Софья Могилевская - Чапаёнок

• Название: Чапаёнок
• Автор: Софья Могилевская
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1955

Повесть Софьи Могилевской о юном бойце Чапаевской дивизии Мите Горелове по прозвищу Чапаёнок.

---

Песня Чапая

После чая Митя не знал, уходить ему или не уходить. Никто ему ничего не сказал. Он остался и забился в уголок.

Вдруг Чапаев запел. Запел он тихо, вполголоса, словно пел для себя, о самом своём сокровенном. И все, кто был в горнице, — все его боевые товарищи тоже запели. Запели они как-то все сразу, не глядя на Чапая, не глядя друг на друга, и запели так слитно, будто у всех у них был один общий голос.

Никогда прежде не слышал Митя чудной этой песни. Была она про молодого узника. В сырой темнице сидел этот узник, а за решёткой орёл манил и звал его с собой на волю.

Задумчиво и тихо пел Чапай:

Сижу за решёткой в темнице сырой.
Вскормлённый на воле орёл молодой…

А уж Мите кажется, будто это он, Митя, сидит в темнице. Сидит и глядит на широкие, привольные степи. А как выбраться, когда крепка тюремная решётка? Как вылететь, когда нет ему воли?

Сколько ни зови, сколько ни мани его орёл, а нет сил сокрушить оковы.

И видится Мите — на рыжем коне Чапай мчится. Серебряная шашка сверкает у него в руке. «Эх, орёл, орёл! — кричит Чапай Мите. — Недолго осталось сидеть тебе в темнице. Сейчас я тебя освобожу». И тут он своей шашкой — раз, два… Может, чья-нибудь шашка и переломится, а чапаевская, как лозу, разрубит крепкие железные прутья. И вылетит Митя на волю, и крикнет ему Чапаев: «Сюда, сюда, Митя! Теперь ты будешь с нами бить белого буржуя!..»

Не заметил Митя, как крепко-накрепко уснул, притулившись на край стола.

Не слыхал он, как товарищ Чапаев приказал постлать на скамью свою мягкую чёрную бурку и на неё перетащить спящего парнишку.

И не видел Митя, как всю ночь без сна просидел Чапай, склонившись над картой, вымеривая и высчитывая вёрсты будущих походов и переходов. Только неяркая лампа освещала худощавое лицо да руку с блестящим циркулем.

Митя прощается с дядей Федосеем

Утром Митя сразу отыскал дядю Федосея. Возле пруда, под широкой раскидистой ветлой, он увидел знакомую двуколку с котлом, знакомых коней, щипавших траву, а возле повозки однорукую фигуру кашевара. Сердце у Мити сладко защемило. Так всегда бывает, когда после долгой отлучки возвращаешься обратно домой.

Митя бегом побежал к пруду. Ох, и удивит же он сейчас дядю Федосея! Сколько новостей за один день! А новости-то какие! Наверно, Федосей Михалыч и не поверит, что он был в гостях у самого товарища Чапаева. С ним вместе чаевал, песни пел, а потом на его бурке всю ночь проспал.

— Дядя Федосей! Дядя Федосей! — кричал Митя, подбегая к старику. — Дядя Федосей…

И тут произошло то, чего Митя никак не ждал.

Сначала дядя Федосей, вздрогнув, быстро обернулся на Митин голос и зашептал:

— Целёхонек, целёхонек, весь как есть целёхонек…

Потом вдруг нахмурился да как крикнет:

— А ну-ка, иди сюда, сорванец, я тебя сейчас настегаю! — и взял в руки верёвку. — Будешь ты у меня самовольничать?

Нет, вы только подумайте! Он и вправду решил Митю отстегать.

— Не тронь! — сердито сказал Митя. — Меня теперь верёвкой драть не положено.

— Это почему? — возмутился старик. — Новости какие! — Но верёвку, однако, отбросил.

И вдруг — вот поди и разберись, что к чему, — вдруг начал как-то по-бабьи:

— Эх, Митя, Митя! Не жалеешь ты меня, старика! Где только тебя не искал! Измучился весь. Думал — убили. Хоть бы словечком упредил, хоть полсловечка сказал бы…

— Разве пустил бы? — вздохнув, проговорил Митя.

А сам подумал: как же ему получше сказать дяде Федосею, что он теперь с кашеварством решил распроститься? Эх, дал бы он себя лучше маленько постегать, и то легче было бы сказать старику!

— Всыпал бы! — вдруг снова рассердился дядя Федосей. — Не поглядел бы, что тебя стегать не положено. Одной рукой всыпал бы так, что горяченько стало…

— Вот видишь… — грустно сказал Митя и снова вздохнул: чем дальше, тем труднее было начать разговор про уход.

И тут Митя сделал то, что бывало делал, когда ранней весной вместе с ребятами прибегал на Волгу купаться: он набрал полон рот воздуху, даже глаза сожмурил и, точно так же, как бултыхался вниз головой в ледяную весеннюю воду, одним духом вымолвил:

— Ищи себе другого помощника, Федосей Михалыч! Меня нынче товарищ Чапаев в разведку назначил.

