Джульет Марильер - Сын теней

• Название: Сын теней
• Автор: Джульет Марильер
• Жанр: Фэнтези

Это вторая книга в трилогии о Семиводье, повествующем о последних днях до-христианской Ирландии. "Сын теней" рассказывает историю детей Сорчи (героини первой книги, спасшей своих заколдованных братьев) и ее мужа, британца Хью.

Любимая, послушная дочь своих родителей, Лиадан отправляется в неожиданное путешествие, заставившее ее понять, каким трудом завоеваны мир и покой, к которым она так привыкла. Лиадан понадобится все ее мужество, чтобы спасти свою семью, покой и счастье которой — а заодно и весь ее мир — собираются разрушить древние и темные силы. И еще ей понадобится вся ее сила, чтобы пойти против воли своих самых любимых людей, поскольку от того, какой путь выберет Лиадан в поисках истинной любви, зависит всеобщая гибель… или же спасение.

Это умный исторический роман, в котором чудеса настолько естественно вплетены в повседневную жизнь героев, что об этой книге не возможно думать, как о произведении в стиле фентези — это просто история о людях, для которых колдовство и разговоры с лесными духами естественны и обычны.

---

Он слегка нахмурился.

— Она рано встала и говорила с Конором. А потом с Лайамом. Ей надо отдохнуть.

Я положила на место ножи, убрала ступку, пестик, ковшик и веревку на полки.

— Она не станет отдыхать, — возразила я. — Она всегда такая, когда приходит Конор. Похоже, им вечно не хватает времени, слишком много надо сказать друг другу, будто они так и не смогли нагнать тех упущенных лет.

Отец кивнул, но промолчал. Я взяла в руки метлу и начала подметать.

— Я попозже схожу в деревню. Ей не понадобится делать это самой. Может, если ты ей скажешь, она попытается уснуть.

Ибудан улыбнулся уголком рта.

— Я никогда не говорю твоей матери, что делать, — заметил он, — и ты это знаешь.

Я улыбнулась.

— Ну что же, значит я сама ей скажу. Друиды останутся у нас еще на день-два. Ей хватит времени наговориться.

— Кстати, — сказал отец, поднимая ноги, чтобы я под ними подмела. Когда он их опустил, на каменный пол упали новые комья земли. — У меня есть для тебя сообщение.

— Да?

— От Эамона. Он просил передать, что его срочно вызвали домой. Он уехал на рассвете, слишком рано, приходить к тебе в это время было бы неприлично. Он просил передать, что поговорит с тобой, когда вернется. Ты что-нибудь понимаешь?

— Не слишком, — ответила я, сметая остатки мусора со ступенек. — Он так и не сказал мне, о чем хочет поговорить. А почему его вызвали? Это очень срочно? Эйслинг тоже уехала?

— Эйслинг все еще здесь, ей будет безопаснее под нашей защитой. Дело требовало срочного присутствия вождя и принятия немедленных решений. Он взял с собой своего деда и всех мужчин, способных ехать. Как я понимаю, на его границы опять напали. Но пока непонятно, кто именно. Согласно описанию — враг из тех, что побеждают хитростью и убивают безжалостно и ловко, как хищная птица. Думаю, когда Эамон вернется, мы узнаем больше.

Мы вышли в сад. Было холодно, в это время года весна — скорее мечта, чем реальность, но крохотные хрупкие ростки крокусов уже пробивались сквозь твердую землю, а на ветвях молодого дубка потихоньку набухали почки. Ранняя пижма ярко желтыми пятнами выделалась на фоне серо-зеленых стеблей полыни и лаванды. Воздух пах свежестью и холодом. Каменная дорожка была чисто выметена, а грядки ровными рядами лежали под соломенными одеялами.

— Посиди со мной немного, Лиадан, — попросил отец. — У нас есть время. Твою мать и ее братьев будет нелегко убедить, что пора войти в дом и поесть. Мне нужно кое о чем тебя спросить.

