Альваро Кункейро - Мятущийся дон Гамлет, принц Датский

• Название: Мятущийся дон Гамлет, принц Датский
• Автор: Альваро Кункейро
• Издательство: Радуга
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002556-7

Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.

_{Художник Е. Шешенин}

---

Гамлет дает новую роль Панталоне и поднимается на одну-две ступеньки по лестнице, расположенной ближе к просцениуму.

Панталоне. Господин, мы можем репетировать, читая текст, но лучше бы пригласить суфлера.

Гамлет. Я знаю одного, он и слова не перепутает. Его зовут Бог. Но придется тебе удовлетвориться мной, король Панталоне, старый король в заштопанных цветных штанах. Ты еще жив. Умираешь только на сцене, и не один. Я тебе скажу, когда наступит момент. А сейчас мы в саду.

СЦЕНА III

Входит Офелия. Несет охапку маргариток.

Офелия. Доброе утро, мой господин! Привет итальянцам! Ради господа нашего Иисуса Христа, окажи мне такую милость. Если хочешь, можешь пойти в сад, посидеть в укромном уголке. Тебе лучше со мной не смешиваться: я очень плохой фермент. Господин мой, я люблю даже твою тень!

Гамлет. Офелия, я тебя люблю. Говорю тебе это от чистого сердца. Не хочу ранить тебя! Спрячь лицо в моих ладонях. Тебя зовут Офелия. Мое сердце стремится к тебе! Я Гамлет. Я целую тебя в лоб. Гадюки не целуются. И ястребы тоже. А мужчина целует женщину. Если бы ты была бокалом дорогого вина, я бы тебя сейчас же выпил. Клянусь тебе моим ангелом-хранителем! Согрел бы свое тело твоим теплом!

Офелия. Мой господин, тебя ведь не раздражает ветер, который дует за стенами Эльсинора. Разреши же следовать за тобой этому маленькому ветерку — мне, и я буду тихо и незаметно сопровождать тебя всюду. А пока ты говоришь, я могла бы сделать тебе подушку из этих маргариток. Я хочу слушать тебя, Гамлет, господин мой, учиться у тебя! Не уходи! Не оставляй меня!

Гамлет. Когда я буду уходить, Офелия, я заплачу. Сядь там, чтобы тебя не было видно, вон на ту скамью, и учись. И ты выучишь предмет по имени Гамлет, текст и оглавление, написанные во мраке.

Офелия уходит.

Вы слышите, комедианты? Инфанта хочет учиться! Начинай свой урок ты, Скарамуцца. Твое имя Узурпатор или, лучше сказать, Бешеный. Начинай. Ты спускаешься по винтовой лестнице, приложив палец к губам. Ты, Коломбина, иди сюда, сядь к моим ногам. Давай, Бешеный.

Спектакль становится похож на балет. То тут, то там, на разных лестницах, за арками сада мелькают Король и Королева. Когда оба спускаются на сцену, медленно выходит Хор, который впоследствии, после смерти Короля, занимает место итальянцев.

Скарамуцца. Тсс, тсс! Мы одни. Солнце село, а луна еще не взошла. Я принес тебе драгоценный камень. Это кольцо из Парижа. Если бы Дания была моей, я бы сделал из нее кольцо для тебя. Смотри, как блестит кольцо на твоей белоснежной коже, такой мягкой и нежной от молока косули. Неужели и сердце у тебя такое же нежное?

Коломбина. Я не хочу стареть. По ночам я рассматриваю свое тело, ощупываю каждый кусочек. Не хочу стареть. Я умерла бы, если бы обнаружила хоть одну морщинку. Говорят, что тайная любовь старит.

Скарамуцца. Я могу любить тебя на солнце, на башнях, в поле, на корабле, который идет из Норвегии на всех парусах. Скажи: могу я прийти к тебе в постель? Сегодня ночью твой отец не будет ночевать в Эльсиноре. Король, твой нареченный, уехал охотиться на уток. Неужели ты не понимаешь, что я сгораю?

Коломбина. Я предпочла бы любовь со стихами и вздохами, духовную близость. Поцелуя в шелковую ленту тебе будет достаточно. Моя постель слишком узка.

Скарамуцца. Я не давал бы тебе покоя всю ночь.

Коломбина. Я хочу объяснить. Мужчина в моей постели, на мне, каждый день пользуется моим телом, расходует на совокупление силы души; в нем сосредоточились тревожная любовь, тихий смех, слезы, часы раздумий и будоражащих грез, которые предшествуют каждому свиданию. Поцелуй — это еще не плоть. Но куда девается деликатность души, нежность любви, вежливость речи, застенчивость, улыбка? Несколько мужчин, в зависимости от желаний плоти, были бы удобнее. И душа осталась бы свободной для одной-единственной любви, увитой розами.

