Антон Макаренко - Марш 30-го года

• Название: Марш 30-го года
• Автор: Антон Макаренко
• Жанр: Русская классическая проза

---

стоит высокий денежный шкаф, а на стене - круглые часы. У денежного шкафа часовой с винтовкой#4. Часовой держится свободно, но когда проходит

Захаров, становится "смирно". У лестницы в специальной подстановке из белой жести - цветы. У барьера вешалки два диванчика, обитые кожей. У входных дверей пушистый половик, и

все входящие обязательно вытирают ноги.

Забывчивых часовой знаком или словом приглашает к порядку. У денежного шкафа Клюкин. Сверху спускаются Крейцер, Дмитриевский,

Воргунов, Троян.

К р е й ц е р : Совещание ни в чем меня не убедило. (Остановился.) У нас есть все: инженеры, рабочая сила, станки, материалы, инструменты, вот этот самый ваш технологический процесс. Все есть, понимаете, а продукции нет. Вы мне рассказываете: то не так, другое не так, это не выходит. А я вас не понимаю. Должно выйти. И Троян вот говорит.

Т р о я н : Должно выйти.

К р е й ц е р : А не выходит. Может быть, молебен отслужить нужно? Позовите попа, отслужите молебен. Святой водой покропить? Кропите все ваши агрегаты. Давайте делать то, что нужно, по вашему мнению. А что нужно? Ну? Что нужно, Петр Петрович?

В о р г у н о в : Я так думаю, что поп и святая вода не помешают.

К р е й ц е р (смеется): Видите?

В о р г у н о в : Получится полный ассортимент: головотяпство, лень, чудеса и попы. Попы определенно соответствуют. Стиль будет выдержан...

Д м и т р и е в с к и й : Петр Петрович по обыкновению шутит. Причины ведь более или менее известны, только вы не хотите назвать их серьезными. Я уже докладывал вам: производство у нас сложное, мальчики работать не умеют, и, кроме того, как это ни неприятно признать, - крадут. Крадут инструменты, материалы. Я вот только сейчас узнал: у коммунара Собченко украли штанген, он стоит сто пятьдесят рублей, и без него работать нельзя. Штанген заграничный. И все это на самом ответственном участке, на выключателях.

К р е й ц е р : Что вы скажите, Петр Петрович?

В о р г у н о в : То же самое. Кражи тоже соответствуют: тоже стиль.

К р е й ц е р : Но нужно же бороться с этим стилем! Надо же принимать меры. Найти воров, наладить учет и ответственность. Ведь и на заводах могут красть. Никто из нас никогда не думает: вот он пролетарий, так и не украдет. Пролетарий тоже может спереть. Надо организовать дело, а вы сидите и руками разводите.

Т р о я н : Я думаю так: организм физически здоров, но наблюдаются, понимаете... так сказать, мозговые явления. Мальчики работой интересуются, к станкам относятся любовно, у нас все есть, это верно... Но вот - кражи, потом как бы это сказать: именно мозговые явления...

К р е й ц е р : В чем дело?

В о р г у н о в : Я вам скажу, в чем дело. Психическая установка не такая. Другая нужна психическая установка. Нужно более точное отношение к себе и к задаче. А у нас этого нет. Ведь сегодня целый скандал: диаметр штатива пять сантиметров, а диаметр пружины, которая на штатив надевается, - понимаете? - у нас вышел четыре с половиной сантиметра. Кто виноват? Виноватого, конечно, мы найдем, но это же не про

изводственная работа - искать виноватого. Второе: выключатель. Вы говорите: мальчики виноваты. Не то, не то, Георгий Васильевич. (К Крейцеру.) Это сложная, довольно противная штука: всякие винтики, штифтики, осики, шарнирчики. У нас все это разлезается. Мы не знаем, как он собирается в Вене, а наш способ не годится...

К р е й ц е р : Теперь понял, чего вам не хватает. Вам не хватает немца. До каких пор мы немцев будем целовать?

В о р г у н о в : Еще долго будем целовать...

К р е й ц е р : Глупости.

В о р г у н о в : Будем...

К р е й ц е р : А я говорю: глупости.

В о р г у н о в : Ну и говорите. А пока что мы выключатель делаем вручную и накладываем заклепки по методу Иванушки-дурачка. Делаем, а того нет, чтобы задуматься, напряжения нет, воли, всего такого...

Д м и т р и е в с к и й : Петр Петрович, вот бы вы сели и задумались.

К р е й ц е р : Молодец!

В о р г у н о в : Не молодец, а гадость... Я начальник механического цеха, почему я должен выполнять работу конструктора? Что это за организация? Все в расчете на случайность. И автомат загнали.

К р е й ц е р : Автомат стоит?

Т р о я н : Автомат испорчен?

Д м и т р и е в с к и й : Нет.

В о р г у н о в : Загнали. Это Ваш Белоконь...

К р е й ц е р : Товарищи, вы просто не овладели техникой.

В о р г у н о в : Вы еще скажете: болезни роста.

К р е й ц е р : А что же, и скажу. (Смеется.)

В о р г у н о в : Александр Осипович, простите меня, старика. В Европе давно нет холеры, сыпного тифа и этих самых болезней роста:#5.