— И тебе тоже? — удивилась я, когда мы уселись на каменную скамью. — Похоже, всем необходимо что-то у меня спросить.

— У меня к тебе очень общий вопрос. Ты когда-нибудь думала о замужестве? О будущем?

Такого я не ожидала.

— Вообще-то нет. Думаю… думаю, я надеялась, что я, как самая младшая, еще хотя бы пару лет проведу дома, — сказала я, чувствуя внезапный озноб. — Мне вовсе не хочется покидать Семиводье. Может быть… может, я думала, что смогу остаться здесь, ну… ты знаешь… заботиться о престарелых родителях, лелеять их преклонные годы… И может, вообще не искать никакого мужа. В конце концов, и Ниав, и Шон сделают блестящие партии, заключат сильные союзы. Разве мне так уж необходимо выходить замуж?

Отец посмотрел мне прямо в глаза. У него были светлые, ярко-голубые глаза. Он пытался понять, насколько серьезно я все это говорю.

— Знаешь, я бы с радостью оставил тебя с нами, солнышко, — медленно произнес он. — Мне будет нелегко попрощаться с тобой. Но ведь твоей руки будут просить. Я бы не хотел, чтобы ты из-за нас лишала себя чего-то.

Я нахмурилась.

— Может, мы на некоторое время оставим этот разговор? Ниав все равно должна выйти замуж первой. Мне без сомнения не сделают никаких предложений до ее свадьбы. — Мысленно, я увидела перед собой сестру, золотистую, мерцающую в свете костра, в синем платье. Вот она откидывает назад волосы, а вокруг стоят восхищенные поклонники. — Сначала должна выйти замуж Ниав, — твердо закончила я. Мне казалось, что это важно, но я не могла объяснить, почему.

Возникла пауза, будто отец ждал, что я пойму что-то, пока мне недоступное.

— Почему ты так говоришь? Почему никто не станет просить твоей руки, пока твоя сестра не вышла замуж?

Разговор становился трудным, труднее, чем должен бы, ведь мы с отцом были очень близки и всегда говорили друг с другом прямо и честно.

— Да какой мужчина сделает предложение мне, пока он может получить Ниав? — спросила я. В этом вопросе не было ни следа зависти. Он казался мне настолько очевидным, что с трудом верилось, будто отец сам этого не понимает.

Он приподнял брови.

— Может быть, тебе стоит задать этот вопрос Эамону, когда он сделает тебе предложение, — мягко ответил он. В его голосе слышалось легкое удивление.

Я была поражена.

— Эамон? Мне? Предложение?! Не думаю. Разве он не жених Ниав? Ты ошибаешься, я уверена. — Но тут на краю моего сознания всплыл вчерашний эпизод: то, как он говорил со мной, то, как мы танцевали… и посеял зерно сомнения. Я покачала головой, не желая верить в такую возможность. — Это будет неправильно, отец. Эамон должен жениться на Ниав. Именно этого все ожидают. И… и Ниав нужен кто-то в этом роде. Мужчина, который… который будет с ней строг, но справедлив. Именно Ниав должна за него выйти. — А потом я с облегчением подумала кое о чем другом. — Кстати, — добавила я, — Эамон ни за что не сделал бы девушке предложения, не получив сперва разрешения ее отца. Он собирался поговорить со мной сегодня утром. Значит, он говорил бы о чем-то другом.

— А если я скажу тебе, — осторожно ответил Ибудан, — что наш юный друг и со мной собирался встретиться сегодня с утра? И только внезапный вызов домой на защиту границ помешал ему это сделать?

Я молчала.

— Какого мужчину ты бы выбрала для себя, Лиадан? — спросил он.

— Того, кто надежен и верен себе, — тут же ответила я. — Того, кто бесстрашно говорит то, что думает. Того, кто сможет стать не только мужем, но и другом. Этого мне довольно.

— И ты бы вышла за уродливого старика без имени и без гроша в кармане, если бы он соответствовал твоему описанию? — изумленно спросил отец. — Ты, доченька, очень необычная девушка.

