Тахар Бенджеллун - Священная ночь

• Название: Священная ночь
• Автор: Тахар Бенджеллун
• Издательство: Издательская фирма «Восточная литература» РАН
• Жанр: Современная проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-02-018129-3

Роман «Священная ночь» Тахара Бенджеллуна стал событием литературной жизни конца 80-х годов и получил Гонкуровскую премию (1987). В двадцать седьмую ночь священного для мусульман месяца рамадан на всех правоверных должна снизойти милость Всемогущего, определяющего судьбу человека, дарующего ему надежду. О своей судьбе узнает и героиня романа.

---

— Ни о чем, вернее, рассказывали что-то странное и непонятное.

Я до того устала, что, закутавшись в бурнус, тут же заснула.

Ночь была наполнена снами, словно продолжавшими один другой. В голове у меня все смешалось. Проснувшись утром, я была не в состоянии отличить сон от яви. Зелень, цветы, деревья, птицы, ручьи — все, что окружало меня, будоражило воображение, приводило в смятение мои чувства и способность к восприятию. И тогда я решила не пытаться отличить реальность от сказки, а главное, не разузнавать, где я нахожусь, в каком именно месте, с кем и зачем. Из своего окна я увидела Шейха, возившего дрова, и ребятишек, обрабатывавших землю, наводивших порядок в деревне и готовивших обед. Все были чем-то заняты. Я вышла на улицу, чтобы осмотреть деревню при свете дня. Одни мне улыбались, другие останавливались и приветствовали меня, сложив руки. Я училась нормально ходить, никого не страшась, не заботясь о том, что на меня смотрят. И каково же было мое удивление, когда я поняла, что обретаю врожденное изящество! Тело мое освобождалось само собой. Стягивавшие меня путы понемногу ослабевали. Я физически ощущала, как мускулы мои теряют свою жесткость. Мне легче становилось дышать. Я коснулась рукой своей маленькой груди. Мне это доставило удовольствие. Я стала растирать ее в надежде, что она вдруг вырастет, выбравшись из своей норки, и горделиво поднимется, привлекая прохожих. Припомнилось то далекое время, когда лалла[7] Зинеб, необъятных размеров женщина, жившая по соседству, приходила иногда помогать моей матери. Она брала меня на руки, клала мою маленькую головку между своих тяжелых грудей и прижимала меня к себе, исполненная радости и зависти. У нее не было детей, и муж бросил ее, взяв себе двух других жен, щедро одаривших его потомством. Так вот она прижимала меня к себе, носила на спине, похлопывала по щекам, зажав между расставленными коленями. Я была ее вещью, ее игрушкой. От нее разило потом, но она не понимала, что вызывает у меня отвращение. А я ничего не говорила. В общем-то эта игра развлекала меня, нарушая привычное течение жизни и освобождая от неустанных мелких забот моей семьи. Однажды мой отец, войдя внезапно, увидел, что я болтаюсь между заплывших жиром колен лаллы Зинеб. Он бросился к ней, выхватил меня и отхлестал бедную женщину по щекам. У нее были непомерной величины груди. Они вылезали со всех сторон. И я размечталась об этом богатстве, об этом ниспосланном Аллахом добре, щедром изобилии плоти и желез.

Я коснулась своей груди. Она медленно расправлялась. Я распахнула кофточку, подставив грудь утреннему ветерку, легкому, благотворному ветерку, ласкавшему ее. Тело покрылось мурашками, соски затвердели. Ветер пронизывал меня насквозь. Кофточка раздувалась. Я распустила волосы. Они были не слишком длинные, и ветер растрепал их. Я шла, сама не зная куда. Меня охватило безрассудное желание: я скинула шаровары, чтобы доставить удовольствие ветру и порадовать себя, ощутить на своем теле слабое, прохладное дуновение, пробуждавшее мои чувства. Я очутилась в лесу. Все вокруг дышало спокойствием. Я стала свободной женщиной и делала свои первые шаги. Оказывается, свобода — дело совсем нехитрое, просто надо встать поутру и шагать, сбросив путы и не доискиваясь ответа на глупые вопросы. Свобода — это то самое счастливое одиночество, когда тело, не стыдясь, отдается ветру, свету и солнцу. Я сняла бабуши[8]. Мои изнеженные ноги ступали по острым камням. Но боли я не чувствовала. Выйдя на поляну, я села на холмик влажной земли. Холод проник в мое нутро, заставив испытать истинное наслаждение. Я стала кататься по листве. Голова слегка кружилась. Я поднялась и побежала к озеру. Хотя понятия не имела, что за лесом находится озеро, а рядом с ним — источник. Но тело мое обретало неведомые мне дотоле инстинкты, и сама природа подсказывала, что нужно делать. Тело тянулось к воде. Я устремилась к ней и, сняв гандуру, погрузилась в озеро. Плавать я совсем не умела и чуть было не утонула. Ухватившись за ветку, я кое-как добралась до источника. Там я села, подставив спину под мощную струю холодной, прозрачной воды. Мной овладели мечты. Я чувствовала себя безумно счастливой, обновленной, готовой на все, я была сама жизнь, блаженство, желание, я была ветром в воде, водой в земле, очищающей водой, облагороженной источником землей. Тело мое ликовало. Сердце громко стучало. Дышалось тяжело. Никогда еще я не испытывала столько разных ощущений. Мое плоское, жалкое, опустошенное, опутанное обманом и ложью тело возвращалось к жизни. Я оживала. И, сама не сознавая того, кричала во все горло, вопила что есть мочи: «Я жива… жива!.. Душа моя вернулась. Она исходит криком в груди. Я жива… жива!..»