К р е й ц е р (взял за пуговицу, ласково): Это потому, что Европа ваша старенькая. Из нее уже порох сыплется. У нее другие болезни: подагра, старческая немощь, артериосклероз.

В о р г у н о в : Это, может у дворян каких там. У техников этого нет...

Т р о я н (улыбается): Вы замечаете, Петр Петрович, что вы делаете успехи в классовом подходе?

К р е й ц е р (хохочет): Правильно!

В о р г у н о в (рассердился): Вам угодно называть дворян классом, а я их называю просто дармоедами. Таких подагриков и у нас еще сколько хотите.

К р е й ц е р (хохочет): Поддели, поддели Петра Петровича...

Выходит Зырянский из столовой в повязке дежурного.

З ы р я н с к и й : Васька, скоро сигнал?

К л ю к и н : Через двадцать минут.

Зырянский исчез. Входит Лаптенко и останавливается у дверей.

К л ю к и н : Чего тебе?

Л а п т е н к о : В коммуну.

К л ю к и н : Чего в коммуну?

Л а п т е н к о : Примите меня в коммуну.

К л ю к и н : Как тебя зовут?

Л а п т е н к о : Гришка, Лаптенко Гришка.

К л ю к и н : Ты откуда?

Л а п т е н к о : Да откуда же? Мне негде жить.

К л ю к и н : Давно на улице?

Л а п т е н к о : Два года. Как ушел от мамки.

К л ю к и н : Сядь вот там, подожди. Нет, на диван не садись, на ступеньку сядь.

Лаптенко усаживается на ступеньку у дверей. Сверху идут Григорьев и

Белоконь.

Б е л о к о н о ь : Я сколько раз говорил главному инженеру: раз они набросали гвоздей в коробку шестеренок, пускай они и отвечают. Я за автомат определенно не отвечаю.

Г р и г о р ь е в : А кто набросал?

Б е л о к о н ь : Да кто же? Я знаю разве? Народ тут такой. Они меня... (Оглянулся на часового.)

Клюкин заглядывает в столовую. утопить готовы, что я с них определенно требую. Игорь Александрович, переведите меня на другой завод.

Г р и г о р ь е в : Глупости, работай здесь. Что тебе, плохо?

Б е л о к о н ь : Оно не плохо, да народ здесь беспокойный здорово...

Г р и г о р ь е в : Ничего.

Б е л о к о н ь : Народ здесь оскорбительный. А я такого не люблю. С автоматом этим прохода нету... Вы скажите главному...

Г р и г о р ь е в : Хорошо.

Входит Торская. Белоконь уходит, здоровается с ней в дверях.

Г р и г о р ь е в : здравствуйте, Надежда Николаевна.

Т о р с к а я : Здравствуйте, здравствуйте, Вася. Не знаешь, где Вальченко?

К л ю к и н : Кажется, на заводе.

Г р и г о р ь е в : Спасите мою душу, Надежда Николаевна. Уже не товарищ Вальченко вас ищет, а вы его ищете...

Т о р с к а я : Товарищ Вальченко мне нужен, вот я его и ищу.

Г р и г о р ь е в : Кажется, товарищ Вальченко вытеснил из вашей души даже коммунаров.

Т о р с к а я : Ошибаетесь, в моей душе они уместятся, не мешая друг другу.

Г р и г о р ь е в : Только для меня нет места в этой любвеобильной душе.

Т о р с к а я : Для людей вашей категории места нет. Верно.

Г р и г о р ь е в : Надежда Николаевна, обратите внимание, здесь часовой.

Т о р с к а я : Ничего не могу поедлать: в присутствии часового вы не умнеете.

Клюкин неожиданно взрывается смехом.

Г р и г о р ь е в : Так, Надежда Николаевна?

Т о р с к а я : Да, так.

Г р и г о р ь е в : Хорошо. (Ушел наверх.)

К л ю к и н : Сцена ревности, да?

Т о р с к а я : Нет, Вася, это сцена хамства...

К л ю к и н : И я так думаю.

Т о р с к а я : А где Воргунов?

К л ю к и н : А вот.

Воргунов вошел.

В о р г у н о в : Удивительное дело: для чего я вам могу понадобиться?

Т о р с к а я : Идите сюда, мне надо с вами поговорить. Садитесь.

В о р г у н о в : А это что за персонаж?

К л ю к и н : В коммуну просится.

В о р г у н о в : Смотрите, какой он смирненький. Ну, чего ты такой смирный?

Л а п т е н к о : Примите в комумну.

В о р г у н о в : Ага, практические соображения, значит?

Л а п т е н к о : У меня соображение хорошее. Примите.

В о р г у н о в : Я вижу: смирненький.

Т о р с к а я : Так и нужно: он будет хорошим коммунаром, правда?

Л а п т е н к о : Я буду все делать... А примете?

Т о р с к а я : Я здесь человек маленький... Попросишь старших... Примут.

В о р г у н о в : Ну, сел. Говорите, в чем дело?

Т о р с к а я : Один коммунар, фамилия его Одарюк, сделал важное усовершенствование в выключателе. Об этом говорят все коммунары. Вам известно?

В о р г у н о в : Ничего не слышал. В выключателе? Угу...

Т о р с к а я : Знает о нем Григорьев. Григорьев обьявил, что усовершенствование Одарюка ничего не стоит. Я хочу, чтобы вы проверили.