Сьюзен Хаувотч - Песня любви

• Название: Песня любви
• Автор: Сьюзен Хаувотч
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7024-0104-2

Джорджина Эндерсон  — главная героиня этого увлекательного романа родилась в семье богатых американских судовладельцев. Своенравная и свободолюбивая, она привыкла твердо идти к намеченной цели. Пусть для этого необходимо пересечь океан, подвергая свою жизнь реальным опасностям.

Действие романа происходит в начале XIX века. Летящие по волнам парусные суда, пираты, джентльмены, умеющие постоять за себя и свою прекрасную даму, испепеляющая страсть - все это несомненно вызовет интерес у читателя, любящего романтические приключения.

---

Джеймс вытянул на тахте свое крепкое почти шестифутовое тело, не выпуская из рук графинчика с бренди. Он подумал о новобрачных наверху и о том, чем они сейчас могут быть заняты. Хорошо очерченные, чувственные губы искривились в усмешке. Просто не находилось ответа на вопрос, зачем Энтони совершил столь чудовищный шаг, как женитьба, — ошибку, которую Джеймс ни за что не сделает. Но ему пришлось признать, что уж если Энтони решил ринуться в омут, ему следовало это сделать ради такого первоклассного образца, каковым являлась Розлинн Уэдуик — хотя нет, уже Мэлори.

Джеймс подумывал о том, чтобы и самому приударить за ней, хотя Энтони уже и застолбил участок. Но ведь в прежние годы, в бытность их молодыми шалопаями, известными всему городу, они частенько волочились за одной и той же дамочкой из спортивного интереса. Победителем обычно оказывался тот из них, кто первым попадал в поле зрения этой особы, поскольку Энтони обладал такой притягательностью, что практически ни одна женщина не могла устоять, а собственные достоинства Джеймс расценивал аналогично.

Между тем трудно было менее походить друг на друга, чем эти два брата. Энтони был выше ростом и стройнее, черные волосы он унаследовал от их бабки, пронзительно голубые глаза были такими же, как у Ригэн, Эми и, как это ни неприятно, у собственного сына Джеймса — Джереми, который, что еще менее приятно, больше походил на Энтони, нежели на Джеймса. Внешность Джеймса более соответствовала облику большинства Мэлори — светлые волосы, слегка зеленоватые глаза, крепко сбитое тело. «Крупные, светловолосые, красивые», — любила повторять Ригэн.

Когда Джеймс подумал о милой его сердцу девушке, у него вырвался легкий смешок. Его единственная сестра Мелисса умерла, когда ее дочурке было только два года, и он вместе с остальными братьями вырастил Ригэн. Для всех них она была как дочь. Но теперь она пребывала замужем за этим неотесанным Иденом, причем поступила так по собственному желанию. Что оставалось Джеймсу, кроме как терпеть этого парня? Хотя ведь Николас Иден доказывал, что являет собой образцового супруга.

Опять мысль о супружестве. Энтони явно сорвал резьбу. У Идена хотя бы имелось оправдание. Он обожал Ригэн. Но Энтони обожал всех женщин. В этом у них с Джеймсом было много общего. И пусть Джеймсу исполнилось тридцать шесть, не было на земле женщины, которой бы удалось завлечь его в супружескую жизнь. Любить их и бросать — это единственно возможный способ общения с ними, кредо, которому он следовал все минувшие годы и которому будет верен и впредь.

3

Айан Макдонелл был американцем во втором поколении, но его шотландское происхождение недвусмысленно заявляло о себе огненно-красной шевелюрой и мягкой смазанностью речи. Что у него отсутствовало, так это свойственная шотландцам горячность. Характер у него был достаточно мягким, неизменно на протяжении всех его сорока семи лет. И вот тот небольшой запас горячности, которым он обладал, выплеснулся минувшим вечером и в первой половине сегодняшнего дня по милости самой юной из отпрысков Эндерсонов.

Соседствуя всю жизнь с семейством Эндерсонов, Мак хорошо их знал. Тридцать пять лет он проплавал на их судах, в семь лет начав прислуживать старику Эндерсону и окончив старшим помощником капитана «Нептуна», принадлежавшего Клинтону Эндерсону. Более десятка раз он отвергал предложение самому стать капитаном. Подобно младшему брату Джорджины Бойду, он не хотел взваливать на себя полную ответственность за всех и вся, хотя в конечном счете Бойд такую ответственность взял. Но, даже перестав пять лет назад плавать, Мак не мог расстаться с кораблями. Теперь в его обязанности входило проверять состояние каждого судна «Скайларк» по возвращении его в порт.

