Борис Ковалев - Повседневная жизнь в период оккупации

• Название: Повседневная жизнь в период оккупации
• Автор: Борис Ковалев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03451-8

Семь десятилетий отделяет нас от того трагического дня, когда фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Книга профессора Б. Ковалева посвящена сложной, противоречивой и малоисследованной теме, связанной с Великой Отечественной войной. В ней представлен богатый и уникальный материал, раскрывающий панораму реальной жизни и мотивы поведения людей в условиях оккупации: с одной стороны, показаны истоки массового героизма населения, оказавшегося в тылу врага, с другой — причины сотрудничества с оккупантами и предательства.

Книга рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг читателей.

---

Однако основные платежи приходились на подоходный налог, промысловый налог (патенты) и плату за аренду промышленных помещений.

Подоходный налог взимался с рабочих и служащих, а также с лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью. Он принимался в городской кассе, и его сумма зависела от месячного заработка. Так, доход до 100 рублей в месяц данным видом налога не облагался. Со 101 по 300 рублей он составлял 6 процентов, с 301 по 600 рублей — 8 процентов, а свыше 600 рублей — 10 процентов суммы заработной платы.

Что касается промыслового налога, то плательщиками являлись торговцы, ремесленники, портные, сапожники, часовщики, столяры, жестянщики, хозяева промышленных предприятий. Его сумма зависела от прибыльности того или иного вида профессиональной деятельности.

Недвижимость делилась на три основные категории: торговые предприятия; фабрики и ремесленные предприятия; склады. С магазинов в центре города ежемесячно взималось 15 рублей налога и плюс 3 рубля за каждый квадратный метр, на окраинах —10 рублей и плюс 2 рубля 50 копеек за каждый квадратный метр. Владельцы ларьков, вне зависимости от их нахождения, выплачивали 25 рублей в месяц. Владельцы фабрик и складов платили от одного до двух рублей за каждый квадратный метр своих производственных площадей.[361]

Также в отдельных районах были введены еще и местные налоги: с торгового оборота, налог на здания в размере 1 процента их стоимости.

Перечень всех видов налогов на русское население вносился бургомистром на утверждение немецким комендантом.

Об общем размере денежных налогов, которые взимались с городского населения, можно судить по официальному отчету Псковского финансового отдела. С 1 августа 1941 года по 1 марта 1942 года с населения было получено свыше миллиона рублей.

Ддя того чтобы понять, насколько эти налоги были обременительны для населения, можно, привести следующие факты. Как уже указывалось, одна германская марка была приравнена к десяти советским рублям. Но и в оккупационных марках, и в советских рублях практически все товары народного потребления абсолютному большинству населения были недоступны из-за их цен. Так, стоимость буханки хлеба доходила до 300 рублей.

Иногда городские управы вводили на рынках фиксированные цены. Например, в Курске, согласно распоряжению коллаборационистской администрации, они должны были быть такими: килограмм ржаной муки — 55 рублей, пшеничной (в зависимости от сорта) — 70–100, килограмм масла — 300, сахара — 200, пачка махорки (самый ходовой товар. — Б. К) — 30, дамские туфли — до трех тысяч, мужские сапоги — до четырех тысяч рублей.[362] Но фактически эти товары продавали гораздо дороже.

В частных столовых и ресторанах чай без сахара стоил 2 рубля, второе блюдо, приготовленное из 50 граммов мяса, — 12 рублей.

Наибольшую зарплату среди «новой русской администрации» получал бургомистр. Его месячное содержание составляло 1500 рублей. Заработная плата мелких служащих варьировалась от 300 до 700 рублей. Но небольшая официальная заработная плата коллаборационистов с лихвой компенсировалась взятками и поборами с населения. Что же касается рядовых граждан, то для них выплата этих налогов являлась непосильным бременем. Для русского населения, привлеченного оккупантами для выполнения различных работ, с конца 1942 года практиковалась выдача продовольственных пайков в форме производственного питания. Ни о каких денежных выплатах здесь речь не шла, более того, за невыполнение заданий в качестве наказания люди могли лишиться и этого продовольствия.

Деньги, получаемые населением, быстро обесценивались. Вследствие недостатка промышленных и продовольственных товаров на оккупированной территории господствовала инфляция. Например, по данным Смоленской городской управы за год, с лета 1942-го по лето 1943 года цены на рынках выросли: на хлеб — в четыре раза, на сало — в два с половиной раза, на туфли дамские — в два раза, на мужское пальто — в пять раз.[363]

Производительность труда рабочих не удовлетворяла немецкую администрацию. Ее стремились повысить не материальным стимулированием, а в первую очередь при помощи различных репрессивных мер. Так, в Ивановском районе Курской области за невыход на работу были расстреляны рабочие Звягинцев и Дорохов. Немцы повесили их трупы на столбы и прикрепили надписи «Расстреляны за невыход на работу». Трупы было запрещено снимать в течение трех дней. В Смоленске в апреле 1942 года на пивоваренном заводе были подвергнуты порке пять рабочих за то, что они самовольно выпили по кружке пива.

