Митрополит Макарий - История русской церкви (Том 9)

• Название: История русской церкви (Том 9)
• Автор: Митрополит Макарий
• Жанр: Религия

---

Едва прошел месяц со времени посвящения патриарха Иоасафа, как ему пришлось употребить одну из самых строгих мер против одного из участвовавших в этом посвящении иерархов - Суздальского архиепископа Иосифа Курцевича. Этот Иосиф, известный также под именем Иезекииля Курцевича, был прежде игуменом или архимандритом Трехтемировского монастыря, находившегося под патронатством казаков. В генваре 1621 г. поставлен Иерусалимским патриархом Феофаном, посетившим Трехтемировский монастырь, во епископа Владимирского и Брестского. В начале 1623 г. по воле князя Жеславского получил в управление Дерманский монастырь с званием его архимандрита и здесь старался будто бы склонять монахов к унии, а непреклонных преследовал и грабил, если верить одному из последних. В Москву прибыл в октябре 1625 г., в следующем году присутствовал здесь на Соборе святителей и вместе с ними подписал новую настольную грамоту патриарху Филарету взамен сгоревшей, а в августе того же года получил архиепископию Суздальскую. Недобрую славу приобрел он в своей новой епархии. В 1630 г. несколько посадских жителей Суздаля жаловались царю Михаилу Федоровичу, что архиепископ Суздальский Иосиф, воспользовавшись их отсутствием из дома, прислал на посад в полночь своих боярских детей со многими дворовыми людьми и разграбил их кожевни, несмотря на крики и вопли жен и детей и убеждения сбежавшегося народа, и что вообще "от насильства и грабежу архиепискуплева" на посаде жить невозможно. Жители Шуи также жаловались на Иосифа, называя его "иноземцем", что он прислал к ним "по мзде и накупу" попа Алексея и сына его Федора, которые, "стакавшись с архиепископскими наместниками, с иноземцами же, киевлянами", учинили им тяжкие налоги и притеснения. Наконец этого архиепископа Суздальского постигла тяжкая кара. До нас дошла царская грамота от 21 марта 1634 г. о ссылке Иосифа Курцевича в Сийский монастырь (Холмогорского уезда) под крепкое начало "за его бесчинство, что он живет не по святительскому чину, делает многие непристойные дела". Иосиф еще не был лишен архиерейства, и в монастыре велено было ему "быти во властелинском чину с понагеею", но запрещено было пускать его в церковь до получения указа. С архиепископом отпущены были из Суздаля только один иеромонах да два мирянина, повар и прислужник, которые и должны были жить при нем в его келье, и еще посланы были двадцать стрельцов с головою Иларионом Лопухиным для постоянного наблюдения, чтобы архиепископ не ушел из монастыря и ничего худого над собою не учинил. В монастыре приказано было приставить к Иосифу иеромонаха строгой жизни, который бы держал его под крепким началом, не давать в келью архиепископа ни бумаги, ни чернил, неусыпно сторожить, чтобы он не ушел из обители и к нему не приходили никакие сторонние люди, ежедневно совершать в келье его правило по монастырскому обычаю, и если архиепископа постигнет болезнь, то послать к нему духовного отца и пред смертию причастить его Святых Тайн, да и сам игумен по временам приходил бы в келью архиепископа и "на истину архиепископа приводил, чтоб его в чувство привести". Не долго пришлось ждать нового указа: в начале мая Иосиф привезен был в Сийский монастырь, а 14 сентября послана туда грамота патриарха Иоасафа, которою окончательно решилась участь несчастного архиепископа. Дело его рассматривалось на Соборе. Здесь сами келейники Иосифа и многие другие "иноземцы", прибывшие с ним из Киева и служившие при нем, показали, что он постоянно ел мясное вместе с блудницею, которую имел у себя, и не дозволял им вновь креститься в православную веру, хотя они были только обливанцы, а между тем позволял им жениться на православных христианках, ходить в православные храмы, приступать к Святым Христовым Тайнам, и рассказали про многие другие его злые дела, которые он не только сам творил, но "разбойническим обычаем" научал творить и своих скверных слуг и о которых не подобает и говорить во избежание соблазна. Выслушав все эти показания и взяв во внимание, что Иосиф и сам доселе некрещен (т. е. чрез троекратное погружение), как и прочие еретики веры папежской или люторской, отцы Собора постановили снять с него святительский сан и панагию и признали, что Иосиф недостоин не только носить святительский сан, но и быть в общении с верными, а должен быть "в чину плачущихся и рыдающих, не менши бо и он здесь (в России) восхотел содеяти Исидора, треклятаго митрополита, и Игнатия патриарха, ихже Церкви соборная проклинает". Изложив все это в своей грамоте в Сийский монастырь, патриарх Иоасаф приказывал, чтобы монастырские власти собрали всех своих священников и иноков, поставили пред собою бывшего архиепископа Иосифа и прочли пред всеми присланную грамоту, а потом сняли с Иосифа святительский сан и панагию и облекли его в чернеческое платье и чтобы находившийся при Иосифе стрелецкий голова Иларион Лопухин отвез его по государевой грамоте в Соловецкий монастырь. Из Соловецкого монастыря в 1640 г. Иосиф, может быть по просьбе его, перемещен в казанский Зилантов монастырь, где 15 июля 1642 г. и скончался и погребен в главной монастырской церкви.