Скарамуцца. Я знаю, что должен делить твое ложе с моим братом — королем. Но это меня не злит. Я знаю, что сравнение будет в мою пользу. Я всегда был сильнее его, более быстрым. Посмотрела бы ты на меня на войне или на охоте! Дикий кабан, когда его травят собаками и он стремительно выбегает из леса, не может сравниться со мной, когда я бросаюсь в кровавую схватку с мечом в руке. Я люблю короткие мечи, потому что рука становится мокрой от крови тех, кто гибнет от моих смертельных ударов. Жди меня в своей постели, не бойся. Я умею отличать лань от коровы. В руке у меня будет роза.

Гамлет. Да, ты придешь с розой в руке. Она будет ждать тебя, обнаженная, на своем ложе, прикрытая лишь льняной простыней. С постели будет свешиваться голая нога. Ты бросишь ей розу, и она, схватив цветок, обнажит красивейшую грудь с маленькими розовыми сосками. Давай дальше, Бешеный!

СЦЕНА IV

Король Хальмар, который где-то прятался, выходит на сцену.

Хальмар. Нет!

Гамлет. Да, король Хальмар, он должен продолжать. Заметь, что он уже у самого ложа, этот сильный человек, не знающий устали любовник, дикий кабан. Давай, Бешеный! Лезь на нее! Король, ее нареченный, сейчас охотится на уток! Хватай ее за сиськи!

Хальмар. Гамлет, я тебя уверяю, что все было не так. И слова я говорил другие. Ведь я был вторым сыном в нашей королевской семье. Говорили, что я очень подходил для военной службы. Встань, Коломбина! И меня послали на границу. Если бы чуточку повезло, я даже мог бы получить дротик в спину в какой-нибудь стычке. Тогда в Эльсиноре отслужили бы мессу. Развесили бы огромное черное полотнище — от зубцов крепостных башен до самого морского берега. И я бы тихо гнил под каменной плитой Королевского зала. Не плачь, Коломбина!

Гамлет. Хальмар! Мы же не говорим о тебе!

Хальмар. А я вот говорю — о себе и о других. Я каждый день приезжал усталый и пьяный. Вечно хотел спать. А когда просыпался, то знал, что должен быстрее седлать коня и лететь с копьем наперевес в бой. Можешь называть вещи своими именами. Да, было страшно. И я сказал ей об этом. Маленькой нежной сестричке. Коломбина, подойди ко мне, дай свою руку, послушай, как бьется сердце короля Дании. Я все ей рассказал. Я ведь мог умереть на следующий же день. И она сказала: «Не уходи так!» Это было все. Никого я не просил, никого не принуждал. Я говорю тебе, Гамлет, что зачал я тебя с любовью. Потом я плакал. Все-вышло так, словно для нас это было обычное дело. Она играла со мной.

СЦЕНА V

Входит королева Герда, которая где-то пряталась.

Герда. Я не знала, что такое играть.

Хальмар. Ты знала, Герда. Ты умела играть ради игры. Но после пышной свадьбы все изменилось. Какая женщина пасла, вместе со мной, в уголках моей души целое стадо подозрений, ревнивых желаний и тревог? Уже замужем за покойным королем, она наряжала в королевские одежды пучки соломы и клала этих кукол в постель. «Тебе нравится?» — спрашивала она меня. Любовники, любовники! Вот он первый, вот второй, вот третий! Ну, давай, назови меня теперь апельсинчиком, петушком, свежей водичкой. Ты такой же рогоносец, как и он!

Гамлет. Яд в серебряном кубке?

Герда. Разве женщина — это льняное полотно из Риги, которую можно продать по кускам на датском рынке? Стоит ли привозить шлюху из Италии, чтобы сказать в Эльсиноре, какая же шлюха датская королева!

Гамлет. Мать — это достойнейшая женщина! А сын…

Герда. Вы должны меня выслушать! Коломбина, девочка, такие слова не для тебя. Простите все. Он становился трусливым, плакал, уткнув голову в мой подол. Ты не хотел умирать, Хальмар. Ты предпочел бы изучать старинные рукописи, Платона, Овидия и римские законы. Помнишь, ты даже хотел научиться вышивать, когда я вышивала фату? Ты садился рядом со мной и говорил: «Вышей соловья, пьющего нектар из цветка левкоя». Я бежала от самой себя, от какого-то беспокойного зуда. Ведь я была тогда девственницей, невинной девочкой. Конечно, я видела, как петух топчет кур, но это ничего мне не говорило. И даже, когда я видела, что делал арабский жеребец с нормандскими кобылами, я ничего не чувствовала.

Направляется к месту, где, как она предполагает, сидит и слушает Офелия.

Гамлет. Офелия, послушай мою мать! Учись! А потом скажешь мне, как глубоко пронизал тебя запах этих благородных слов!

Герда. Меня могут слушать все — и новорожденные, и покойники. Я говорю правду. Я была невинна. Это была игра. Ты уже был в моем чреве, когда я сказала в церкви «да, хочу, да, беру». Я ведь ничего не знала. Если бы знала, наверно, закричала бы «Помогите!». Может, я и умерла бы после этого, но закричала бы.