Уинстон Грум - Гамп и компания

• Название: Гамп и компания
• Автор: Уинстон Грум
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-586-4

Американский писатель Уинстон Грум предлагает читателям новую встречу с «официально признанным идиотом» Форрестом Гампом, который смешно и трогательно рассказывает о своих невероятных приключениях, в результате которых он снова добивается головокружительного успеха в бизнесе и становится живым воплощением «американской мечты».

---

Тут просто какое-то светопреставление начинается.

— Что это была за дьявольщина? — орет один из парней.

— Эй, так нечестно! — вопит другой. — Что он, едрена вошь, делает?

Подходят еще трое-четверо и начинают орать, материться и махать руками тренеру Херли. Я встаю и бегу обратно к схватке.

— А чего эти парни так разоряются? — спрашиваю я у разводящего.

— Блин, Гамп, эти парни страшно тупые. А потому, когда они видят что-то, чего не видели раньше, они просто не знают, что делать. Они ожидали, что ты сделаешь так, как я сказал — пробежишь футов двадцать, там попляшешь, а потом рванешь к угловому посту. Половину из этого ты проделал — но и то через жопу. Такого в игровых схемах просто нет. Хорошо, что я тебя засек. Хотя мяч ты классно поймал, это я признаю.

Короче, за оставшуюся часть дня я поймал еще пять-шесть пасов, и все, кроме защитников, были довольны. К тому времени старина Снейк уже вернулся от доктора и стоял у боковой линии, вовсю ухмыляясь и подпрыгивая.

— Блин, Форрест, — говорит он, когда схватка наконец заканчивается, — ох и покажем же мы фокус этим «Нью-йоркским Гигантам» в следующее воскресенье! Какая удача, что я тогда вечером в твой гадюшник забрел!

Но меня грызли сомнения.

Так или иначе, я тренировался всю остальную неделю и к воскресенью чувствовал себя чертовски славно. Снейку сняли лубок, он снова стал основным разводящим и от всей души играл две первых четверти. К перерыву, когда все пришли в раздевалку, мы сливали всего лишь 22:0.

— Все путем, Гамп, — говорит тренер Херли. — Теперь мы им кое-чего покажем. По-моему, мы круто убаюкали этих «Нью-йоркских Гигантов», и эти ребята испытывают ложное чувство безопасности. Они уже думают, что поездка выйдет гладкой. Но мы им устроим ухабистую. — Дальше он и еще несколько тренеров намололи всякой разной галиматьи, и мы вернулись обратно на поле.

Идет первый розыгрыш, кому-то из наших не удается остановить мяч после введения его с центра поля, и мы оказываемся отброшенными до своей линии одного ярда. Тренер Херли был прав. Мы и впрямь убаюкали этих «Гигантов», и теперь они испытывают ложное чувство безопасности. Тут тренер Херли хлопает меня по заднице, и я вхожу в игру. Внезапно толпа вроде как умолкает, а потом начинается глухое бормотание. Догадываюсь, это потому, что мою фамилию не успели внести в программку.

Снейк смотрит на меня горящими глазами и говорит:

— Порядок, Форрест, теперь самое время. Просто сделай как надо. — Он выкрикивает розыгрыш, и я отправляюсь к боковой линии. По команде я вихрем чешу вдоль линии и оборачиваюсь, но мяч ко мне не летит. Пять-шесть «Гигантов» гоняют Снейка взад-вперед, взад-вперед — в нашей зоне защиты. Он, похоже, набрал сотню ярдов, но не в ту сторону.

— Извиняюсь, — говорит Снейк, когда мы возвращаемся на игровое совещание. Затем он лезет к себе в штаны, достает оттуда пластиковую фляжечку и делает длинный глоток.

— Что это? — спрашиваю.

— Стопроцентный апельсиновый сок, идиот, — говорит Снейк. — Блин, ты же не думаешь, что в моем возрасте можно лакать виски и по-прежнему носиться по полю?

Вообще-то говорят, что некоторые вещи никогда не меняются, но говорят также, что чудеса порой происходят. А потому я рад, что старина Снейк все делает правильно.

Короче говоря, Снейк выкрикивает мне тот же самый розыгрыш, и я опять бегу куда надо. К тому времени толпа уже вовсю нас освистывает, а также швыряет на поле бумажные стаканчики, программки и недоеденные хотдоги. В этот раз, когда я поворачиваюсь, то получаю по физиономии здоровенной полусгнившей помидориной, которую кто-то принес с собой на трибуну. Я так прикидываю, он хотел с ее помощью свое недовольство проявить. Как вы можете себе представить, я, немного отшатнувшись, вскидываю руки к лицу — и ёксель-моксель, пас Снейка попадает именно туда, да так крепко, что сшибает меня на землю. Зато мы по крайней мере выбираемся из тупика.

Теперь это первая и десятая на нашей двадцатой, и Снейк опять выкрикивает тот же розыгрыш. Я пытаюсь стереть с лица остатки помидорины, а Снейк говорит:

— Тебе лучше следить за тем, что эти мудозвоны с трибун швыряют. Они этим ничего не хотят сказать. Здесь просто так принято.