Спустя два года после ссылки архиепископа Иосифа в Сийский монастырь, туда же сослан был и архимандрит новгородского Хутынского монастыря Феодорит. В царской грамоте (от 26 генваря 1636 г.), которая одна только и сохранила об этом известие, вовсе не сказано, в чем провинился Феодорит и за что он осужден, а велено только сийскому игумену принять Феодорита в монастырь и держать его в хлебне на цепи и в железах с большим береженьем, в хлебню же носить ему и пищу, как и прочей братии, а если он начнет скорбеть и просить отца духовного, то посылать к нему духовного отца и давать ему причастие Святых Христовых Тайн невозбранно.

Патриарху Иоасафу сделалось известным от многих, что в Москве и загородных местах по церквам соборным и приходским чинятся мятежи, соблазн и нарушение веры. Пение церковное говорят наскоро, голосов в пять, шесть и более со всякою небрежностию. А миряне стоят в церкви с бесстрашием, во время святого пения творят неподобные беседы со смехом, поучения святых отцов презирают, наставлений от священников не приемлют и самих священников поносят и укоряют. Иные же священники и сами беседуют и бесчинствуют в церкви и, угождая мирянам, не поучают их благочинию и благоговению. Обедни служат без часов, начиная только отпустом; во дни Великого поста совершают церковные службы весьма скоро, не по правилам, а по своему умышлению; на Святой неделе тотчас после обедни отпевают и вечерню для своих пьянственных нравов; в воскресные и праздничные дни заутрени поют очень поздно и с большою поспешностию, а положенных поучений и житий святых в назидание православным не читают. Пономари по церквам молодые, без жен. Дети поповские и мирских людей во время церковной службы бесчинствуют в алтаре. Нищие во время святого пения ходят по церквам с бесстрашием, человек по десятку и больше, и производят смуту и мятеж, иногда бранятся, иногда и дерутся. Иные полагают на блюдах пелены и свечи и говорят, что собирают на созидание церквей; иные притворяются малоумными, а после оказываются целоумными; иные ходят в образе пустынническом, в черных одеждах и в веригах, распустив волосы, а иные во время святого пения ползают в церквах, творят писк и производят большой соблазн в простых людях... и пр. Слыша о таком крайнем бесчинии в святых Божиих церквах, о таком нерадении духовенства, патриарх Иоасаф дал 14 августа 1636 г. на имя своего тиуна Ивана Манойлова и одного из главных поповских старост в Москве, никольского попа Панкратия, свою "Память" и приказал, чтобы они собрали всех поповских старост, прочитали им эту "Память" и велели списать ее и в списках разослать по всем московским и загородным церквам. В "Памяти" патриарх наказывал: а) чтобы священники и диаконы жили со всяким благочинием и попечением о своих церквах и церковное пение исправляли по преданию святых апостолов и святых отцов, пение церкви велели говорить голоса в два, а по нужде в три, шестопсалмие же только в один голос и в те поры ни Псалтири, ни канонов говорить не дозволяли; б) чтобы православные христиане стояли в церкви со страхом и благоговением, слушали церковное пение и поучения, неподобных бесед между собою не творили; в) чтобы заутрени в воскресные и праздничные дни пели священники по рассуждению не очень поздно и не очень скоро, читали на заутренях для народа учительные Евангелия, поучения и жития святых отцов, повести из Прологов и статьи из других учительных книг, какие есть в церкви; г) чтобы часы велели говорить перед обеднею, а не после заутрени и с усердием заботились о соблюдении всего церковного правила; д) чтобы учили своих духовных детей и прочих христиан, приходящих в церковь, страху Божию и всякому благочинию и наставляли их, как молиться Богу и Его угодникам, как по-христиански проводить праздники и воскресные дни, как вообще отсекать злые нравы и исполнять заповеди Божии; е) чтобы пономарей при церквах молодых и неженатых не держали; ж) мирянам и поповским детям входить в алтарь не позволяли; з) нищим ходить по церкви во время богослужения и просить милостыни запрещали, а велели им стоять и просить милостыни вне церкви, в притворе церковном... В заключение "Памяти" патриарх приказывал тиуну Манойлову и никольскому попу Панкратию прочитывать ее почаще поповским старостам в своей тиунской избе, куда они собираются, и напоминать им, чтобы они тщательно наблюдали за исполнением ее и соблюдением церковного благочиния "в своих сороках", а о неисправных и нерадивых священниках извещали патриарха.