Владимир Леви - Искусство быть собой

• Название: Искусство быть собой
• Автор: Владимир Леви
• Издательство: «Знание»
• Жанр: Психология
• Год: 1977

Первое издание этой книги, вышедшее в 1973 году, моментально стало библиографической редкостью и уже переведено на иностранные языки. Готовя второе издание, автор – писатель и врач-психотерапевт, известный и книгами для массового читателя,  и научными  трудами  в  области психиатрии и психологии, продолжал заниматься лечебной и научной работой. В книгу вошли новые материалы о том,  что такое внутренняя значимость, о самочувствии человека в общении и другие.  Основное же содержание, как и прежде, – искусство владеть собой, практическая психотехника, в сплаве древнего и современного опыта,  старинных истин и новых идей. Это книга-лечебник для всех и практикум внутреннего самовоспитания.

---

Эти естественные колебания пронизывают всю нашу душевную жизнь, и понимание их помогает  кое-что предвидеть, кое-чем управлять. Если, например, вас подчеркнуто игнорируют, то это означает, что вами интересуются, но это, впрочем, ясно и так. А что вы скажете, если я заявлю, что тот,  кто вас восхищает, всего легче заслужит и ваше  презрение?.. Не удивляйтесь, если самый галантный банкетный кавалер окажется хамом где-нибудь по дороге или у себя дома,  это так же закономерно, как переход пьяных лобзаний в мордобой и обратно, и не сомневайтесь, что человек угодливо-подобострастный всегда садист. Если некто склонен к сдержанной насмешливости, то можно быть уверенным, что это человек раздражительный и легко смущающийся. Тот же уровень значимости, но с обратным знаком – диапазон  законной отмашки маятника. В общении мы склонны заражаться от собеседника состоянием того же уровня  значимости, либо одноименного знака (откровенность – откровенность, непринужденность – непринужденность, антипатия – антипатия, паника – паника), либо противоположного (разнузданность – оцепенение, преклонение – презрение). Чем выше уровень значимости, тем сильнее как  положительные, так и отрицательные взаимовлияния. Но не забудем, что существуют и ценности и значимости показные, что между проявлением чувств и их внутренним напряжением чаще обратное соотношение, чем прямое, и эти ножницы тем острее, чем развитее интеллект. Человек, по внешним проявлениям не выходящий за пределы двух первых уровней значимости, внутри нередко подобен паровому котлу: в один прекрасный день он может взорваться или, что происходит значительно чаще, взрывы идут внутрь и оформляются в какую-нибудь гипертонию. Наоборот: субъект экспансивный или тот, кто по роду занятости (скажем, артист) постоянно выплескивает сверхзначимости наружу, в жизни внутренней тяготеет к золотой серединке, и такие имеют больше шансов на долгожительство.

Стоит ли говорить, какие бездны лежат между сдержанностью и замкнутостью, между непринужденностью и развязностью, между твердостью и фанатизмом, и с какой легкостью перескакивают их наши маятники? Самое важное из чувств – чувство меры, в котором тоже надлежит соблюдать чувство меры, в котором...

Вот и последний вопрос, которым закончим слегка затянувшуюся главу: почему же одних ответственность и острота положений  мобилизует и побуждает исторгать из себя лучшее, а других,  наоборот, подавляет, уродует и искажает?

Мне думается, дело тут, хотя бы отчасти, в индивидуальных свойствах самих маятников: у одних они крепко держатся на «гвоздях» ценностей, у других более шатко и легче срываются в зоны неуправляемости: либо в сторону чрезмерной активности, либо – и тут та же диалектика – в прямо противоположную.

Вот и важный вывод: у каждого есть своя оптимальная зона или регистр значимости, где результат деятельности будет наилучшим образом соответствовать ценности. И вовсе не  всегда, стало быть,  оптимальная значимость должна быть того же ранга, что и соответствующая ей ценность. Уйти, чтобы остаться, отступить, чтобы победить...

Все, о чем речь пойдет дальше, посвящено этому. Когда мы учимся, работаем, любим, мы повышаем одни значимости и снижаем другие; все, что в нас есть человеческого, создано этим двойным рычагом, и гений, может быть, всего-навсего тот, кто владеет им в совершенстве.

Путеводитель

4. Прикажите не заболеть (ни дня без самовнушения)

Ведите себя так, словно вы уже счастливы, и вы действительно почувствуете себя счастливым.

Дейл Карнеги

Самовнушение – не что-то сверхобычное, но постоянно действующий и потому почти незаметный механизм психики. Внушение извне действует только тогда, когда становится самовнушением. Это перераспределение внутренних значимостей.  Скрытые резервы выявляются экспериментально. Самовнушение способно продлить жизнь. Физиология молитвы.