— Ну, если честно, — неуверенно ответила я, — окажись он молодым, красивым и богатым, это было бы оценено по достоинству. Но это не так важно. Если бы мне повезло… если бы мне посчастливилось выйти замуж по любви, как мама… но это вряд ли, я знаю. — Я вспомнила, как Шон и Эйслинг танцевали, будто заключенные в собственный заколдованный круг. Ожидать такого же для себя совершенно нереально.

— Это, безусловно, приносит огромное счастье, — мягко заметил Ибудан. — И страх, который подстерегает тебя там, где ты меньше всего ожидаешь. Когда любишь, у твоей удачи появляются заложники. Со временем становится все труднее смиряться с тем, что посылает судьба. Но нам пока везет.

Я кивнула. Я знала, что он имеет в виду. Но эту тему мы пока еще не обсуждали вслух.

Мы встали и медленно прошли через сад под арку и дальше по тропинке на главный двор. Поодаль, в тени высокой терновой изгороди, на низенькой каменной скамье сидела моя мать — маленькая, тоненькая фигурка. Ее бледное лицо обрамляла тяжелая масса темных волос. Лайам стоял по одну сторону от нее, опираясь ботинком о стену, упершись локтем в колено, и скупо жестикулировал, что-то объясняя. По другую сторону неподвижно сидел Конор в своем белом одеянии и внимательно слушал. Мы не стали им мешать.

— Думаю, когда Эамон вернется, ты поймешь что я прав, — сказал отец. — Он без сомнения составит очень удачную партию, что для тебя, что для твоей сестры. Поразмышляй над этим пока.

Я молчала.

— Ты пойми, Лиадан, ни я, ни мама никогда не будем принуждать тебя ни к какому решению. Ты выйдешь замуж только за того, кого выберешь сама. Мы просим тебя только подумать о замужестве, подготовиться и должным образом рассматривать все возможные предложения. Мы уверены, что ты выберешь мудро.

— А как же дядя Лайам? Ты же знаешь, чего он захочет. Ведь нужно же думать о поместье, об усилении дружественных связей…

— Ты не его дочь, а моя и мамина, — ответил отец. — Он будет доволен уже потому, что Шон выбрал женщину, какую Лайам выбрал бы для него сам. Ты выберешь сама, малышка.

В этот момент у меня возникло странное чувство. Будто неслышный голос прошептал: "Эти слова еще долго будут преследовать его". Темное, холодное предчувствие. Оно тут же рассеялось, и когда я взглянула на отца, то увидела, что лицо его по-прежнему спокойно. Чей бы это голос ни был, он его не слышал.

***

Друиды гостили в Семиводье еще много дней. Конор долго беседовал с сестрой и братом, а иногда я видела, как они вдвоем с мамой просто молча стоят или сидят рядом. В эти моменты они беседовали тайно, пользуясь мысленной речью, и невозможно было сказать, о чем. Именно так она когда-то говорила с Финбаром, самым любимым своим братом, с тем самым, что вернулся в мир людей с лебединым крылом вместо левой руки и с измененным сознанием. Она была связана с ним так же крепко, как я с Шоном. Я без слов чувствовала все радости и боли Шона. Я могла говорить с ним, как бы далеко он ни был, и никто кроме него не слышал бы моих слов. И я понимала, что для моей матери, для Сорчи, значило потерять такого близкого человека, почти часть себя самой. Ведь сказка закончилась, а Финбар так и не смог стать в полной мере человеком. Часть его, даже после возвращения, оставалась дикой, настроенной на инстинкты и нужды создания, живущего в бескрайнем небе и безбрежной воде. И однажды ночью он просто вышел на берег озера и пошел в холодные объятия озерных глубин. Его тело так и не нашли, но говорили, что он без сомнения утонул в ту ночь. Как же можно плавать, если у тебя справа рука, а слева белоснежное крыло?