Когда пятнадцать лет назад старик умер, а спустя еще несколько лет и его жена, Мак исподволь взял на себя заботу о детях, несмотря на то, что всего лишь на семь лет был старше Клинтона. Но ведь он всегда был так близок ко всем членам этого семейства. На его глазах дети подрастали: когда не стало старика, делился освоенной им корабельной наукой с мальчиками, да и, правду сказать, с Джорджиной. В отличие от их отца, лишь месяц-другой бывавшего дома между плаваниями, Мак мог проводить на берегу от шести месяцев до года, прежде чем в очередной раз поддавался зову моря.

Как это обычно в случаях с людьми, более преданными морю, нежели собственной семье, по датам рождения эндерсоновских детей можно проследить сроки возвращения из плавания их отца. Первенцу Клинтону исполнилось уже сорок, однако четырехлетнее плавание на Дальний Восток стало причиной того, что Уоррен был пятью годами младше него. Еще четыре года прошло, прежде чем на свет появился Томас, а спустя еще четыре — Дрю. Причем лишь при его рождении присутствовал старик, да и то потому, что в этот год жестокий шторм повредил корабль и вынудил его вернуться в порт, а затем последовавшие друг за другом неприятные неожиданности удерживали его дома почти год — срок, достаточный, чтобы стать свидетелем рождения Дрю и дать жизнь Бойду, появившемуся на свет спустя одиннадцать месяцев после своего предшественника.

Последним в семье ребенком была девушка, в свою очередь на четыре года моложе Бойда. В отличие от молодых людей, которые по достижении соответствующего возраста отправлялись в плавание, Джорджина постоянно находилась дома и выходила встречать корабль всякий раз, как тот появлялся в порту. И нет ничего удивительного в том, что Мак так привязан к девушке: с ней он провел больше времени, нежели с кем-то из ее братьев. Он прекрасно знал ее, ему были ведомы все уловки, с помощью которых она стремилась добиваться своего, так что ему следовало бы проявить твердость, чтобы удержать ее от последней, в высшей мере странной выходки. Между тем она стояла подле него у стойки бара одной из самых гнусных таверн припортового района.

Если что и могло сейчас радовать Мака, так только то, что девушка быстро сообразила: на сей раз со своими экстравагантностями зашла чересчур далеко. Своей нервозностью она напоминала щенка спаниеля, хотя в рукаве у нее и был спрятан кортик, а старший друг не отходил ни на шаг. И все же ее поразительное упрямство не позволяло ей уйти отсюда, пока не появится мистер Уиллкокс. Единственное, что им удалось сделать, — надежно скрыть ее принадлежность к прекрасному полу.

Маку казалось, что это станет камнем преткновения и не позволит ей отправиться вместе с ним нынешним вечером, однако в полной тайне от него глубокой ночью она перекроила кое-какую одежду и уже сегодня утром, когда он затеял разговор, что ей понадобится особый наряд, на приобретение которого у них средств нет, предъявила ему уже готовое одеяние.

Ее тонкие руки были скрыты парой таких грязных рукавиц, каких Маку и видеть не приходилось, причем таких больших, что ей едва удавалось подцепить кружку с элем, заказанным им для нее; в латанных-перелатанных штанах могло поместиться нечто значительно более крупное, хотя это несколько скрывал свитер, пока она не делала движение рукой вверх, что заставляло свитер также задираться. На ногах были ее собственные башмаки, измочаленные до неузнаваемости и смахивающие на мужские, кои следовало бы давным-давно выкинуть на свалку. Завитки ее волос укрывала вязаная шапочка, надвинутая достаточно низко, чтобы закрывать шею, уши и темно-карие глаза — если она не поднимала головы, а она старалась ее все время держать опущенной.

Вид ее вызвал жалость, однако на поверку оказалось, что своей одеждой она меньше выделялась на фоне отталкивающего припортового сброда, нежели Мак своей, которая была слишком щеголеватой и заметно превышала качеством все, что надето на грубиянах матросах, — по меньшей мере до того момента, как в дверь не вошли два джентльмена, явно принадлежащих к высшим слоям.

Удивительно, сколь быстро может погасить шум в комнате появление чего-то чужеродного. В данном случае доносилось лишь чье-то шумное движение, да, может, кто-то был способен расслышать шепот Джорджины:

—Что это значит?

Мак не ответил ей, лишь толкнув локтем в знак того, что следует помолчать немного, дав каждому из присутствующих возможность оценить взглядом вновь прибывших. Постепенно в комнате вновь зашумели, и Мак, взглянув на свою спутницу, обнаружил, что она продолжала делать все, чтобы оставаться неприметной, не отрывая глаз от своей кружки с элем.

—Это не те, кого мы ждем: судя по всему, пара лордов. Мне сдается, должно было случиться что-то необычное, чтобы такие люди сюда зашли.

Маку послышалось нечто вроде посапывания, прежде чем раздался шепот:

—Разве я всегда не говорила, что их вечно переполняет наглость?

—Всегда? — усмехнулся Мак. — Мне-то кажется, ты стала так говорить шесть лет назад.

—Только потому, что до того времени я не полностью была в этом уверена, — фыркнула Джорджина.