Хотел бы я, чтобы здесь было «принято» как-то по-другому.

Так или иначе, я снова луплю вперед, и в этот раз, прежде чем я достигаю линии, я слышу знакомую жуткую матерщину, адресованную лично мне. Я поднимаю голову — и будь я проклят, если за той линией не стоит старина Кертис, университетский полузащитник в мои алабамские деньки, и на нем форма «Нью-йоркских Гигантов»!

Одно время Кертис был моим соседом по комнате в университетском общежитии. По крайней мере до тех пор, пока он не сбросил подвесной мотор из окна общежития на крышу полицейской машины, отчего у него вышли некоторые неприятности. А позднее я дал ему работу в креветочной компании в Байя-Лабатре. Сколько я его знал, Кертис никогда ничего не говорил, не выдав для начала с десяток матерных выражений. Из-за этого порой сложно было понять, что ему нужно — особенно когда до начала очередного розыгрыша остается всего несколько секунд, а сейчас как раз так и было. Я слегка ему помахал, и это, похоже, так его удивило, что он оглянулся на ребят из своей команды. Тут-то наш розыгрыш и начался. Я пулей пронесся мимо Кертиса, хотя он и попытался сделать мне подножку, и рванул дальше по полю, а мяч от Снейка прилетел как раз туда. Я даже не замедлил бег, пока его ловил, и через зону защиты прорвался к зачетной зоне «Гигантов». Есть приземление!

Все наши прыгали, обнимали меня и все такое прочее, а когда я уходил, Кертис подошел ко мне и сказал: «Классно ты его поймал, придурок!» По-моему, такого высокого комплимента он никогда никого не удостаивал. Но тут кто-то опять швырнул помидорину и угодил Кертису точно по мордасам. Впервые я увидел Кертиса начисто лишенным дара речи и почувствовал к нему жалость.

— Знаешь, Кертис, — говорю, — они этим ничего не хотят сказать. Просто здесь, в Новом Орлеане, так принято. Черт, да они этим говном даже в карнавальные тележки на масляной неделе швыряются.

Но до Кертиса ровным счетом ничего не дошло, а потому он повернулся к трибунам, кошмарно матерясь и показывая всем средний палец.

Да, скажу вам, денек вышел занимательный. К четвертой четверти мы уже вели со счетом 28:22, и я окончательно решил исход матча, когда поймал пас на сорок ярдов, брошенный нашим запасным разводящим. Он к тому времени заменил Снейка, которому прямо за боковой линией зашивали ляжку после того, как один из «Гигантов» от досады его укусил и вырвал приличный шмат. Всю концовку матча фанаты скандировали «Гамп! Гамп! Гамп!», и когда игра закончилась, добрая сотня газетных репортеров подвалила и принялась мурыжить меня на краю поля, желая знать, кто я такой.

После этого моя жизнь решительно переменилась. За эту первую игру против «Гигантов» хозяева «Святых» дали мне чек на десять тысяч долларов. На следующей неделе мы сыграли с «Чикагскими Медведями», и я поймал еще три паса, всякий раз приземляя мяч в зачетной зоне. Хозяева «Святых» придумали способ платить мне, как они сказали, на «поощрительной основе». Это означало, что они гарантировали мне одну тысячу долларов за каждый пойманный пас, а также премию в десять тысяч долларов за каждое приземление. Так получилось, что еще через четыре игры на моем счету в банке лежало почти шестьдесят тысяч долларов. Кроме того, у «Святых» уже было шесть побед против восьми поражений, и мы поднимались все выше в турнирной таблице. Перед следующей игрой против «Детройтских Львов» я послал Дженни Каррен чек на тридцать тысяч долларов для малыша Форреста. После трепки, которую мы задали «Детройтским Львам», а затем «Краснокожим», «Кольтам», «Патриотам», «49-м» и «Реактивным», именно в такой последовательности, я отправил ей еще тридцать тысяч долларов и прикинул, что к концу регулярного чемпионата и к началу игр плей-оффа я как пить дать окончательно буду на коне.

Но вышло совсем иначе.

Мы и впрямь выиграли регулярный чемпионат в нашем дивизионе, а дальше нам предстояло играть с «Далласскими Ковбоями» на их поле. Все шло просто замечательно. Все наши ребята были дьявольски уверены в себе и то и дело шлепали друг друга полотенцами по задницам в раздевалке.

В один прекрасный день кто-то из чуваков подваливает ко мне и говорит:

— Слушай сюда, Гамп, тебе надо найти себе агента.

— Кого-кого? — спрашиваю.

— Агента, придурок. Человека, который будет представлять твои интересы и добывать все деньги, какие тебе захочется. Здесь тебе недоплачивают. И нам всем тоже. Но у нас, по крайней мере, есть агенты, чтобы разбираться с теми ублюдками, что стоят во главе организации. Черт, да ты должен получать втрое больше, чем сейчас.

Я внял этому совету и раздобыл себе агента. Звали его мистер Баттерфилд.