Гипноз реальности

Трудно найти момент, когда этого нет. Может быть, во сне? Как раз во сне усиленно закрепляются главные самовнушения дня.

С самого утра, едва только проснувшись и снова осознав себя – то есть, подключив поток восприятий к своей памяти, – человек, хочет он этого или нет, начинает как-то настраиваться.

Обращали ли вы внимание, как ведет себя женщина, прихорашиваясь перед зеркалом? Она  усиленно внушает себе, что выглядит достаточно прилично, пожалуй, даже привлекательно... В этот момент она, конечно, не сознает, что занимается самовнушением – она просто занимается им. Отправляясь в очередной рейс, подходя к машине и перебрасываясь шутками с товарищами, шофер такси, скорее всего, не подозревает, что где-то в подсознании, «свернуто», уже жмет ногою на газ, обретает привычную бдительность, готовится к реакциям на светофоры, к общению с пассажирами...

Присмотревшись к себе внимательнее, можно заметить, что многие, если не все наши психические перемены происходят благодаря самовнушениям. Я по-разному настраиваю себя, отправляясь на похороны или на свадьбу; в моем настрое всегда есть и что-то для себя, и что-то для других... Мы «подзаводим» себя, готовясь к неизбежной стычке, и принимаем меры к самообузданию, когда хотим погасить конфликт. Все это происходит порой совершенно неосознанно, но может принять и вполне четкую сознательную форму. С некоторой точки зрения самовнушение – это все, что с нами происходит. Нас непрестанно гипнотизирует величайший гипнотизер – реальность, и его главный агент – человеческое окружение. Все происходящее внушает нам себя. Если только мы это принимаем.

Я выбираю себя

Если я лежу, то не сижу, если сижу, то не стою... В каждый момент можно находиться только в одной позе, это понятно. Но если я стою, то я знаю, что могу сесть, если лежу (будучи здоровым), то знаю, что могу встать... Другими словами, у меня есть возможность иной позы, некая вероятность ее. Я могу встать и на голову, если захочу. Весь ряд моих возможных поз математик назовет «пространством степеней свободы» моего тела.

Точно так же в каждый данный момент мы находимся в каком-то одном, определенном психическом состоянии. Но психика в своем пространстве свободы в каждый момент несет в себе и другие возможности.

На вас с лаем набрасывается собака. У вас есть по крайней мере три возможных способа реакции:  пуститься бежать, встретить ее агрессивно или остаться пассивным. Примем сначала, что действия ваши совершаются по первому побуждению, предположим, вы испугались и побежали, собака настигла  вас и вцепилась в ногу, вы почувствовали острую боль... В этот момент испуг легко может смениться злобой, и уж во всяком случае, уменьшается до нуля вероятность пассивности, которая и с самого начала была наименее вероятной... Но реакция импульсивна, выбор состояния произвело подсознание,  а вы оказались только автоматическим исполнителем его «воли».

А вот другой вариант ситуации. Вы молодой человек, с вами девушка, в которую вы страстно влюблены. Проклятая собака опять набрасывается, и опять первое ваше движение – отпрянуть, но в следующий же миг вас простреливает: «Здесь Она!» И конечно, вы тут же ощущаете решимость и переходите к активным действиям.

Вы и не заметили, что самовнушение произошло, однако оно произошло! Его можно было бы назвать и внушением: смелость внушило вам присутствие подруги, но это не меняет сути.

Самовнушение – это сила, действующая в пространстве свободы психики. Оно не берет ничего из ничего, но лишь увеличивает вероятность одного из возможных состояний за счет других. Это перераспределение внутренних значимостей. Это ваш выбор самого себя!

Редко – сознательный. Но в этом есть своя мудрость.

Чувства не должны быть слишком легко управляемыми

Нужно быть Флобером, чтобы ваша температура подскочила при описании лихорадки; нужно быть Горьким, чтобы, описывая место, где героиню прокалывают ножом, закричать от боли и увидеть красное пятно на своем теле. Было бы весьма неостроумно, если бы мы могли, нажимая на мозговые кнопки, роботообразно приводить себя в заданные состояния: нажал – испытал восторг и энтузиазм; нажал – пришел в умиление и заплакал; нажал – стало смешно... Не требовалось бы ни музыки, ни поэзии, ни театра.

Нет, прекрасно, что настроения не подчиняются заранее составленным программам, что когда говорят о необходимости веселья, становится скучно. Глубина человека тысячелетиями смеется над тупоумной прямолинейностью.

Но управление чувствами все-таки возможно: есть потаенные замки, к которым, потрудившись, можно подобрать отмычки.

Заказ состояния

«Расскажи мне, какие у тебя самовнушения, и я тебе скажу, кто ты...»