Сказав это, Митя отвернулся: у старика был такой несчастный и растерянный вид.

Однако в конце концов всё обошлось как нельзя лучше. Дядя Федосей даже не пошумел — так на него подействовало имя Чапаева. Сам командир назначил — какие могут быть разговоры! Он только потребовал, чтобы Митя тут же, немедленно, со всеми подробностями рассказал, как дело было.

Они присели рядышком на дышло повозки, и Митюшка с охотой рассказал один раз, и второй, и третий…

С каждым разом его рассказ становился всё длиннее и всё необыкновеннее.

Федосей Михалыч все три раза прослушал с одинаковым удовольствием. Он послушал бы и в четвёртый, но время вышло, и мальчику нужно было отправляться по новому назначению.

Сначала Федосей Михалыч заставил Митю съесть две миски густого борща. Хоть Митя был сыт, но покорно съел, — не огорчать же напоследок старика!

Потом Федосей Михалыч самолично уложил Митин вещевой мешок. Он сунул в него, наверно, полбуханки хлеба и здоровенный кусище копчёного сала. Можно было подумать, что Митя отправляется невесть куда, а не на другой конец села. Кроме того, Федосей Михалыч положил в мешок совсем новое, вышитое яркими петухами полотенце. Петухи Мите понравились. И вообще у него ещё ни разу не было своего полотенца.

Потом наступила минута прощанья. Как полагается, они три раза поцеловались.

— Ну, гляди, Митя, не подкачай! Чтобы мне, старому чапаевцу, за тебя краснеть не пришлось! — строго сказал Федосей Михалыч и потом грустно прибавил: — Не забывай старика, забегай, сынок… Привык к тебе…

— Ладно, — сказал Митя и вдруг засопел носом.

Потом Митя пошёл, а Федосей Михалыч долго смотрел ему вслед. И пока маленькая быстрая фигурка не скрылась за поворотом, он всё смотрел и вздыхал.

Первые дни Митя частенько заворачивал к старому кашевару. Но в скором времени конную разведку перекинули в другое село, и бегать к старику стало далековато. А ещё через некоторое время старик простудился, заболел и после болезни уехал на поправку к себе в деревню.

Митя получает боевого коня

Товарищ Чапаев приказал зачислить Митю в конную разведку, туда, где находился Алексей Новиков. И ещё приказал товарищ Чапаев дать Мите боевого коня, седло и всё, что полагается иметь настоящему бойцу.

Сам командир Потапов пошёл с Митей выбирать коня.

— Вон видишь того, мохнатого? — спросил Потапов, показывая на низкорослого конька с пушистой гривой, длинным хвостом, с ногами, одетыми будто в меховые бурки. — Его и возьмёшь! Никому он не годится: ростом мал. А тебе в самый раз — по мерке.

На щеках у Мити заиграл горячий румянец. Он готов был тут же перемахнуть через плетень, потрогать, пощупать, погладить своего собственного, такого ладного боевого коня, но сдержался, подавил волнение и как можно степеннее спросил:

— К строю приучен?

Командир Потапов незаметно усмехнулся, но ответил, как полагается, с серьёзностью:

— А кто его знает! Ведь конька у белых отбили. Надо быть, строй знает. Да ты не сомневайся — хороший конь! А седло и всё такое у начхоза получишь.

Митя кивнул.

— А кличка ему какая? — вспомнил вдруг он.

— Да назови как вздумается.

Конёк был чистой буланой масти, с белым пятнышком на лбу. Митя недолго думал:

— Буду звать Буланым!

Светящиеся часы

По случаю победы, одержанной под Орловкой, Чапаев получил награду — золотые часы.

Часы были красивые, блестящие, и кто-то из командиров, его товарищей, когда увидел часы, шутливо сказал:

— Теперь, товарищ Чапаев, тебе не придётся зажигать свет, если понадобится в темноте взглянуть время. Пожалуй, сами часы посветят, когда нужно.

На шутку Чапаев ничего не ответил, только внимательно поглядел на часы. Ничего не скажешь: часы были превосходные, таких у Чапаева сроду не было. А насчёт освещения — это командир, конечно, пошутил.

Однако когда Чапаев поглядел на часы в темноте, оказалось, что часы действительно светились: будто где-то внутри, в механизме, горела лампочка, а цифры и стрелки будто были прозрачными и через них проникал свет.

— Ловко! — сказал довольный часами Чапаев.

А Петя — тот от восхищения даже языком защёлкал:

— Теперь, Василь Иваныч, будешь ночью время глядеть — не особо руку выставляй. Как заметят беляки такие часы, так по ним и бабахнут!

Чапаев гордился своими часами: с кем только ни увидится, непременно покажет. И слава о светящихся часах пошла по всей бригаде.