Служащие предприятий получали месячное жалованье в таких размерах: машинистки, чертежники, завхозы и т. п. — 400 рублей, бухгалтеры — 500 рублей, служащие на ответственных должностях — 650 рублей, служащие на руководящих должностях и специалисты — 900 рублей, руководители предприятий — 12 001 500 рублей.

В сельской местности денежное содержание старост зависело от количества дворов в деревнях. Так, в селе до 10 хозяйств оно составляло 30 рублей в месяц, от 11 до 20–50 рублей, от 21 до 30–80 рублей, от 31 до 40–100 рублей, от 41 до 60–150 рублей, от 60 дворов и выше — 180 рублей. Деньги сельские старосты получали от своих односельчан. Зарплата волостных старшин составляла 400 рублей, писарей — 250, полицейских — 250 рублей в месяц. Волостные старшины получали зарплату из бюджета управления, писари и полицейские — из бюджета волости за счет 10-процентных отчислений из собранных налогов с населения.[364]

До середины 1942 года расчеты между германскими органами и местными предприятиями и учреждениями производились через германские кредитные кассы, которые открывались в городах и имели филиалы в сельской местности. С лета 1942 года инкассация всех средств налоговых и коммунальных органов проходила только через кассы так называемых «государственных банков», отделения которых открывались во всех крупных населенных пунктах, расположенных на захваченной немцами территории России. Они принимали участие в общем регулировании финансового бюджета оккупационных органов, а также в кредитовании различных мероприятий по экономическому ограблению оккупированных районов. Наиболее крупным из банков был Эмиссионный банк Восточных областей.

Первые банки на захваченной территории России стали открываться по инициативе и при непосредственном участии оккупантов в начале 1942 года. Так, с 1 января начал функционировать Государственный банк в Смоленске. «Заботу» о его быстрейшей организации взяли на себя немецкие чиновники фон Тапфейц, доктор Роннер и Мертенс. По заявлению управляющего А. А. Обрядина, задача банка заключалась в «содействии скорейшему восстановлению экономики города и области». Предполагалось, что в кассе Госбанка будут накапливаться свободные средства предприятий, учреждений и граждан. Населению обещалось, что «собственник вклада будет гарантирован в полной мере всеми средствами банка и сможет распоряжаться своими деньгами без всяких ограничений».[365]

В перспективе, как обещал управляющий банком, коллаборационисты собирались вводить коммерческое краткосрочное кредитование промышленных предприятий и торговых организаций путем учета векселей и выдачи подтоварных ссуд, а также распространить кредитование и на другие виды хозяйств: городские коммунальные предприятия, сельскую предпринимательскую деятельность и т. д.

К февралю 1942 года основной капитал банка составил солидную сумму — 825 893 рубля. Этого накопления удалось достичь в первую очередь за счет налогов и различных сборов с населения.

Банк города Орла, открывший свои двери для клиентов 17 мая 1942 года, производил выдачу различного рода ссуд под 4,5 процента в год. Официально ссуды выдавались «на ремонт, покупку и постройку домов, оборудования, расширение всякого рода предприятий, восстановление разрушенных большевиками промышленных объектов, а также ремесленникам».[366] Объявлялось, что «выдача ссуд производится немедленно и без ограничений, а организации и предприятия обязаны открыть текущие счета в банке для быстрейшего восстановления разрушенного большевиками хозяйства». Но на практике получить ссуды без знакомств и связей среди оккупантов или сотрудников коллаборационистской администрации было практически невозможно. В качестве «лиц, пострадавших от большевистских бомбардировок и крайне нуждающихся в строительстве нового дома», обычно выступали ближайшие родственники и приятели бургомистра или его заместителей.[367]

У населения вклады принимались под 2,5 процента годовых. Поскольку большинство работников получали заработную плату, которая не обеспечивала даже прожиточного минимума, мало кто добровольно нес свои деньги в банк. Спекулянтам это было невыгодно из-за инфляции. Однако профашистская печать с возмущением писала о том, что недоверие к банкам есть «пережиток темного большевистского прошлого, страх за свои вклады, которые при Сталине регулярно прикарманивались коммунистическим режимом».