Антон Макаренко - Максим Горький в моей жизни

• Название: Максим Горький в моей жизни
• Автор: Антон Макаренко
• Жанр: Русская классическая проза

---

Это имя знаменовало для нас и высокую убежденность в победе человека, и полнокровное человеческое достоинство, и полноценность человеческой культуры, которая освобождается от проклятия капиталистической "цивилизации".

И поэтому, когда Октябрьская революция внезапно открыла передо мной невиданные просторы для развития свободной человеческой личности, открыла богатейшие возможности в моей воспитательной работе, я принял за образец страсть и веру Максима Горького.

Его утверждение ценности Человека, его любовь и его ненависть, его постоянное движение вперед и борьба обьединялись в человеческом оптимизме художника. Он умел видеть в каждом человеке, несмотря на самые ужасные жизненные катастрофы, несмотря на грязь в задавленном капитализмом мире, прекрасные черты Человека, духовные силы, заслуживающие лучшей участи, лучшего общественного строя.

В этом были для меня самые богатые педагогические позици, и, разумеется, такими они были не только для меня.

И поэтому, что на мою долю выпали дети, наиболее пострадавшие от "цивилизации", я мог предьявить им всю горьковскую программу человечности.

И в особенно прекрасном гармоническом сочетании с богатым светом горьковского творчества возник перед нами сам А.М. Горький, возникла его личность.

Своим примером он доказывал свою писательскую правду, он каждым своим личным движением подтверждал возможности и силы развития Человека.

Когда в 1928 г. он приехал в колонию и просто, с шуткой вошел в ряды бывших беспризорных, заинтересовался их судьбой, их заботами, воспитанием, как свой брат, который вместе с ними несет на своих плечах высокое звание Человека, я особенно глубоко мог проникнуть в тайны и секреты новой, советской педагогики. Тогда я прекрасно понял, что эта педагогика вся находится в горьковском русле оптимистического реализма; он был потом назван правильнее и точнее - социалистическим реализмом.

Но великий Горький не разрешил мне успокоиться на этом. Бесконечно мягко и бесконечно настойчиво он заставил меня взяться за перо и написать книгу, одну из тех книг, которые стали возможны только благодаря ему. Хороша она или плоха, но она говорит о наших днях, нашем опыте, наших ошибках. А.М. Горький так выосок ценил такой еще молодой опыт свободной рабочей страны, что всякое слово об этом опыте он считал нужным. Так в моей жизни, в моей работе прикоснулся ко мне гениальный пролетарский писатель Максим Горький и, благодаря этому моя жизнь стала более нужной, более полезной, более достойной.

Но разве он прикоснулся только к моей жизни? Сколько жизненных путей, путей борьбы и побед обозначил А.М. Горький!

Его смерть - скорбное начало для нашей подлинной благородности, для грандиозной картины его исторического значения.

БОЛЬШОЕ ГОРЕ

С 1920 по 1928 г. я заведовал колонией им. М. Горького. Я и ребята начали переписку с Алексеем Максимовичем в 1923 г. Несмотря на то, что первое письмо было отправлено с очень коротким адресом Italia, Massimo Gorki,наша переписка на протяжении пяти лет была регулярной и очень сблизила нас с Алексеем Максимовичем#1.

Он знал подробности нашей жизни, откликался на них то советом, то указанием, то простым дружеским словом, сочувствием. Взаимоотношения между Алексеем Максимовичем и горьковцами были настолько живыми и наполненными содержанием, что личная встреча была потребностью и радостью не только для нас, но и для Алексея Максимовича.

И действительно, в первые же месяцы после своего возвращения в СССР А. М. Горький собрался к нам в колонию погостить. Он прожил в колонии три дня: 7 - 10 июля 1928 г.#2.

Нам удалось обеспечить в этой встрече простоту и интимность обстановки: в течение трех дней Алексей Максимович был с ребятами, никто нам не мешал, и мы не превратили наше свидание в официальное торжество.

Алексей Максимович быстро вошел в самую сущность колонистских будней, принял участие в решении наших текущих дел, близко ознакомился со многими колонистами, работал с нами в поле и терпеливо просмотрел до конца постановку на нашей сцене "На дне", сделанную силами ребят. Высочайшая человеческая культура А. М. Горького в сочетании с такой же простотой, его глубокое искреннее чувство и внимание к каждому колнисту покорили ребят в несколько часов. Расстаться с Алексеем Максимовичем было для нас невыразимо тяжело. В эти дни вечерами мы много говорили с Алексеем Максимовичем о трудных путях воспитания, о сложности в коммунах воспитательного процесса, о неясной еще для нас технике создания нового человека. Он настоятельно требовал от меня литературного изложения моего педагогического опыта и доказывал, что я не имею права хоронить в Куряже ни свои ошибки, ни свои находки.

