобы он меня ремнем отодрал!» И когда Саша этого не делала, бесился еще больше.

«Ты что, совсем святая? Даже ябедничать не умеешь?! А если я тебя сейчас башкой об стенку – тоже промолчишь?!!» – орал Артем. Но Саша только глотала слезы и кивала. Конечно, она промолчит. Даже если брат и правда швырнет ее головой о стену, она все равно скажет маме, что упала сама. Случайно. Потому что неловкая.

Она, несмотря ни на что, любила брата. И еще знала, что его нельзя обижать. Потому что Артему от жизни и так досталось, даже непонятно, как он выдерживает.

Артем родился с врожденным вывихом бедра. Вроде бы не болезнь, а почти косметический дефект, всего-то и нужно – сделать несложную операцию, а потом полтора месяца походить в гипсе. Но мальчику (или его родителям) не повезло. Именитый профессор, к которому долго пробивались и кому уже приготовили внушительный долларовый конверт, за день до операции свалился с гриппом. И родители почему-то решили не ждать, пока тот поправится, а доверить операцию его ассистенту. А у того дело не задалось, и Артем, как ни старались потом, сколько ни таскали его по больницам, так и продолжал подволакивать ногу.

И очень от этого страдал. Говорил в редкие минуты перемирия сестре: «Понимаешь, Сашка, я бы на эту ногу вообще бы забил, если б меня, скажем, шахматы интересовали. Или музыка. Или, как тебя, гербарии собирать. Но мне-то это все, понимаешь, по барабану! Я на улицу хочу. Футбол, хоккей, да хоть пионербол сраный!..»