Обнаженные ребятишки со смехом бросились в озеро. Окружив меня, они хором повторяли за мной: «Она жива… жива!..» Другие дети дожидались на берегу, протягивая мне белое полотенце. Завернув меня в полотенце и усадив в плетеное кресло, они отнесли меня в дом, где нас встретил одетый во все белое Шейх. Я все еще дрожала от холода и волнения. Кожу слегка покалывало. Я чувствовала себя усталой и счастливой. Удивленной и потрясенной. События следовали одно за другим с поразительной быстротой. Время не хотело больше ждать. А я спешила ему навстречу, забыв обо всем на свете, будто во сне. Шейх взял мою руку и поцеловал. Я положила голову ему на колени. Гладя мои еще мокрые волосы, он говорил:

— Я рад, что ты нашла источник. Это был мой второй секрет. Теперь ты уже не можешь повернуть вспять. Вода этого источника благотворна. Она творит чудеса. Ты отыскала его сама. Значит, ты на верном пути. Но главное, не оборачивайся. Оглядываться назад опасно. Разумеется, никто не собирается проклинать тебя, и ты не обратишься в соляной или песчаный столб. Но ты можешь навлечь на себя беду. И нет несчастья страшнее, чем поддаться заблуждению, следовать своей судьбе без радости, без желаний, не познав истину. Поверь, я знаю, о чем говорю, принцесса!

Внезапно Шейх умолк. Я подняла голову и увидела, что по его лицу текут слезы. Он плакал молча, с закрытыми глазами. Я задрожала и, поднявшись, накинула ему на плечи шитый золотом бурнус. Шейх задремал, а слезы все катились по его щекам. Сладостные слезы. Они явились издалека. Я была поражена его безмятежным спокойствием и той покорностью, с какой он отдавался этому неудержимому потоку слез, не в силах совладать с ними. Мне не хотелось беспокоить его и приставать с расспросами. На полке лежала большая раскрытая тетрадь. Страницы ее были исписаны мелким, аккуратным почерком. Рисунки. Какие-то значки. Вопросы. Мне страшно хотелось прочесть все, но я не решалась. Это было бы хуже воровства. К тому же меня не оставляло предчувствие: вокруг бродит несчастье; сон был невыразимо хорош; кошмар не замедлит обрушиться на нас. Тут в комнату вошли четверо или пятеро ребятишек, они велели мне немедленно покинуть долину.

— Из-за тебя Шейх плакал. Может, ты из тех, кто в прошлом пытался вырвать у него душу, лишить возможности дышать, отнять саму жизнь. Придется тебе уйти до того, как он проснется, а не то худо будет…

Я пыталась оправдаться, говорила им, что ни в чем не виновата, что не исторгала у него слез, что это случилось само собой, что я ничего не понимаю. Все напрасно… На лицах детей появилось мстительное выражение, глаза их сверкали гневом, ненавистью, неистовой жестокостью. Дети угрожали. Я подошла к Шейху, чтобы разбудить его. Но какой-то мальчик набросился на меня и повалил на землю.

— Оставь его в покое… Может, он сейчас умирает! А ему еще не время исчезнуть, он должен остаться с нами на долгие годы!

Так меня прогнали из благоухающего сада. Поверьте, друзья, мне это не приснилось, все это было на самом деле. В ту ночь я спала вместе со скотиной, в хлеву, расположенном на самом краю деревни. Я была потрясена и всю ночь терялась в догадках, пытаясь отыскать какое-то объяснение случившемуся. Но чем больше я думала, стараясь понять, тем меньше понимала — все окутывал непроглядный мрак. Посреди ночи в хлев вошел рыжий мальчик, тот самый, который так любезно встретил меня в начале всей этой истории. Я ничуть не удивилась. Я почему-то ждала его.

— Не старайся понять. Я помогу тебе выбраться отсюда. Шейх — это наш символ; наша судьба неразрывна с его судьбой. Если он поддастся искушению, это погубит нас всех. Мы с ним связаны клятвой: не выдавать никому из чужих наши семь секретов. Каждый выданный секрет — это что-то вроде покушения на нашу жизнь. Лица наши тут же начинают бледнеть, затем выпадают зубы, волосы, мы теряем кровь, потом разум, потом душу и, наконец, жизнь. Знай, ты тут ни при чем. Ты в общем-то хорошая. Но что-то есть в тебе разрушительное. А что — я и сам не знаю. Но чувствую это. Наверное, в тебе поселилось несчастье. Без твоего ведома. Оно распространяется на других, черпает силу в их поражении. Ты, должно быть, заметила, что мы — племя вне времени и пространства. В этом наша сила и наша слабость. Шейх — единственный, кто не теряет связи со временем. Поэтому он взрослеет и стареет, иногда покидает нас. Обычно по возвращении он привозит семена. А на этот раз привез в деревню тебя. Здесь мы надежно укрыты от живых. Это все, что я могу тебе сказать. Суть секрета в том, чтобы не раскрываться. Мы сами тоже секрет и потому скрыты от всех, живем подспудно. У деревни нет имени. Ее как бы не существует. Она в каждом из нас. Выйдя отсюда, помни, что ты чудом уцелела.