Но чрезвычайно занятый работой в колонии им. Горького, а затем в коммуне им. Дзержинского я не так быстро мог выполнить требование Алексея Максимовича. В 1932 г. он телеграфно требовал от меня немедленно начать работу над книгой, взять для этого отпуск и поехать в Гагры#3.

Я не мог добиться отпуска, но первую часть "Педагогической поэмы" мне удалось написать, не отрываясь от коммуны. Осенью 1933 г. я послал рукопись Алексею Максимовичу. Он прочитал ее в течение одного дня и немедленно передал для печатания в третьей книге альманаха "Год 17".

По поводу "Педагогической поэмы" несколько раз мне пришлось встречаться с Алексеем Максимовичем. К моей книге он всегда относился хорошо, настойчиво требовал продолжения моей литературной работы и всегда повторял: "Дайте волю вашему юмору", - но в оживленной беседе и он, и я быстро оставляли литературные темы и говорили почти исключительно о детях.

Алексея Максимовича особенно интересовали вопросы о новой семье и, в частности, о новых позициях наших детей и по отношению к родителям, и по отношению к обществу. Как-то по дороге из Москвы в Крым он сказал:

- Вот главный вопрос: соединить стремление человека к свободе с дисциплиной - вот такая нужна педагогика#4.

Наша нова Конституция является ярким подтверждением мудрой прозорливости Алексея Максимовича.

Для меня смерть Алексея Максимовича - большое горе. Силой своей настойчивости и ясного взгляда он заставил меня свой педагогический опыт исчерпать и до конца отдать нашему социалистическому обществу. Я лишь в последнее время понял, насколько он был прав: ведь наш опыт - опыт новый, и каждая его деталь имеет значение для нашей жизни и для жизни будущего человека, великим поэтом которого был Алексей Максимович.

ПРЕКРАСНЫЙ ПАМЯТНИК

Детская трудовая коммуна им. Ф. Э. Дзержинского в Харькове не только хорошее учреждение, несущее на своем знамени это имя. Во всей деятельности, в каждом дне своей жизни, в сложном кружеве детского коллектива она отражает и оживляет образ Феликса Эдмундовича. Коммуна живая композиция живых движений прекрасных новых людей. Именно пэтому коммуна прежде всего производит впечатление большой художественной силы, ее жизнь вылеплена с такой же экспрессией таланта, какую мы обычно встречаем и находим в произведениях искусства. И поэтому, говоря о коммуне, нельзя ни говорить об ее авторах, о тех людях, которые изваяли этот замечательный памятник. Достаточно только один раз побывать в коммуне, только прикоснуться к жизни дзержинцев, чтобы сразу увидеть, сколько глубокой мысли, сколько внимания, любви и вкуса заложено в каждом кирпиче ее здания, в каждом луче пронизывающего ее солнца, в каждой линии цветника и в особенности в жизни тридцати коммунарских отрядов, в их быте, традициях, законах, в высоком человеческом стиле этого коллектива.

Как прекрасна была жизнь Феликса Эдмундовича, так же прекрасна история коммунаров: в течение всех девяти лет коммуна не знала провалов, не знала разложения или упадка энергии, ни одного дня в ее истории не было такого, когда бы имя Ф. Э. Дзержинского звучало укором. И это случилось вовсе не потому, что в коммуну приходили какие-либо особые дети, здоровые и радостные. В коммуну приходили именно те, о которых Ф. Э. Дзержинский сказал:

"Сколько их искалечено борьбой и нуждой!"

Великая и простая любовь Ф. Э. Дзержинского к детям выражена была им однажды в таком коротком и таком выразительном слове#1:

"Когда смотришь на детей, так не можешь не думать - все для них. Плоды революции не нам, а им".

Не презрение, не высокомерную подачку, не ханжеское умиление перед человеческим несчастьем подарили чекисты этим исключительным детям. Они дали им то, о чем с таким человеческим чувством говорил Феликс Эдмундович, - все дали самое дорогое в нашей стране: плоды революции, плоды своей борьбы и своих страданий. А среди этих плодов не паркет, не цветы, не чудесные солнечные комнаты главное. Главное - новое отношение к человеку, новая позиция человека в коллективе, новая о нем забота и новое внимание. И только поэтому искалеченные дети, пришедшие в коммуну, переставали нести на себе проклятие людей "третьего сорта". Они становились дзержинцами. Об этом хорошо знают коммунары, потому что и самый путь коммунара в коммуне обозначается знаменательным чертежом движения: вот ты пришел в коммуну ты только воспитанник; ты уже пошел вперед - ты получаешь звание коммунара, наконец, ты ведешь других, ты борешься впереди, ты хорошо знаешь, за что борешься, - ты получаешь звание коммунара-дзержинца#2. Этот путь не такой уж легкий, ибо на легком пути создаются и легкие люди, а коммунары-дзержинцы справедливо утверждают: